Сергей Чернов - Лицей. Венценосный дуэт

Коридор широкий, не меньше двух метров, но вслед за вызванной парой подходят и образуют пробку все остальные. Буквально через считаные секунды дерзнувшие встать у меня на пути плебеи, окружены плотной толпой недоброжелательных парней.

– Вы двое – этого, а вы – того. К стене обоих, руки зафиксировать, – приказ, дополненный повелительными указаниями высочайшим пальчиком, после заминки исполняется быстро и грубо.

Заминка кончается после моего небрежного толчка в плечо одного из юристов. Того, который муху услышал. Вокруг меня начинается толкотня и через несколько секунд юристы прижаты спиной к стене. Каждая рука в жёстком захвате. Выражение вальяжного превосходства не успевает исчезнуть с их лиц. Или не понимают до сих пор, что происходит.

– Вот такие знатоки законов учатся на юридическом в нашем славном Лицее, – сарказм льётся густым ядовитым потоком, – до сих пор не знают, что в нашем родном Отечестве принято правостороннее движение.

Перед началом активных действий не помешает вселить в своих людей уверенность в своей правоте. Профи этого не нужно, но где они, эти профи? Ласково улыбаюсь пытающимся сохранить уверенность юристам.

– Будете путаться у нас под ногами, яйца оторву. Всё понятно?

– Зубами оторвёшь? – нагло ухмыляется один, – Или ручками поработа… у-у-й!

Со мной так нельзя разговаривать. Мой кулачок туманной тенью размазывается по дуге, упирающейся в лицо дерзнувшему, и влепляется в глаз. Тут же, хотя команды не было, юрист получает несколько тяжёлых ударов по корпусу от ребят. Ду-ду-дум-м! И кто-то зацепил удачно, юрист корчится. Взглядом приказываю его отпустить, сопротивляться всё равно не может. Крепко хватаю за шевелюру, к которой уже не надо тянуться. Вот она, под рукой. И отшвыриваю его к противоположной стене. Кто-то добавляет ему пинка. Одобряю.

– Тебе тоже нужны дополнительные разъяснения? – нежно гляжу в лицо второго, уверенности там уже не нахожу.

– Н-нет, – мотает головой. Повелительно указываю пальчиком парням, что его надо телепортировать на правильную сторону.

Дальнейшее передвижение проходит без происшествий. Пока перемена не кончилась, рисую мелом на доске схемы передвижений и действий в разных случаях. Возбуждённые мальчишки внимательно слушают. Тут же назначаю группу экстренного силового воздействия. Выбираю самых крепких.

– А если они в дежурство угодят?

– Значит, нужны подменные, – рассудительно отвечаю я, – пусть сами подберут. Вы лучше знаете, кто чего стоит.

– И чтобы в следующий раз мне не приходилось лично руки пачкать! Я что ли драться за вас буду? – это не просто претензия, это сильнейший упрёк. Мальчишки пристыжено утихают.

С самого момента стычки и до сих пор Ледяная глядит на меня расширенными глазами. Сажусь рядом, встречаю её взгляд, чмокаю в её сторону воздух перед собой. Ледяная приходит в себя, как от толчка.

Со звонком приходит Апполинариевна и все посторонние мысли долой. Математика предмет серьёзный, хотя… хотя о геометрической прогрессии меня уже на экзаменах спрашивали. Чувствую себя, как после освежающего душа в конце трудного жаркого дня.

1 октября, понедельник, время 13:45

Лицей, преподавательская.

Длинная перемена перед шестым уроком.

– На Молчанову не нарадуюсь, – громко делится впечатлениями физкультурник, – С её приходом класс, как подменили. Никого не надо заставлять. Молчанова рявкнет, все бегают, как муравьи потревоженные.

Физкультурник радостно смеётся, потом закатывается ещё очередным приступом.

– Она их колченогими обзывает, никто даже не думает обижаться, ха-ха-ха…

Химичка морщится от громкого смеха, но поддерживает.

– Дисциплина укрепилась сильно. Девочки весь класс в кулаке держат.

– Да. И Вика Конти ожила, – соглашается математичка, – раньше, как в стеклянном колпаке сидела. А сейчас? Чуть кто зашумит, только глазами поведёт – мгновенная тишина. Мне и замечаний делать не приходится.

– А видели, как они обедают? – спрашивает Игорь Платонович, завуч ИМ, – Я первый раз долго под впечатлением был. Девочки налегке проходят к свободному столу, садятся, болтают. А мальчишки бегают. Сумки их на стул каждой повесят, обед принесут, грязную посуду унесут…

– Ведут себя, как королевы, – то ли с осуждением, то ли одобрением говорит химичка.

– Почему как? – спорит Людмила Петровна, – Королевы и есть. К Конти так и обращаются, «ваше величество»…

– А к Молчановой?

– «Ваше высочество», – со смешком отвечает англичанка, – у меня в классе королева и принцесса объявились. У них появилась система наказаний и поощрений.

– Как наказывают? – проявляет профессиональный интерес физкультурник.

– У вас не получится, – сожалеет англичанка, – Просто проявляют недовольство, чаще всего это срабатывает. Жестоким наказанием считается лишение права на дежурство. Видите ли, они два года не решались даже заговорить с Конти, а теперь дежурные, те самые, которые сумки им носят, целый день с ней и Молчановой общаются. Они даже их распоряжения до остальных доводят.

– А, я и сам забыл, – спохватывается физкультурник, – Они же и у меня на уроке их наказывают. Парням нравится, но всё равно. Считается наказанием…

– Как? – вопрос хором от нескольких учителей.

– Принимают упор лёжа на вытянутых руках. А Конти ходит по их спинам, – объясняет физкультурник, – Молчанова отправляет к ней всех, кто не справился с моим заданием. Я не возражаю, хорошая тренировка.

– Прямо в обуви их топчет? – немного возмущается математичка.

– Нет, разувается, – поясняет физкультурник, – Они о мальчишках тоже заботятся. После урока стараются ополоснуться в душе быстрее и, когда выходят, зовут парней. Тем-то тесно. Я поэтому девчонок чуть раньше отпускаю.

– Вот ведь… – с досадой отзывается математик в младших классах Владимир Романович, – обо мне родная тёща так никогда не заботилась.

Стон души несчастного мужчины встречают дружным смехом.

1 октября, понедельник, время 14:40

Наше кафе.

– Я завтра тоже короткую юбку надену, – вдруг заявляет Ледяная, когда мы почти прикончили мороженое и обсудили все темы.

– А ты длинную надевать не будешь, – безапелляционно продолжает она, – В задницу твой график. И не спорь. Королева я или где?

– Как скажете, ваше величество, – с трудом преодолеваю удивление. Спорить не собираюсь. Бесполезно бороться с женским стремлением выглядеть красиво.

– А как же нейлон, его исключительная вредность?

– Разве я обязана использовать только его? – Ледяная смотрит с сожалением.

Вовремя она это решила. Но об этом я узнала только на следующий день. Красота это тоже оружие.

Конец главы 3.