Алексей Янов - Княжич [litres]

– Да! – согласился я. – Причем две тысячи по весне я отпущу домой – они будут числиться в запасных войсках, то есть посошной рати, вроде ополчений. А одна тысяча человек, лучших из лучших, тех, кому воинская служба дается хорошо и они сами к ней пригодны, я оставлю у себя, служить мне далее в пешей рати.

Князь только что упомянул смердов и людин, разделив эти понятия на две категории, поэтому следует дать пояснения. Здесь есть свой тонкий момент, важный еще столетие назад, но сейчас практически потерявший свою актуальность. Сельское население любой волости делилось на две категории: людей и смердов. Свободное население волости, люди, платили полюдье – общегосударственный налог; смерды были плательщиками дани, которая имела значение военной контрибуции. То есть исторически смерды – это недавно покоренные и обложенные данью племена, в том числе неславянские. Они жили на государственных (княжеских) землях традиционным бытом и внутри своих общин были свободны, но община смердов как целое облагалась данью. Смерды могли участвовать и действительно не раз участвовали под началом князя в военных ополчениях и походах наравне с людинами. Существовали еще и внутренние смерды, то есть представители тех же даннических племен, переселенные в глубь земли-волости на положении государственных рабов. В Смоленском княжестве классические, если можно так сказать, смерды проживали на южных и восточных окраинах княжества. Это были литовское племя голядь, заселявшее верховья Москвы-реки, и племена славянских радимичей – дешнян, проживавших в верховьях Десны и в целом на юго-востоке Смоленской земли. За долги перед князем смерду грозило превращение в феодально-зависимого закупа. Но на данном историческом этапе граница между людьми и смердами сильно размылась, даже сами понятия переплелись. Потому как княжеские тиуны, излишне не утруждая себя всякими абстрактными частностями, взимали одинаковые подати и налоги что с тех, что с других.

Тем временем князь надолго задумался, опустив очи долу.

– У меня к тебе целое море вопросов, – князь повел головой, устремив на меня свой рассеянный взгляд, – ажно голова кружится! О твоих военных новшествах потом послухаю, я уже догадываюсь, что от них будет нести пороховым смрадом, вначале меня о других вещах просвети. Ну, во-первых, почему ты смердов из боярских и епископских сел не хочешь призывать – понятно, они холопии других владетелей. Но зачем ты ограничиваешься только княжескими селами, нанося тем самым нам убыток? Смердов куда выгоднее изымать из свободных общин-вервей, а после службы тех же запасников селить в княжеских селах! Так, глядишь, смерды прознают про то, что на княжеские села призывной урок не распространяется, сами в княжеские волости начнут перебегать. И не только к нам, но и к боярам и епископам, так как из их сел тоже призыва нет, поэтому бояре с попами не должны сильно возмущаться, если свою выгоду поймут.

– Бояре и не должны возмущаться, – вставил я. – Гривны на мою затею будут тратиться не с налогов от Смоленского княжества, а с моих личных доходов, и размещу я полки в Гнёздово, на княжеских землях! Это мои дела и веча не касаются, жителей Смоленска в учебных полках не будет.

– Так-то оно так, но и испуг бояр может пронять от собираемого тобой войска. А если они про свою выгоду прознают, то выгода завсегда может испуг переселить, и в наш с тобой карман больше кун накапает, если в княжеские села свободные смерды общинники побегут. На том и порешим! И не спорь!

– Как повелишь, отец!

– Я так и не понял, чем тебе дружинники не угодили, зачем хочешь их на смердов поменять, от которых одни убытки с учебы будут?

– Сам ведь знаешь, дружинники всегда могут, если им что-то не любо станет, к другому князю уйти. А пешая панцирная рать из простолюдин будет куда как более верна своему князю, просто так из нее уйти нельзя будет, это будет расцениваться как предательство, а за это будет только одно наказание – смерть! – назвал я самую понятную с точки зрения князя причину.

– Лихо! – улыбнулся князь. – То, что жить они у тебя будут в особых хоромах, в казармах, с этим я разобрался. А какой будет срок службы у твоих панцирников, что ты будешь делать со старыми и увечными?

– Срок службы – десять лет. На время службы семья призывника освобождается от всех податей. Пехотинец по возвращении со службы получает во владение земельный надел, а также пожизненно освобождается от всех податей. Увечных, не могущих трудиться на земле, пристраивать к посильной работе. На время обучения воинскому ремеслу денежные выплаты не предусмотрены, но уже с лета командному составу пешцев начнем платить деньги, размеры этих выплат определим позже.

– Что же, деньги у тебя свои появились, так что содержать своих панцирников будешь за свой кошт, у меня на их прокорм не вздумай спрашивать! – князь пригрозил мне указательным пальцем.

– Прокормить сам смогу, а вооружать и облачать начну лишь с весны, как завод пустим.

– С алхимией твоей у тебя лепо, конечно, получилось, – оценил мои торгово-промышленные таланты Изяслав Мстиславич. – Посмотрим, будет ли толк с твоего железоделательного завода.

Князь встал, прошелся по светлице, периодически сам себе хмыкая, потом опять сел.

– Ну ты, сыне, и выдумщик! Мне бы так от болезни рассудком помутиться! – завистливо сказал Изяслав Мстиславич.

– Это как в игре в кости, но только выигрыш здесь один на несколько тысяч, а проигравшие становятся больными на голову.

– Как у тебя только в голове такие мысли родятся?! – задумчиво произнес князь. – Но не о том у нас ныне речь. Давай лучше перейдем к ратному использованию твоего нового чудо-войска. Кроме того, что ты смердов обрядишь в панцири, наверное, удумал еще и порох применять? – спросил Изяслав Мстиславич.

– Пушкари и стрельцы появятся не раньше чем через два года, когда поспеет селитра. Поэтому первое время я буду обходиться привычным холодным оружием. Чтобы было понятней, давай возьмем для примера такую боевую единицу, как батальон…

– Батальон, – хмыкнув, задумчиво проговорил князь. – Батальоны, пикинеры – все названия непонятные.

– Новые войска, отец, оттого и названия им новые надо давать, чтобы путаницы не было.

– Ладно, – махнул рукой князь, – дальше толкуй.

Я взял принесенную с собой восковую табличку и принялся на ней чертить структуру войска для наглядности, при этом комментируя свои линии, точки и другие каракули.

– Батальон для лучшей управляемости делится на продольные шеренги и поперечные ряды. Так вот, – я начал царапать на табличке линии, – батальон будет иметь спереди две шеренги пикинеров, сзади две шеренги пикинеров и по бокам два ряда пикинеров. Всего в батальоне в каждой шеренге будет по двадцать пять человек и, соответственно, в каждом ряду двенадцать человек. Всего в батальоне получается 132 пикинера. А в центре этого квадрата будут стоять стрелки – лучники – 110 человек, арбалетчики – 24 человека и стрельцы – 18 человек. То есть всего ратников 284 человека. Но в этом же квадрате помимо обычных ратников будут присутствовать одни комбат, три ротных, шесть взводных у пикинеров (во взводе 22 пикинера), шесть взводных у лучников (во взводе 18 лучников), три взводных у арбалетчиков и стрельцов, плюс помощники командиров, три знаменосца, три барабанщика, три горниста/трубача, три вестовых. Всего 315 человек.