Андрей Шопперт - Колхозное строительство 7 [СИ]

Не будили, сам проснулся к обеду. В вестибюле все боссы уже с утра дожидаются. Первый Секретарь Еврейской Автономной республики Аарон Давидович Кац и предсовмина Яков Григорьевич Крейзер в парадных генеральских мундирах с кучей орденов и медалей. Не так давно Яков Григорьевич вернулся. Сначала пару месяцев в Израиле лечился, сделали операцию на сердце. Потом ещё месяц в Швейцарии за деньги Петра восстанавливался.

Зато сейчас бодро вышагивает по новой аллее к строящемуся дворцу бракосочетаний. Вообще в городе всё строится. Чудес не бывает — всего год прошёл. Пока деньги выделили, пока комсомольцы приехали, пока чехи с поляками подоспели. Вот интересно, все евреи, а выходцев из Польши называют поляками, из Чехословакии — чехами, а из небратской Америки — угадайте с трёх раз… На самом деле американцев немного, пара десятков семей всего.

Главная сила на стройке — стройбат. Скорее всего, Пётр своими прожектами сильно планы министерства Обороны нарушил. В Казахстан военных строителей нагнали, в Краснотурьинск, теперь вот сюда.

Единственное, что закончить успели, так это приличный кусок набережной. Одели Биру в гранит и выложили тропинки из жёлтого бехатона. Посадили сотни этих самых пушистых корейских кедров. Маленькие ещё, но вырастут ведь. Уж точно лучше тополей. Ещё построили пять шестиэтажек. Вообще, сейчас дома в СССР почти все строят пятиэтажными — не надо лифта и специальных огромных кранов. И только в нескольких городах, к которым Тишков успел руку приложить, стоят шестиэтажные дома. Первый — под магазины и прочие кафетерии с ателье. Ведь жил в те времена, когда предприниматели скупили в городах практически все квартиры на первых этажах и переделали их в магазинчики. Потом бросили. Пришли всякие «Пятёрочки» с «Магнитами», построили торговые центры, а квартиры на первых этажах никто уже не восстановил, попереходили десяток раз из рук в руки и стоят пустыми, напоминанием о девяностых. В аренду сдаются. Задавили малый бизнес.

Дома отгрохали красивые — цветные, и с лоджиями по кругу. Причём, чтобы потом хозяева не портили красоту самодельными рамами, их сразу застеклили. По пяти домам впечатление не составишь, но во дворах сделали детские площадки и разбили скверики, лавочки со столами для доминошников и шахматистов поставили. Можно жить. Правда, Пётр бы тут поселиться не хотел. Стройка огромная. Весь город. Ревут бульдозеры, скрежещут экскаваторы, бибикают грузовики. Шумно. Сейчас одновременно строят семнадцать шестиэтажек, две школы, три садика, дворец пионеров и стадион. А на высоком холме невдалеке высится ещё недостроенная местная Эйфелева башня. Пришлось купить у французов проект. Пусть в городе будет настоящая достопримечательность — всё одно телевышку строить, так почему не эксклюзив. Ну, чуть пониже. Да и дым пожиже…

На следующий день проехались по колхозам и совхозам. Даже есть два киббуца. Тоже шум: трактора ревут, машины рычат, собаки лают, коровы мычат. Жизнь бьёт ключом. Вечером ещё сходил, послушал юных дарований из местной музыкальной школы. Евреи же — половина детей играет на скрипке. Молодцы детишки.

Голда Меир прислала наблюдателей, семейную пару. Не из СССР — тамошние аборигены, живут и раз в неделю сливают информацию. Спросил у разведчиков, как впечатление. Вежливо покивали. Ну, не сморщились же.

— Помощь-то планируется?

— Осенью приедут агрономы, а весной, когда построят коровники, завезём десяток коров на племя.

Ну, жизнь-то налаживается. Целых десять коров пришлют.

Всё, пора домой. Не так ведь и далеко. Дудки! Дозвонился из Москвы Цинев. Есть важные новости, срочно нужен в столице.

— Георгий Карпович, я устал. Нога болит.

— Дело важное. Касается Кунаева и Лии.

— Мать вашу! С этого и надо было начинать. Лечу.

Идёт партизан по лесу. Слышит кукушку.

— Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось?

Сверху падает граната. Голос с дерева:

— Айн… Цвай… Драй…

— Это абсолютно анекдотическая история, только анекдот вышел на редкость скверный. В Мексике наш внедренец разрабатывал художника Владимира Кибальчича — это сын известного писателя-троцкиста Виктора Сержа, который был секретарём самого Льва Давидовича. Да, да, того самого Лейба Давидовича Бронштейна. А, вы, Пётр Миронович, знаете, откуда взялось само слово «Троцкий»?

— Нет, как-то не входило это в сферу моих интересов, — Пётр вытянул синюю железистую ногу. Ныла.

— Лейб Давидович взял фамилию Троцкий, когда бежал с каторги. Нужны были поддельные документы. Подпольщики-революционеры спросили, как хочет зваться Бронштейн, и Лейб Давидович долго не думая назвал фамилию своего надзирателя в Одессе из царской охранки — Троцкий. А вот имя Лев, судя по всему, выбрал из художественных соображений: коротко, звучно и напрямую совпадает с названием известного животного.

— То есть, существуют и другие Троцкие? И у нас в стране? Не легко, наверное, живётся людям.

— Не в курсе. Извините, отвлёкся. Так вот, по художнику. Разрабатывали его без какой-то определённой цели, просто человек заметный, и теоретически мог иметь контакты с кем-нибудь интересным для нас. Всё-таки троцкистов в мире развелось предостаточно, и многие из них спят и видят, как бы сделать какую-нибудь гадость СССР. Кроме того, троцкисты обычно очень нечистоплотны и готовы брать деньги от кого угодно в обмен на разные услуги — например, они часто консультируют разного рода киношников и писак, подсказывая им, как поотвратительней изобразить в своих творениях коммунистов, в особенности русских. В общем, мышеловку поставили, ни на что особенно не надеясь, но в неё неожиданно угодила не маленькая мышка, а целая капибара. Это, знаете, водится в латинской Америке такая тварь — вроде грызун, но размером с доброго поросёнка. Гадость.

Штелле снова заявился в КГБ сразу по прилёту. И новости обещанные узнать, да и по вопросам своего мексиканского прожекта ясность навести. Его встретил милейший Эрвин Эрвинович Кнаусмюллер, который, очевидно, ещё не выехал на операцию — а может, и вовсе не собирался, бес его знает, какой конкретики они тут себе напланировали, да и лучше подальше от неё. Крепче спать будешь. Актёр с многоэтажным дном провёл его не к Циневу, а в пустой кабинет, сел напротив него, уколол глазами и заявил, что ему поручили ознакомить уважаемого Петра Мироновича с информацией по одному известному ему делу. Преамбула показалась больному на го… на ногу абсолютно туманной, но виду он не подавал.

— Знаю такую. По-моему, довольно милая зверюга…

— Это вы не видели, какие у неё зубы. Так вот, к Кибальчичу заявились некие американцы. Надо понимать, что этот сеньор Влади — так его мексиканцы зовут — человек творческий, и большой любитель, так сказать, расширить сознание. Постоянно трескает какие-то гадостные кактусы и большую часть времени пребывает умом где-то не здесь. В общем, нашему человеку он рассказал какую-то абсолютно дикую историю, но затем нам удалось отследить связи и кое-кого взять — получается, что и сам Кибальчич в неё поверил, и смог заставить поверить в неё тех, кто отправился в СССР и натворил у нас поганых дел. Представляете, там всё вертится вокруг безумной идеи, будто бы вы, Пётр Миронович, затеяли проект по… фальсификации высадки на Луну, и додумались нанять для этого не кого-нибудь, а режиссёра Стэнли Кубрика! Я даже не представляю себе, какого размера кактус надо было сожрать, чтобы до такого додуматься. Смешно, правда?