Константин Нивх - Чужой среди своих

— Вам не кажется, что мы с вами стали часто встречаться, Илья Алексеевич? — усмехнулся в усы околоточный надзиратель.

— Согласен с вами, Роман Евграфьевич. Кому — то я очень не по нраву.

— Это вы точно подметили! Настойчивость, с которой вас пытаются посадить, несколько обескураживает, но, впрочем, это всё лирика. Вернёмся к нашим делам.

Околоточный сосредоточился на бумагах на своём столе.

— Вас обвиняют в употреблении, незаконном хранении и распространении наркотических веществ. В ходе обыска было обнаружено два пакетика синтезированного наркотика в вашей шинели и один пакетик в портфеле. По показаниям очевидцев вы неоднократно предлагали им наркотики с целью продажи.

— Обыск всё же был? — удивился я.

— Вас это смущает?

— Нет, но на момент моего ареста постановление на обыск мне так никто не предъявил.

— Довольно странно, — пробормотал Роман Евграфьевич и обратился к писарю за соседним столом. — Уточни этот момент.

Обернувшись ко мне, околоточный продолжил.

— У вас есть, что сказать по факту обвинения?

— Полностью не согласен с ним. Все найденные наркотики мне никогда не принадлежали и были подкинуты, чтобы скомпрометировать.

— К сожалению, факты говорят пока об обратном. Если у вас есть, что заявить по существу — прошу, не стесняйтесь!

Я задумался, уж очень не хотелось окончательно распрощаться со своим наследством.

— Вижу у вас возникли определённые сомнения? С чем они связаны? — решил немного приободрить меня околоточный.

— Боюсь потерять причитающее мне наследство, — не стал я юлить.

— Здесь вы уж сами должны решить, что для вас важнее, — развёл он руками, — свобода или наследство!

— Что необходимо для того, чтобы сделать официальное заявление? — решился я.

— Собственно ничего особого делать и не нужно, — Роман Евграфьевич потянулся к сейфу и достал из него металлический обруч. — Ментальный детектор лжи. В случае использования данного артефакта одарёнными его показания приравниваются к прямым свидетельским показаниям. Одевайте на голову и приступим, пожалуй.

Металлический ободок оказался на удивление лёгким и гибким. В энергетическом плане он буквально весь светился, что говорило о наличии множества магических плетений в этом артефакте. Невооружённым глазом был виден встроенный накопитель, информационный кристалл, на который шла запись показаний и цветовой индикатор.

— Прошу вас, Илья Алексеевич, — поторопил меня околоточный, как только я примостил на своей голове столь странный артефакт.

— Мне известен производитель наркотиков, которые якобы были найдены при моём обыске. Им является алхимик, лишённый лицензии. К сожалению, я не помню его адреса проживания.

— Ничего, достаточно будет, если вы мысленно представите место, где он обитает, — посоветовал Роман Евграфьевич, поглядывая на светящийся индикатор артефакта. — Вот так, хорошо. Продолжайте.

— Основным заказчиком наркотиков является Тимофей Гаврилович Веселов. Моя опекунша, Дарья Семёновна Веселова, вступила в сговор с Петром Абрамовичем Бендик с целью лишения положенных мне выплат на содержание. Наркотики, которые мне подбросили, Петр Абрамович Бендик получил от Тимофея Гавриловича Веселова. Вроде бы всё… — я вопросительно посмотрел на околоточного надзирателя.

— Н — да… наговорили вы, однако, — Роман Евграфьевич в задумчивости теребил свой подбородок. — Будем разбираться! Вам же, пока суть да дело, придётся переждать у нас. Единственное, чем могу поспособствовать, так определить в одиночную камеру, чтобы соседи особо не досаждали. Основной контингент, как вы понимаете, у нас тот ещё …

Через час я уже брёл по коридорам городской тюрьмы.

— Одиночную камеру им подавайте! — канючил впереди идущий охранник. — Здесь, что гостиница? Нету, свободных номеров господа, нету! Пересидит и в двушке, ничего с ним не случится!

Камера ничем особым не отличалась, хотя большинство заключённых посчитали бы её люксом: размеры 7 на 2 метра, двухярусная шконка, стол — тумба, раковина и унитаз. Церемониться со мной особо не стали, сняли наручники и запихнули в камеру сразу же закрыв за мной дверь.

— Будем знакомиться, — рыкнуло на меня косматое чудище, напоминающее медведя.

Моим соседом оказался бывший кузнец, подрабатывающий сейчас на литейном производстве в промышленной зоне города. Данила, как он представился, был весьма немногословен и поинтересовавшись каким ветром меня сюда занесло, вновь улёгся на шконку. Лет ему около пятидесяти, косая сажень в плечах, не удивлюсь если он и гвозди кулаками забивает. Отсутствие желания у соседа пообщаться со мной абсолютно не оскорбило. Мне бы со своими проблемами разобраться, а не вникать в чужие…

Залез на второй ярус и попытался разобраться в ситуации. Ничего хорошего в голову не лезло. Ясно, что дурь мне подкинули. Кто конкретно? А вот здесь приходится только гадать. Понятно, что без Голицына здесь не обошлось, но он лично свои ручки марать не будет, значит кто — то из подпевал. Скорей всего это тот парнишка, что выхватил у меня портфель. Откуда ему было знать, что там? К сожалению, это всего лишь догадки и сидя здесь связь между Бендик и Голициным ни подтвердить, ни опровергнуть.

Зачем мне все эти догадки? Да потому что, выйдя отсюда, я вновь столкнусь с этими же людьми. Уже сколько раз убеждался — за спиной врагов не оставляют! Но мне всё не в прок! Пора избавляться от этих розовых соплей — не всю же жизнь мне бегать и ловить затрещины. Не надо забывать, что недавно проявил себя ещё один недруг, интересы которого мне также непонятны. Настало время решать проблемы, а не плодить их. Плохо то, что теперь я наверняка буду под негласным надзором полиции, но от этого уже никуда не уйти…

Спать пришлось на голодный желудок. Вечернюю пайку я пропустил, находясь в кабинете у околоточного. Сон не шёл, и от нечего делать занялся изучением организма кузнеца. В принципе, ничего особого там не наблюдалось: множество толком незалеченных микротравм, застарелые болячки, спайки в мышечных тканях, рубцы и ожоги на теле. Все эти недостатки конечно же влияли на силу и подвижность, но, судя по всему, Данила научился жить с этим букетом мелочей и совершенно не заморачивался по этому поводу.

Утром сосед с удивлением разглядывал свою руку.

— Ещё вчера здесь был здоровенный рубец, а сегодня всего лишь небольшой шрам, — пробормотал он и покосился на меня. — Одарённый значит… Зачем?

— Не поверишь — от безделья! — не буду же я ему говорить, что мне некуда девать свою энергию, накопители — то опять сняли. — Надеюсь ты не против?