Ивар Рави - Прометей: владыка моря

Когда ветер, надувая паруса «Варяга», стремительно понес нас в сторону нашего родного Плажа, в голове родилась идея обследовать восточное побережье Средиземного моря. По суше я доходил до Хайфы и обследовал территорию еще на день пути, но что лежит дальше — не ясно. Огромный кусок побережья от дельты Нила до границ Израиля в моем мире, оставался для меня географическим белым пятном. Тиландер молча выслушал мои указания и изменил курс: прямые паруса пришлось убрать и идти под кливером, меняя галсы. Теперь мы двигались на восток, намереваясь достичь берега, а потом взять северо-западнее и до самого Плажа идти вдоль побережья, чтобы иметь представление об обстановке.

Восточный берег показался на горизонте к вечеру, в трехстах метрах от берега Тиландер развернул «Варяг» влево, чтобы двигаться в сторону Плажа. Здесь ветер пропал, и пришлось сесть за весла. Из всей команды в результате морского боя ранения получили трое: двоим гребцам стрелы попали в руку и бедро, а лучнику наконечник стрелы чиркнул по голове, разорвав кожу. Выйди все корабли Зикура для боя с нами, то могли бы выиграть, окружив нас со всех сторон. Нас просто засыпало бы стрелами, которые находили бы незащищенные места. Победа далась бы дорогой ценой, но теоретически выиграть он мог. Лишившись трех кораблей и сотни лучников, Зикур станет осторожнее и, возможно, второй раз застать его врасплох не удастся.

Сто лучников — это тяжелый удар для любого правителя. Лучники — не копейщики, каждый лучник штучный товар. Стрелять из лука учатся долго, тренируясь каждый день. Лучники-снайперы — талант, такие встречаются один на тысячу. Таким талантом был Маа, но его съели неандертальцы. Есть еще Гау, чья меткость тоже поразительна, остальные мои лучники среднего уровня, но парни Зикура еще слабее, да и луки у них оказались короткими, и, как следствие, менее дальнобойными.

Наступила ночь, мы могли бы двигаться, но я хотел увидеть побережье, его ландшафт и что-нибудь полезное, чего нет в моих землях.

Отдав якорь, «Варяг» замер: расслабившиеся гребцы негромко переговаривались, из трюма достали сушеное мясо и подняли воду. Русы, расположившись прямо на палубе, стали ужинать, перебрасываясь словечками. Мой взгляд упал на отца и сына, которые сидели, привалившись к стене каюты, где отдыхала Алолихеп.

Поймав проходившего мимо матроса, поручил ему отнести еды сиротливо сидевшим бывшим пленникам, чей статус сейчас непонятен даже мне. Минут через десять направился проведать Алолихеп. С самого утра ее тошнило, возможно, она просто не оказалась готова к качке. Жена лежала на покрытой шкурой соломе. Сделала попытку подняться при виде меня, но ее затошнило, хотя корабль стоял на якоре.

— Лежи, не поднимайся, — я присел рядом на корточки, — как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — ответила девушка, хотя пламя светильника из китового жира отчетливо выделяло мертвенную бледность лица. Скорее, оно приобрело светло-серый цвет, что мне очень не понравилось. «Отравление? Но чем? Она ела то, что ели все и ни у кого нет похожих симптомов».

— Тебе надо покушать, — протянул девушке кусок сушеного мяса, что захватил, спускаясь в трюм. Лицо Алолихеп исказилось, и, прежде чем я успел удивиться, ее вырвало. После рвоты ей заметно полегчало, и даже лицо приобрело нормальный цвет.

— Ничего не могу есть, — пожаловалась девушка, принимая вертикальное положение и брезгливо смотря на дело своих рук. — Макс Са, сейчас я уберу, — она встала, но пошатнулась, едва не упав.

— Пойдем на воздух, а там уберут пленники, кстати, как их зовут?

— Отца зовут Сканир, а сына — Мунир.

Выйдя из каюты, Алолихеп слабым голосом дала указание пленникам, вскочившим при виде девушки. Торопливо засунув в рот последний кусок мяса, Сканир зашел в каюту, следом внутри исчез и сын. На свежем воздухе Алолихеп стало лучше, а через полчаса она полностью пришла в себя и даже стала интересоваться нашими дальнейшими планами.

А планы были грандиозные: наступала осень, и море будет часто штормить. Осень и зиму я собирался посвятить Плажу и Кипру, засеять пшеницу, провести денежную реформу, перестроить дома в обоих поселениях по типу домов в Ондоне. Мы строили похожие на вигвамы хижины, накрывали их шкурами, через пару лет шкуры приходили в негодность, высыхая до состояния сухого листа дерева. Я и раньше думал строить из глины, но окончательно пришел к такому выводу, когда попал внутрь склада с пшеницей в предместьях Ондона. Склад снаружи был глиняный, а внутри каркас в виде плетня, сделанного из длинных гибких ветвей неизвестного дерева.

Обратил на это внимание, потому что внутри склада сохранялась прохладная температура, словно в офисе с работающим кондиционером. Вот по такому типу и перестрою дома в обоих поселениях. Только глиной буду и изнутри обмазывать. Если удастся найти и загасить известь, то известковая побелка сыграет еще и роль антисептика против блох и вшей.

Пока рассказывал Алолихеп о планах, у девушки проснулся аппетит, и она съела немного мяса. Запасы лепешек давно закончились, пришлось есть, просто запивая водой. Когда вернулись в каюту, там уже прибрались, а новоявленная свита моей жены ждала указаний, учтиво склонив головы. Алолихеп разрешила им отдохнуть, а мы с ней улеглись на соломенном матрасе.

Утром продолжили двигаться в направлении северо-запада, домой. Полупустынные каменистые берега сменялись уютными бухточками, в глубине которых виделся густой лес. Иногда видели животных, пасущихся практически у самого берега. В такие моменты матросы и лучники начинали шуметь, надеясь на остановку и охоту, но продовольствие у нас еще есть, пусть и не первой свежести, поэтому охота отменялась: не всегда будет возможность питаться свежим мясом, русы должны уметь переносить лишения. Именно по этой причине за все время обратного путешествия мы ни разу не пристали к берегу. Если предстоят длительные морские переходы, лучше иметь людей, готовых провести на качающейся палубе корабля длительное время.

Сканир и Мунир к таким длительным переходам не привыкли: их постоянно рвало, передвигались они по палубе, словно пьяные матросы после кабака. Когда на шестой день путешествия вдалеке показались знакомые очертания реки Литани, многие вздохнули с облегчением. На пристани нас уже встречали, появившийся корабль заметили издалека и успели предупредить Лара и Рага. Из Форта махали нам руками, издалека узнав «Варяг». Кроме тех, кто сейчас со мной, никто других кораблей и не видел, и даже не подозревает, что в море может быть другое судно кроме нашего. Об этом следовало предупредить, что не только у нас есть плавательные средства. Теперь следовало наблюдать и за морем, хотя я сомневался, что после учиненного разгрома корабли Зикура посмеют выйти в открытое море.