Андрей Шопперт - Колхозное строительство 6 [СИ]

В этот момент по льду реки прибыл второй БТР. Они привезли весь носимый и большую часть возимого боекомплекта заставы, все пулемёты, гранатомёт ПГ-7 и выстрелы для него.

Виталий позвал водителя.

— Машина у тебя на ходу?

— Так точно.

— А боекомплект на месте?

— Полный.

— Сикушенко, возьмите десяток бойцов, оружие, все боеприпасы — и в БТР. Оставьте трёх-четырёх человек снаряжать пулемётные ленты. Сержанту Фадееву остаться здесь. Вы, снайпера, тоже тут. Поддерживайте связь и помогайте раненым. Остальные — за мной!

Кадри хотела возразить, что там от неё больше пользы, но осеклась под каким-то безумным взглядом Бубенина.

И они снова поехали в сторону острова — только в этот раз старший лейтенант решил ударить китаёзам во фланг, уже зная, где они заняли оборону и укрылись. Остров-то плоский, всё с того места хорошо видно. Машина пошла опять на северную оконечность, но теперь БТР двигался не по той протоке, что раньше, а вошёл в заливчик, который глубоко врезался в остров с севера и доходил до самого вала, где заняли оборону китайцы.

Идя прямо по позициям противника, БТР вышел на командный пункт врага и буквально раздавил его. Управление боем у хунхузов было потеряно. Кадри было хорошо видно, как обезумевшая толпа китайцев металась по полю боя, охваченная паникой. Потом они бросились наутёк, покидая позиции. Только тут снайпер увидела, какое множество людей китайцы сосредоточили здесь — ими был забит весь лес! БТР на полном ходу догнал толпу и, врезавшись в неё, давил и стрелял в упор.

Разогнали косоглазых — и повернули назад. Остановились — видно, заметили двоих раненых бойцов и решили их подобрать.

Подъехали, чтобы загрузить в машину — и в этот момент БТР получил снаряд в борт. Потом ещё один…

Кадри охнула. Чёрт, неужели такой герой погибнет?! Нет, выжил кто-то! Покинув подбитую машину, группа погранцов под плотным огнём противника стала отходить к северу. Кадри с Федькой делали, что могли. Она уже со счёту сбилась — китайцев двадцать завалила. Видно было, что и рядом падали. Работал Федька.

Потеряв несколько бойцов, пограничники смогли выйти из-под огня. Их осталось четверо — видно, все раненые. И в этот миг на острове стало тихо. Стрельба закончилась. Имея более чем десятикратное превосходство, китайцы отошли на свой берег.

— Аквариум — моё давнее увлечение. Я могу часами сидеть, наблюдая за рыбками, и это мне не надоедает.

— Интересно, как к этому относится ваша жена?

— Жена?! А ей какое дело, чем я занимаюсь на работе?

Поехал товарищ Тишков в Павлодар. Куча дел в новой столице немецкой республики накопилось. Хотел самолётом своим огромным, тем более что и сопровождающих полно, одних КГБшников — чуть не десяток. Не может вычислить Цинев, кто это на Лию наезжал. Один раз почти подобрались, как говорит генерал — но когда пришли брать, то трупик остывающий нашли. Опередили. Об операции знало не так много человек. Теперь в самом КГБ проверки идут. Ну, их дело. Про самолёт. Оказалось — дудки: таких полос, чтобы принять этого монстра, в СССР оказалось совсем мало. И Павлодар в их счастливое количество не входит. Пришлось всё перекраивать и устраивать поездку по республике на поезде. По дороге подвернулся Усть-Каменогорск — а там имеется страшно секретный Ульбинский металлургический завод.

Директор выглядел жизнерадостным, но никуда даже члена Политбюро не пустил. Везде опасно — и канцерогены и радиация. И секреты. Завод делает штучки-дрючки для атомной промышленности. Директор историю рассказал:

— Приказ о строительстве завода был совершенно секретным. Сам завод там назывался 2А, в городе его называли «почтовый ящик», а работников — «почтовики». Ещё там было указано, что завод должен выпускать продукцию, называемую в целях секретности БЖ9 в солях и БЖ9 в металле. Это так торий зашифровали, из которого, как предполагали, можно будет сделать альтернативный заряд для атомной бомбы. В 1949 году открыли первый цех, параллельно осваивали технологии по выпуску тория. 29 октября получили пятьдесят пять килограммов соли тория — вот теперь это день рождения завода. Два года в таком режиме работали, а с 1951-го запустили сегодняшние производства: бериллиевое, танталовое, урановое. Ошиблись тогда с торием. Ну а сегодня, кроме всего прочего, выпускаем топливные элементы для АЭС.

В музей отвели и на один из складов. Вот там красота — особенно Петру понравились детальки из бериллиевой бронзы.

— Цыганское золото, — пошутил один из сопровождающих.

Точно. Зубы делают ещё. Ну, больше смотреть было не на что — поехал дальше. В Павлодар прикатили поздно вечером, поселились в каком-то санатории для шишек. Нужно эту порочную практику создания таких вот элитных заведений заканчивать. В вестибюле карта висела. Казахстана, понятное дело. Покормили, спать уложили, а утром встал, пошёл на пробежку — а двери заперты ещё. Охранник пошёл искать, у кого ключ.

Петру эта мысль пришла в голову, пока, скучая, разглядывал ту самую карту Казахстана. Получалось, что в Казахстане 19 областей. Если добавить сюда, скажем, Байконур, то получится двадцать городов. Почему бы не выпустить юбилейные монеты? Позвонил Гарбузову, как только добрался до обкома.

— Василий Фёдорович, как поживаешь? Давно я тебя просьбами не беспокоил.

— Пётр Миронович, с тобой свяжешься — одни проблемы! Как спокойно жили, а теперь в рублёвой зоне — Монголия, Болгария, Куба, Египет, и сейчас вот Северная Корея с ГДР просятся. С немцами я даже против ничего не имею, а вот товарищ Ким Ир Сен хоть и работал у нас милиционером, но что-то в последнее время там всё хуже и хуже. Отдаляются от нас. Своим каким-то путём пошли к коммунизму. Только вот как бы они к голоду вместо коммунизма не пришли. И не знаю, как быть.

— Надо вежливо отказать — или придумать что-то, чтобы деньги-то ввести, но кормушку не открывать. Пусть у них рубли будут с их портретами. Самого Ким Ир Сена. Польстить ему, и хождение пусть имеют только у них.

— Сами разберёмся. Это я так, по-стариковски брюзжу. Так и хотел в принципе сделать. Ну, если, Политбюро одобрит. Ты чего звонил?

— Василий Фёдорович, ты знаешь, что такое рандоль?

— Сплав. Бронза. Точную формулу не помню.

— БрБ2.

— Точно, вспомнил — бериллиевая бронза. Не окисляется. И чего?

— Хочу вот, чтобы ты из неё трёхрублёвиков нашлёпал со столицами областей Казахстана. Их девятнадцать. А двадцатым пусть будет Байконур.

— Странная монета. Хрущёв хотел для автоматов выпускать, даже матрицы остались. А, да — я тебе ведь давал.

— Вот! Значит, реверс у тебя уже есть. А на другой стороне — просто название города, легко ведь. Большой работы не потребует.