Андрей Шопперт - Колхозное строительство 72 [СИ]

– Может, и разместим. Если вы навсегда забудете такое гадкое слово, как КОКОМ. И всё же – тут даже не нам, а вам нужно сперва крепко считать, а не махать сразу риттершвертом… – внутренне усмехнувшись, учительным тоном продолжал Тишков.

– Пётр Миронович, вы словно подготовились к этой встрече. Откуда это знание? – удивлённо посмотрел на него Косыгин.

Нда. Довыёживался. Знание-то легко объясняется – никаких роялей и интернетов. Был Штелле в 2013 в Чехии, в Карловых Варах. В группе туристов попался мужичок, который всё приставал к гиду с вопросами про американцев и их базы – как, мол, к ним местные относятся. Гид, довольно молодая девушка, видимо не впервой выслушивала подобные вопросы от русских туристов, оккупировавших Карловы Вары, а раньше немецкий Карлсбад. Подготовилась, и вот именно этот экономический ответ выдала. Ничего личного, «товарисч», ничего – просто бизнес. Только не расскажешь же «заговорщикам» про турпоездку в несуществующую страну!

– С де Голлем обсуждали. Я его спросил – не жалко мол, городки с налаженной инфраструктурой бросать? И где размещать во Франции этих людей? Вот он и рассказал, – пусть съездят, спросят у женераля.

– Хорошо, господин Брандт. Раз вы приехали, то у вас должно быть и предложение – не жаловаться же врагам врагов прилетели? – Алексей Николаевич достал шариковую ручку и листок к себе придвинул.

– Войска ГДР возьмут базы американцев в кольцо и разоружат. А я потом продам их, ну, американцев, за золотой запас Германии, что хранится на территории США. Понятно, что они должны быть в форме ГДР. С Варшавским договором сейчас Штаты воевать не станут.

– Ни хр… Ничего себе заявочка! Вы хотите нас с США лбами столкнуть, а сами в сторонке отсидеться?! Нам это зачем? – уронил ручку.

– Как? Вы же отодвинете базы США от своих границ?!

– Не знаю… расположат в Голландии. Ах да, голландцы потребовали тоже убрать.

– Вот! Если выйдут и Голландия, и ФРГ, то в Европе практически ничего не останется. Норвегия да Турция с Италией. Ну, Дания ещё, но они к себе ни базы, ни ракеты не пустят, а то ведь вы живо новый выход из Балтики прокопаете – да и мы, как ближайшие соседи, не одобрим. Вам ведь на руку, – победно оглядел, блестя очками – вот какой убийственный довод.

– Не все ведь разоружатся – придётся и пострелять. Там, в Вашингтоне, сейчас какой-то истерик в Белом доме. Может, ему и не дадут шарахнуть по вам и по нам ядерными ракетами – но хорошим такое противостояние точно кончиться не может, – Косыгин отодвинул бумагу. – Других предложений нет? Подсыпать, например, им в еду снотворное со слабительным одновременно. Шучу.

– А пятьдесят тысяч французов? – сник Вилли.

– Де Голль, конечно, насолить американцам готов любым способом – но на такое не пойдёт. Да его и военные не поддержат. Нет… нужен ход конём. Нету у вас, Пётр Миронович?

– Сам бы слабительное предложил. Во все продукты, и в воду.

– Ну и как это на общую обстановку повлияет? Да и всплывёт же потом. Шуму будет! Нет, так нельзя.

– Криптоновый лазер! – подскочил Пётр.

– Что?

– Что?!

– Нужно объявить: если не сдадутся, то будет применён криптоновый лазер. Вспомните шумиху в газетах после Даманского, – Пётр сел и поправил галстук. Герру не обязательно знать, что это блеф.

– У вас на самом деле есть это оружие? – побледнел будущий канцлер.

– Сожгли же китайцев на Даманском и у озера Жаланашколь, – подыграл Алексей Николаевич.

– Это аргумент. Если ещё и рядом с базой продемонстрировать…

– Сожжём ведь немецкую землю до самого ядра планеты, – усмехнулся Косыгин.

– Правда?!!! – выпучил глаза Вилли.

– Нет, тонким лучом пройдём.

– Тогда ладно.

– Ну что ж, дорогой будущий Канцлер… а теперь давайте торговаться.

Керту чувствовала себя паршиво. Во-первых, у неё начались эти самые дни – а во-вторых, этот отеческий тон русского посла в США… Анатолий Фёдорович Добрынин – нестарый ещё, импозантный высокий мужчина, лишь чуть ниже самой Керту, в красивых больших золотых очках, завёл её в свой кабинет и, усадив в кресло рядом с журнальным столиком, стал прохаживаться от двери до портрета Ленина на противоположной стене и обратно. Ходил и молчал. Долго ходил. Потом выглянул за дверь и попросил невидимого девушкой секретаря принести чаю. Снова походил, дождался, пока толстенькая женщина в голубом костюме занесёт чай на подносе, и только потом уселся напротив.

– Пей чай и рассказывай, чего это вы не поделили с императором. И переведи мне, пожалуйста, то, что ты наговорила ему на вашем языке.

– Я попросила его отправить мою семью в Москву.

– Испинав и закатив оплеуху? Боюсь, эти действия не сильно сочетаются со словом «попросила». Как бы выглядело – «умоляла»?

– А чего они на меня набросились! – Керту начала закипать.

– Тихо, тихо, меня бить не надо. Я пока на твоей стороне, – руки вперёд выставил, как бы защищаясь, и улыбается эдак, как взрослый неразумному раскапризничавшемуся ребёнку. – Что за приёмы ты там демонстрировала? Мне Зоя Фёдоровна сказала, что ты одна двоих охранников уложила, а потом пули голыми руками ловила.

– Нам с сестрой отец выписал тренера из Японии. Кандзи «кё» Хидэтака Яхара. Это учитель по-японски – только не простой, а очень заслуженный. Он нас учил десять лет айкидо и карате.

– Сейчас где?

– Ну, мы уехали учиться в СССР, а он – домой.

– Жаль… Сам бы потренировался.

Керту прыснула. Поняла, наконец, что это её посол отвлекает от мыслей всё вокруг разрушить. Представила себе этого дедушку, лет пятидесяти, с большой залысиной, выполняющего каты.

– Ты пей. Так что ты ему сказала? Императору вашему.

– Сказала, чтобы он отправил в Москву мою семью, а то СССР разбомбит всю Эфиопию, – девушка покачала головой, свой поступок осуждая. – Я не хотела… Всё как-то понеслось. Я только спросить хотела, что с моим отцом и сестрой.

– Что понял американец? – посол поставил стакан в подстаканнике на поднос, и, встав, прошёлся снова от двери до портрета на стене. Наверное, измеряет. Ремонт делать собрался?

– Ну, мы разговаривали на амхара. Разве только отдельные слова какие-нибудь.

– Что за слова?

– Американцы, СССР, русские. Я полагаю, американец не дурак – специально мне подыгрывал, поняв, что я угрожаю Императору Хайле Селассие I. Не любит он африканцев.

– Драчёв Иван Тимофеевич так и рассказал. Даже не знаю теперь, чем всё это закончится. Если бы ты была в гражданской одежде – то и ладно, двое эфиопов ругаются в американском аэропорту. Их проблемы. Только вот ты была в форме посланника – то есть, представляла СССР. Что люди в мире о нас подумают, когда об этом напишут газеты?