Гранд Джордж - Другой мир. Злой рок

– Я скорблю вместе с тобой, друг мой! – Сказал я заветную фразу, которая была принята в этих краях. – Хорошо, что ты остался жив, хорошо вдвойне, что ты уцелел не один! Где теперь твоя дочь? – Поинтересовался я.

– Да вот она, моя Олеся! Поварихе Алевтине помогает! – Я ещё раз посмотрел в сторону чумазой девицы, что суетилась возле костерка. Красивая фигурка, грязные светлые волосы, ничего особенного. А тем временем, я заметил, что очередь у котла с кашей почти иссякла.

Я попросил Светозара пойти со мной. Мы направились к очередной группе людей. Всеволод о чём-то спорил с мужиком, который восседал на своей телеге. Когда мы подошли поближе мужик на телеге отвёл глаза в сторону. Я поздоровался с парнем, лук, как обычно, был у него за спиной.

– О чём спорите? – поинтересовался я.

– Хочу его жадность обуздать, мастер Игорь! – Сообщил мне Всеволод. – Негоже наживаться на сиротах и немощных стариках!

– Да, разве ж я супротив стариков? – Возмутился возничий. – Пущай едут в телеге, да только вначале пусть за них кто-то сердобольный заплатит! – Он выразительно посмотрел на меня.

– Значит, пусть другие за них заплатят? – Я хищно ухмыльнулся, да так, что возничий побледнел и тут же стал оправдываться.

– Разве ж я хуже других? Почему я должен коня своего просто так напрягать? Поглядите, сколько в телегу задаром мешков нагрузили!

– Разве ж ты и твоя лошадь не с тех мешков кушать будете? – Возмутился Всеволод.

Возничий пожал плечами и равнодушно посмотрел на Всеволода, мол, что с того!?

– Как же будут идти дети и старики? – Поинтересовался я. – Разве они смогут преодолеть все тяготы долгого пути?

Мужик стушевался, но посмотрев на рыжего Афанасия, сказал:

– Неужто, я хуже других? Я как все! – Он покосился в сторону своего подстрекателя. – Мне нет дела до того, кто будет ехать в моей телеге. Я могу везти хоть стариков, хоть детишек, а хоть и другой груз! Плати и полезай, вот так я мыслю.

– А если денег у них нет? – Поинтересовался Всеволод.

– А мне-то что до этого, я же говорю – пускай за них другие платят!

– И кто же должен за них платить? – Спросил я, уже понимая, куда тот клонит.

Возничий задрал нос и упёр руки в боки.

– Да хоть бы и ты, староста! Тебе они нужны, ты и плати. – Мужик хитро ухмыльнулся.

– А знаешь, – я сделал вид что задумался, почесал бороду и состроил кровожадную гримасу, – если ты не желаешь помогать другим людям, то у меня в посёлке для тебя места не будет. Не получится от своей совести откупиться, а в беде другим людям помогать надо. – Сообщил я возничему. Не проняло. Тогда я изменил тактику переговоров. – Вот я смотрю, у тебя в телеге лежат мешки с зерном, яблоки, другая снедь. Не за них ли я вчера заплатил из своего кошелька? Не ты ли вчера и сегодня ел за мои деньги? Не твоя ли лошадь ела мной оплаченный фураж?

– Так я ж как все! – Удивился мужик, уже понимая, к чему я веду. – Все ели и я ел. Никто за еду денег не просил! И лошадь моя ела то, что давали.

– А почему ты не смог себя и свою лошадь накормить?

– Так ведь не было работы в Каменце! – Воскликнул удивлённый возничий.

– Хочешь работу в моей Игве, чтобы еда у тебя и лошади твоей была?

– Кто ж откажется от еды и от заработка? – Улыбнулся мужик. – Без еды ни человеку, ни скотине не жить! А разве ж тот, кто не работает, сможет себе еду купить?

– А кров над головой тебе нужен? – Спросил я. Мужик кивнул, на этот раз с полной серьёзностью. – Тогда будем считать, что ты должен отработать и еду, и кров над головой. Для этого я прошу тебя об одном – бери тех, на кого укажет тебе Всеволод. И денег за это с них не бери! А если в будущем так случится, что надо будет помочь старикам или детям, ты подумай о них, как будто они твоя родня, и помоги им, чем сможешь! Иначе люди тебя уважать не будут. А денег ты у меня ещё заработаешь и немало. Если не веришь мне, то спроси у моего конюха Фёдора!

Мужик посмотрел на меня долгим и задумчивым взглядом. Я прямо видел, как в его голове со скрипом вращаются заржавевшие шестерёнки. Мыслительный процесс продолжался какое-то время, я всё также играл с мужиком в гляделки, наконец, он сдался, опустил взгляд.

– Хорошо, староста! Пусть будет по-твоему!

– И запомни! Никогда в будущем я не стану терпеть малодушия, у меня все должны помогать другим, даже если нет в этом твоей выгоды.

Мужик сник и стал ссаживать со своей телеги пассажиров, возвращая деньги и вещи, которые взял у тех за проезд. На место протестующих пассажиров Всеволод усаживал тех, кому дорога была не по плечу.

Я дождался, пока Всеволод закончит заполнять телегу людьми, и попросил его следовать за мной. Так Всеволод, Светозар и я подошли к группе поварихи. Там тоже был свой жадный мужик. Но едва повариха напомнила ему о том, как кормила его, шутливо пригрозив ему черпаком, как жадный мужик, больше опасаясь меня в окружении грозных спутников в лице Светозара с топором за поясом и Всеволода с луком за спиной, согласился везти в телеге любого, на кого укажет повариха Алевтина.

Когда мы подходили к телеге рыжего Афанасия, тот уже всё просёк, знал, чего я буду от него требовать, но отступать не хотел. Это был здоровенный мужик, который привык решать свои проблемы при помощи собственной силы и кулаков. По залысинам на его лбу, нахмуренным бровям, сморщенному лбу и переносице, вздувшимся сосудам на висках, скривившемуся рту, мне стало очевидно, что с возрастом Афанасий нисколько не изменил подход к решению споров. Его руки были сжаты в кулаки, он с прищуром и враждебностью наблюдал за моим приближением.

Я сходу предложил ему взять тех, кто слишком слаб для путешествия, но он дерзко отказал мне:

– Ты решил, что сможешь запугать меня словно тех дураков?! Не бывать этому, как и не бывать тому, чтоб такой заносчивый хлыщ как ты стал мной командовать и распоряжаться моим имуществом! – Крикнул он громко, чтоб было слышно всем вокруг. – Если хочешь знать, за те деньги, что мне заплатят, где захочу, там и куплю себе участок!

Рука рыжего бородача указывала на людей в телеге. Я взглянул на типичную зажиточную в прошлом семью, посмотрел на её главу, которым оказался подросток лет девятнадцати. Двое немощных стариков, пятеро детей, братья и сёстры подростка возрастом примерно от одного до десяти лет. Кое-какая поклажа и несколько мешков с тканью или одеждой. Несколько других пассажиров вполне могли идти пешком.

– И дом тоже купишь, и на еду хватит? – усмехнулся я. Чтобы выполнить то, что я задумал, следовало, как следует раздразнить этого смутьяна.

От этих слов рыжий мужик, решивший занять место старосты нового посёлка, смутился, но быстро нашёлся с ответом:

– А тебе какое дело? Моя жизнь, мои деньги! Как захочу, так и буду распоряжаться. – Он оглянулся по сторонам, ища одобрения у беженцев, но никто не собирался поддерживать его.