Андрей Белянин - Линейцы [litres]

– Планируете сдаться в плен?

– А возьмут?

– Да вы оптимист…

– Эй, я умею зарязать рузьё, – неожиданно влез между двумя спорщиками почти забытый всеми маленький кавказский шайтан. – Мне с прафедными мушульманами никак фстречаться нильзя, саплюют, сатопчут на месте. Никультурный народ.

– Ты где так русский выучил? – совершенно не к месту заинтересовался подпоручик. – Заур, посмотри на этого дефективного, он же чешет как по писаному!

– Я мноко читал. – Склонив голову набок, Ахметка снял огромную папаху, демонстрируя бритую макушку и два жёлтых козлиных рога. – Присём отбирал лусшее, сто было создано рушшкой культурой са последние пятьдесять или што лет. В састности, могу цитировать Держафина, Грибоедофа, Пушкина. Однака тот зе Кукольник как-то не сашёл, хотя щитается, сто в штолице он более популярен.

– Минуточку! Публичных библиотек у нас в горах нет, – пылко вмешался господин Кочесоков. – Справедливости ради, допустим, что томик того же Державина или ранние вещи Александра Сергеевича можно было украсть из багажа у какого-нибудь русского офицера… Однако мало иметь книги, надо же где-то обучаться чтению, филологической грамоте, в конце концов правильному пониманию текста, умению критического разбора и…

– Два образованных кавказоида – это слишком! Дед Ерошка, спасите меня от них!

Крик души Василия Барлоги был прерван появлением погони. На въезде в аул столпились три или больше десятка всадников, они кричали, палили в воздух, поднимали коней на дыбы, но не трогались с места, словно боясь переступить невидимую черту.

– Ишь, как ругаются! – удовлетворённо хмыкнул старый пластун. – Абреки энто, в свою шайку разного сброда понабрали, вот и бахвалятся, а тока до нас сунуться не посмеют.

– Почему?

– Опасное тут для живой души место. А ты, офицерик, внучка моя говорила, вроде как стреляешь метко?

– С трёх шагов птице в лобешник попал, – гордо задрал нос подпоручик.

– Шмальни-ка ихним лошадям под ноги. Да не задень! Конь-то нипочём не виноват, что разбойника-лиходея на себе носит.

Второкурсник уложил длинное ружьё на верх забора, упёр узкий приклад в плечо, взвёл курок, тщательно прицелился и нажал на металлический шарик, служащий спусковым крючком. Грохнул выстрел, всё вокруг окуталось плотным облачком дыма, а пуля вздыбила песок и камни за два шага перед всадниками. Вроде бы не самое снайперское попадание, но результат оправдал себя – разразившись целой канонадой пальбы в воздух, абреки дружно отступили, уносясь от страшного аула ещё быстрее, чем сюда прискакали.

Верховный никогда не принимал скоропалительных решений, но, однажды что-то решив, уже ни с кем не церемонился. Общеизвестно, что чем примитивней разум, тем сложнее с ним разговаривать с позиции логики, зато тем легче он усваивает уроки грубой силы. Туземцы, аборигены, дикари – народы, неразвитые физически и культурно, – по самой природе своей неспособны к цивилизованному диалогу, да и любой диалог может вестись только между равными, не так ли? В противном случае это банальный обман или самообман одной из сторон .

Чёрный Эну никуда не спешил и уже только поэтому никогда не опаздывал …

– Боевые киборги выполнили свою задачу?

– Да, бвана. – В словах владыки звучало скорее утверждение, чем вопрос, но слуги прекрасно знали, когда следует проявить дипломатическое раболепство. – Уничтожена небольшая конная группа местных туземцев, оказавших вооружённое сопротивление. Их тела сброшены в пропасть, а их головы послужат предупреждением всем остальным .

– Одному позволили уйти?

– Всё исполнено согласно вашему приказу .

– Лошади?

– В той же пропасти .

– Троих должны были взять живыми .

– Исполнено, о верховный .

– Их кровь?

– Будет подана сию же минуту .

Чёрный Эну откинулся в кресле, невольно облизнув тонкие губы. Голубая Тиамат – удивительная планета! Кроме золота и алмазов, здесь всегда можно найти вкуснейшую кровь, равной которой нет во всей вселенной …

Через полчасика все трое линейцев (то есть один казак и два недолинейца) плюс мутный, но образованный шайтан из местных смогли облегчённо выдохнуть. В конце концов, всегда приятно знать, что тебя убьют не сегодня и не вот тут прямо сейчас.

Пока ребята радостно обменивались личными впечатлениями от этого горячего дня, дед Ерошка отошёл в сторону, не сводя с нечистого Ахметки прищуренных глаз.

Тот, разумеется, сразу просёк пристальное внимание к своей скромной особе, натянул папаху на рога и честно пошёл сдаваться, плюхнувшись перед казаком на колени. До-о-олгую минуту стоял он так, ожидая решения своей судьбы…

– Из чьих будешь? – наконец сквозь зубы спросил старик.

– Мештный, с Хасавьюрта. Голодно у нас, штреляют многа, хотел на Линию пошмотреть…

– Чего на неё смотреть-то?

– За неё, – поправился шайтан.

Вновь повисла длинная многозначительная пауза.

– Так что ж, рази не ваши там балуют?

– Нет, чужие. Штрашные. Наши шами их боятшя.

– А ты не спужался, раз пришёл, так, что ль?

– Мы, мелкие шайтаны, не гордые. За дзиннами объедки потбираем, мертвесиной не брежгуем, человека нечестифого обмануть мозем, нафредить, расдосадовать, но так, стоб на куски порубить и голофы на колья – это не-е-е…

Дед Ерошка вздохнул, покачал бородой, порылся в глубоком кармане шаровар, выудил окаменевший сухарь, сдул с него прилипшие крошки и мох неизвестного происхождения, спросив:

– Голодный, поди?

Ахметка бросился вперёд на четвереньках, словно охотничий пёс, аккуратнейше взял крупными белыми зубами сухарь и, благодарно кланяясь, умёлся грызть его за дальний угол.

– Шикардос, а это вообще как соотносится с христианским вероисповеданием? – прошептал на ухо другу второкурсник. – Вроде бы так открыто подкармливать нечистую силу ни в одной религии не приветствуется.

Старый казак показал, что отлично всё слышит, но ничего не сказал. В его простом миропонимании никакого диссонанса не было: можешь накормить – накорми, можешь спасти – спаси, можешь помочь словом или делом, так помоги, чего встал-то?! Добро вернётся, когда и не ждёшь…

Все четверо понимали, что в ауле они застряли надолго. Как минимум до ночи, а там уже можно будет попробовать прорваться. Разумеется, их преследователи тоже никуда не ушли. Со стороны леса всё так же доносилось отдалённое конское ржание, а время от времени кто-либо из всадников выскакивал на дорогу и что-то кричал, грозно размахивая ружьём.

Устраивать долгую осаду абреки не стали бы: их сила в мобильности и неожиданности набега, а не в терпеливом выжидании. Горцы в массе своей народ горячий. Не получилось взять с наскока – скорее всего, отступят в ожидании другого, более подходящего случая. А может, и вовсе откажутся от своей затеи, переключившись на более беззащитную добычу. Жизнь абреков коротка, словно вспышка выстрела, и уж что-что, а терпение никак не входит в главный список их добродетелей.