Ивар Рави - Прометей: Неандерталец

Оба вида людей люто ненавидели друг друга, сейчас они даже не походили на людей. Неандертальцы не говорили, а только рычали, оскалив зубы. Даже получив страшные раны, людоеды молчали и только кривились от боли. Возобновившаяся атака снова захлебнулась, оба наших раненых были убиты, но сами черные оставили пять трупов и одного тяжелораненого. До сих пор я не принимал участия в сражении, ограничившись поднятием тревоги и сбором копий. Пользуясь передышкой, я собрал еще пять копий, остальные не были видны в траве или лежали слишком далеко.

Кроманьонцы делали очень глупую ошибку: они нападали скопом, мешая друг другу и толпясь с одной стороны. Разойдись они в стороны, на каждого неандертальца пришлось бы по трое противников, и бой закончился бы очень быстро. Даже невероятная мышечная сила не убережет при ударе топором. Тем более что соперники были выше и тоже не были обделены мускулатурой.

Кроманьонцы совещались, до меня долетали обрывки фраз. Речь, у них, судя по всему, была развита на уровне моих Луома или других составляющих племени Русов.

Я очень удивился, когда увидел, что рослый черный показывает пальцем на меня. Именно на меня, в этом я не сомневался. Из толпы оставшихся кроманьонцев, немного вперед выдвинулся дикарь с дротиком в руках. Один все-таки подобрали. Ну что они сделают с одним дротиком? Не факт, что попадут смертельно.

«Так этот дротик для тебя, дурень, зря, что ли на тебя пальцем показали. Видимо решили, что ты шаман и камлаешь круто», — в этот раз я не был уверен, откуда был этот голос.

Из головы или из пятой точки, что так отчаянно подавала сигналы не оставаться на этом месте целых два дня. Меня прошиб холодный пот, когда я понял, что я являюсь целью черного. Здесь нет моих друзей, нет моей аптечки, любая рана для меня может оказаться смертельной. За неандертальцев не спрячешься, их осталось всего шестеро, надо принимать решение, пока нас не перебили.

— Ха, — привлекаю внимание вождя, показываю на черных и добавляю: — Га (надо уходить).

— Ха (согласен), — откликается вождь, и мы начинаем медленно отходить, не поворачиваясь к врагу спиной.

Кроманьонцы не отпускают нас, идут следом, соблюдая дистанцию в двадцать метров. Одинокий метатель дротика идет чуть сбоку, выискивая момент, чтобы поразить цель. По ходу отступления подбираю еще семь дротиков, четверо остались в убитом неандертальце, который, даже падая, ломал эти орудия убийства.

Метатель дротика меняет позицию, теперь он идет на несколько шагов впереди, сканируя траекторию для броска. Я стараюсь не давать ему этой возможности и прячусь за спинами неандертальцев. Мы уже оставили позади кусты с мясом, женщины и дети ушли вперед и сейчас находятся примерно в двухстах метрах от нас. Так продолжаться вечно не может, и, улучив момент, метатель бросает свой дротик. Чудом успеваю увернуться и в этот момент черные бросаются в атаку.

— Хаааа! — раздается из глоток неандертальцев, и в этот момент я кричу с ними, потому что здесь и сейчас я не потомок кроманьонцев, я неандерталец!

Первый дротик бросаю с расстояния в десять метров, второй уже с трех, остающихся до врага, третьим просто орудую, словно шпагой. Все три дротика достигли своей цели, один чёрный с дротиком в плече выбывает из боя, второму ранение нанесено в грудь, и он валится под ноги своих соплеменников, третьему дротик входит в живот сантиметров на двадцать.

Воодушевленные моими успехами, неандертальцы кидаются на врага, и еще четверо черных с раздробленными головами валятся на землю. Этого достаточно, чтобы кроманьонцы дрогнули. Восемь оставшихся бросаются бежать, а неандертальцы хладнокровно добивают раненых, в том числе тяжелораненого неандертальца, у которого нет шансов. Вождь, я и четверо везунчиков — это все, что осталось от мужской части племени. Девять неандертальцев и двадцать кроманьонцев полегли в этой получасовой схватке. И хотя потери кроманьонцев были выше, и они бежали, скрываясь в лесу, мы проиграли. Племени нанесен такой урон, что еще одну схватку мы не переживем. Это понимает и вождь, который торопит людей, заставляя собирать мясо.

Двое здоровых неандертальцев спешно роют неглубокую яму, чтобы похоронить своих. Когда яма готова, людей относят и кладут набок. Над трупами едва ли десять сантиметров земли, звери разроют в ближайшее время.

Двадцати минут хватило на то, чтобы собрать мясо, женщины и дети нагружены, словно вьючные животные. Обе шкуры придётся оставить, их просто некому нести. Я подошел и ударами рубила, теперь их стало много бесхозных, выбил два клыка медведя, спрятав их в шортах. Подарю Мие и Нел, когда вернусь домой.

Мы трогаемся в обратный путь, только два человека не несут мясо, я и вождь. Я, потому что мои руки заняты дротиками, которые являются оружием и я его не оставлю, вождь потому что он главный. До края поляны я всё время оглядывался, но погони не было. Не было сомнений, что погоня будет, кроманьонцы ясно видели, что большинство наших мужчин убиты. Вопрос лишь в том, насколько их племя многочисленно, и как далеко их стоянка. День форы у нас есть, преследование не начнется пока их шаман не покамлает, и не соберутся все воины. День, но не больше. Интересно, понимает ли вождь, что само существование его племени находится под угрозой.

Страх придает силы, даже нагруженные неандертальцы шли быстрее, чем обычно, периодически переходя на бег. До стоянки добрались уже ближе к вечеру, люди от усталости валились с ног. Даже дети несли на себе груз. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что сегодня мы никуда не уйдем.

Я попробовал показать, как метают дротики, но неандертальцы презрительно отнеслись к маленьким тонким копьям, хотя сами метать умели. Но они метали свои большие тяжелые копья и метали их прилично. Просто боязнь промахнуться и испортить наконечник не давала им повсеместно использовать это умение.

То, что стало происходить дальше, меня просто изумило: неандертальцы стали спокойно раскладывать ломти мяса по скалам, словно несколько часов не было жестокой схватки, и они были уверены, что бежавшие кроманьонцы все спустят с рук. Условно, от места схватки, нас отделяло не более пятнадцати километров. Допустим, что и кроманьонцы проделали такой же путь, все равно расстояние было мизерным. В эпоху, когда охота и собирательство — единственный вариант пропитания, такие расстояния преодолеваются за день даже по лесам. Наличие кроманьонцев под боком говорило об одном: надо немедленно уходить.

Я подошел к вождю и, дотронувшись до его плеча, привлек внимание:

— Га (они придут сюда), — сказал я, показывая в сторону, где была схватка.

— Ха (они трусы и бежали), — голос вождя преисполнен презрения.