Алексей Янов - Княжич [litres]

Совсем другое дело живица (терпентин), получаемая с помощью надрезов на стволах сосен, ее имелось в округе бесплатно и с избытком. Горшками, куда стекала живица, был увешан весь гнёздовский сосновый бор, с недавних пор находящийся под охраной от вырубки. При перегонке с водяным паром живица разделяется на дистиллят: живичный скипидар и остаток после его отгонки – канифоль, используемую главным образом для производства сургуча, лаков, обувных кремов, при пайке и в других целях. На канифоль я и не думал посягать, для выделки духов мне нужны были только живичный скипидар, разведенная серная кислота, сода и разбавленная водой азотная кислота. А вот селитру, для приготовления азотной кислоты, действительно было жалко тратить на парфюмерию!

– Красота требует жертв! – я горестно продекламировал вслух, под удивленные взгляды суетящихся рядом лаборантов.

– Что, княжич? – недоуменно спросил Прибиш – пятнадцатилетний сын смоленского плотника, попавший в самый первый набор «дворянской школы», с недавних пор ставший главой всех моих химпроизводств.

– Я говорю, что азотной кислоты надо влить вдвое больше объема живичного скипидара.

– А! Ясно!

Прибиш сноровисто проделал все требуемые манипуляции с маслом и кислотой, торжественно поместив сосуд с булькающим содержимым в деревянный бачок. Сам сосуд с реактивами был прикрыт специальной дырявой крышкой, из которой торчала трубка, служащая для отвода газов.

– Теперь отнесите всю эту бодягу под навес и залейте в бачок холодной воды! – распорядился я, в очередной раз прокручивая в голове когда-то прочитанную рецептуру духов из книг и статей типа серии «Сделай сам!».

– Под навес? Ядовитые газы? – с пониманием дела спросил молодой помощник главы химпрома.

– Они самые!

– Очень сильно ядовитые? – обеспокоился Прибиш.

– Не особенно, сразу копыта не отбросишь, – усмехнулся я, – но лучше ими не дышать!

Двое помощников Прибиша аккуратно подняли деревянный бачок, придерживая одной рукой сосуд с растворимой смесью, и понесли в указанное им место.

– Владимир Изяславич, долго ли выдерживать? – снова привлек к себе мое внимание Прибиш.

– Пару дней! Смесь надо периодически встряхивать, но при этом, как только начнут выделяться коричневатые газы, сразу прекращайте и опускайте сосуд назад в холодную воду.

В следующий раз в лаборатории я появился точно в срок. В моем присутствии вскрыли крышку сосуда. На нас глянула красновато-коричневая, вязкая, пенистая масса. Для нейтрализации этой реакционной массы, избегая слишком активного вспенивания, в нее аккуратно влили раствор соды, а затем все это перелили в чашу. Верхний маслянистый слой отчерпали ложками, нижний, с непрореагировавшими остатками азотной кислоты, удалили при помощи кожаного шланга. В отделенную вязкую массу долили разбавленной серной кислоты и поставили эту смесь с обратным холодильником греться примерно на час. После охлаждения ее снова нейтрализовали раствором соды. При этом действе все присутствующие почувствовали сильный запах сирени.

К моему сожалению, чистого запаха получить не удалось. В сиреневом аромате все же присутствовали запахи непрореагировавшего скипидара и различных примесей. Но, как вскоре выяснилось, это только меня подводило обоняние, искренне считающего, что получившийся букет ароматов не тянул на гордое звание духов. И покупатели – нагрянувшие русские, а в мае иностранные купцы, а затем и потребители – опять же, как наши, так и забугорные, нахваливали сиреневые духи. Мои опасения оказались напрасными! Скорее наоборот, малое присутствие неизвестного терпкого запаха в глазах местных ценителей парфюма придавало этим духам легкую, так сказать, пикантность. Чуть подумав, я пришел к неожиданному для себя, но все объясняющему выводу. Ведь в эти века скипидар еще никто, кроме нас, не производит! Поэтому абсолютно никто не видит и не предполагает какого-либо криминала в том, что на аромат сирени накладываются посторонние, еле уловимые запахи. Они и слов-то таких не знают, не имеют об этих алхимических жидкостях ни малейшего понятия. Еще очень не скоро исходящий от человека запах того же скипидара будет ассоциироваться с какой-то рабочей профессией и грязным производством. А раз так, то моим сиреневым духам легкий скипидарный запашок, в фигуральном, да и в буквальном смысле, лишь прибавлял ценность.

Полученное нами душистое вещество, вроде его в будущем терпинеол называли, пошло не только на сиреневые духи, но и на отдушивание мыла. Все остались довольны! Европейская, да и русская «гламурная» общественность, получив в свои загребущие ручонки новые товары, восприняла их на ура. Мне тоже было грех жаловаться, так как понты во все времена стоят дорого.

Для этого производства я организовал очередное паевое товарищество под не очень оригинальным, на мой взгляд, названием – «Арома». Одному из лаборантов, участвовавшему в создании экспериментальной партии духов с мылом, и набранным им впоследствии главным мастерам я выделил десятипроцентную долю в новом предприятии. Еще двадцать процентов паев получили четверо заезжих, но очень пронырливых пропойских купцов, приехавших в Смоленск за мылом. Хотя зачем оно им, они и без него куда хочешь залезут! Еще в начале этого года пропойские купцы, что характерно, без мыла, пролезли в состав купеческой СПТП. Ну и в апреле, после ледохода, приплыли на переговоры со мной, чтобы, так сказать, закрепить успех. И так получилось, что именно на их суд были вынесены сиреневые духи. Таким образом, я подстраховывался, не хотелось опозориться в случае чего перед смоленскими пайщиками. Хотя гнёздовские работники получившиеся духи с первого дня хвалили, но я их мнению не особо доверял. Поэтому подъехавшие ко мне по деловым вопросам пропойцы пришлись как нельзя кстати.

Как говорится, мужики загорелись, с ходу предложили вложиться в расширение нового предприятия и заодно организовать его переезд в свой родной город. Подумав, я согласился. Особых секретов я перед ними не раскрываю, так как кислоты с содой, а также мыло будут поставляться в Пропойск из центра. Уже в начале мая «Арома» переехала на самый юг княжества, в город с не очень благозвучным названием, стоящий на берегу реки Остер. Там в собственности купцов имелся нетронутый сосновый бор, пригодный для получения живицы. Перед отъездом с пайщиками «Аромы» я провел ликбез на тему, из чего еще и как можно попробовать изготовить новые ароматы духов. Воспоминания мои оказались довольно фрагментарными, что поделать, в свое время не очень внимательно интересовался парфюмерной тематикой. В новых производствах, если они, конечно, сподобятся их организовать, я согласился уменьшить свой интерес до пятидесяти процентов паев. По-моему, справедливо, учитывая, что дальнейшую разработку пайщики всецело возьмут на свой страх и риск. Не знаю, что у них с новыми духами получится, но уезжали они довольные и вдохновленные на новые свершения.