Гарри Тертлдав - Конец начала

"Я тоже". Однако делиться этой мыслью с женщиной он не стал бы. Не стал бы он делиться ею и с мужчиной, если только не во время дружеской попойки с человеком, прошедшим через то же самое.

- Я пришёл, - сказал он и поклонился.

- Да, пришли... Приплыли на эсминце.

Как и у любой уважающей себя королевы, у Синтии кругом были свои люди.

- А где же "Акаги"?

Гэнда пожал плечами.

- Иногда дела идут, как надо тебе. Иногда они идут, как надо врагу.

- И что будете делать?

Гэнда не знал, говорила ли она о нём лично, или обо всей Японии. В любом случае, ответ один:

- Сражаться.

Рыжие брови королевы Синтии поползли вверх.

- А вы победите?

Если они не победят, она на собственной шкуре испытает то, что американцы приготовили для неё с мужем. Что бы это ни было, Гэнда был уверен, им это не понравится. Стэнли, по крайней мере, гаваец. Он мог заявить, что пытался восстановить независимость своей родины после пятидесяти лет американской оккупации. Без толку, конечно, но заявить он мог.

Его жена, чистокровная хоули, такого себе позволить не могла. Если американцы победят, её, скорее всего, объявят изменницей.

- Мы сделаем всё возможное. Мы прежде уже побеждали, - сказал ей Гэнда, практически слово в слово повторив то, что сказал королю.

- Уж, постарайтесь, - зло ответила королева.

Если бы крошечной гавайской армией командовала она, те сражались бы яростнее, чем под руководством короля Стэнли.

Гэнда вновь пожал плечами.

- Карма, - сказал он, затем добавил: - Это карма свела нас вместе.

- Да, - ответила королева Синтия и опустила взгляд на стол.

Неужели она вспомнила, что она - американка? Она очень хотела забыть времена, когда дела у Японии шли хорошо. Она подняла взгляд.

- Что же нам делать? Что мы сможем сделать?

Коммандер в третий раз пожал плечами.

- Я не знаю. Всё, что сможем.

Его собственные шансы выжить в предстоящем сражении были крайне низки. Говорить ей об этом он не стал. А зачем? Без сомнений, она и сама всё прекрасно понимала. Если он погибнет и никто не будет знать, что она спала с врагом, ей же лучше. Разумеется, будучи королевой японского марионеточного королевства, ей тоже, скорее всего, не жить. Гэнда развернулся, чтобы уйти и сказал:

- Удачи.

- И вам. Когда-то мне везло, теперь нет.

Гэнда не знал, что на это ответить. Он едва успел вернуться к велосипеду, как завыли сирены. Увидев рой американских самолётов, вновь летевших в сторону Хикама, коммандер понял, что удача отвернулась и от японцев.

Когда над головой заревели американские самолёты, Флетчер Армитидж рыл противотанковый ров. Ему хотелось рассмеяться в напуганные лица охранников, окружавших его и других военнопленных. Ему хотелось крикнуть: "Вот, вам, пидоры! Недолго было по-вашему! Посмотрим, как вам перемены!".

Хотелось, но он не закричал. Он, вообще, не хотел высовываться. Япошки были слишком нервными и до появления самолётов. Флетч не понимал, почему так. Они избивали людей безо всякой причины. Если же причина находилась, пленному очень везло, если его просто пристреливали. Чаще его закалывали штыками и бросали медленно помирать под палящим солнцем.

И всё же... Вокруг очень много пленных и совсем чуть-чуть охранников. Раньше, это не играло особой разницы. Япошки были здесь главными. Они сами это понимали, равно как и те, кого они охраняли. Но, если, вдруг, они перестанут быть главными, сразу появится немало американцев, желающих отплатить им по всем счетам.

Мимо пролетали истребители и бомбардировщики. Взрывы неподалёку - скорее всего, на Уилере - говорили о том, что там вновь начался ад. В отличие от больших бомбардировщиков, эти летели довольно низко.

- Ах, ты ж, сука, - пробормотал Флетч, глядя в небо. - Нихера ж себе.

- Что такое? - спросил кто-то.

- Они эмблемы на крыльях поменяли, - ответил Флетч. - Убрали красный шарик из центра звезды. И когда успели?

Что ещё его родина успела сделать, пока его не было? Внезапно он почувствовал себя Робинзоном Крузо, живущим на необитаемом острове, пока весь остальной мир занимался своими делами.

- Не говорить! - выкрикнул стоявший рядом япошка. - Работа!

Как и все остальные пленные, Флетч работал не так усердно, как должен был. Он сомневался, что весил тяжелее пятидесяти килограмм. У него почти не осталось никаких сил. Япошкам плевать. Работа, которой они нагружали пленных, служила, скорее, уничтожению людей, чем имела какой-то серьезный смысл в военном плане.

Так было раньше. Флетч понимал, что этот ров мог замедлить наступление. Топи рисовых полей танкам тоже лучше не сделают. Во время японского вторжения, армия США делала всё возможное. Теперь очередь япошек.

"И я этим сукам помогаю!" - хотелось выкрикнуть Флетчу. Согласно Женевской конвенции, никто не имел право заставлять его работать на сооружении военных объектов. По Женевской конвенции, он, как офицер, вообще не должен работать. Что же япошки? Им плевать.

- Работа! - снова закричал япошка и ударил кого-то по голове прикладом "Арисаки". Невезучий пленный упал на колени. Охранник пнул его под рёбра, и продолжал бить, пока тот, наконец, не поднялся. По щеке парня текла кровь, он сковырнул очередную горсть земли. И не проронил ни слова. Жалобы всё только усугубят. Держаться тише воды, ниже травы - наиболее приемлемый вариант.

Так было раньше. Флетч продолжал копать, но краем глаза следил за япошками. Он оказался такой не один. До сей поры всем казалось, что япошки будут владеть Гавайями вечно. Если так, приходилось с этим мириться. Но если у этих островов появится новый (точнее, старый) хозяин...

"Да, пидор ты узкоглазый. Ты мне теперь всю жизнь в кошмарах сниться будешь. А тебе снятся кошмары, тварь? Если нет, скоро начнут. Это уж точно".

Приглядывая за охранниками, Флетчер не переставал посматривать на юг, в сторону Вахиавы. Джейн жива. Он её видел. Может, они снова помирятся. Если на Гавайи вернется старый хозяин, почему бы и нет? В конце концов, после такого возможно всё.

Взводный сержант Лестер Диллон старался как можно больше времени проводить на палубе "Вальдоста Либерти". Снаружи прохладнее и свежее, чем внизу. Вниз он спускался только, чтобы поесть - по правилам, выносить еду запрещалось, - да сходить в гальюн. Спал и играл в покер он тоже внизу. Во всех остальных случаях, нет. К тому же, снизу не видно, что происходит вокруг.

С самого выхода из порта Сан-Диего их корабль шёл зигзагами на юго-запад. Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулись длинные шеренги транспортников и эсминцев сопровождения. Диллон решил, что это самый большой флот в мире, когда-либо выходивший в море, не говоря уж о том, что он намного превосходил тот, что не дошёл до цели годом ранее. Доказать этого сержант не мог, но убежден в своих мыслях был крепко.