Сергей Чернов - Лицей. Венценосный дуэт

Заходит англичанка, мы встаём, садимся, дежурный довольно бойко выдаёт доклад по-английски. Надо всем сообщить, что сегодня внеплановый классный час. Санкция сверху получена, Ледяная одобряет, остаётся довести до личного состава высочайшую волю…

– Мисс Молчанова, хау мач тайм?

Чего это она? Прокручиваю запись, а, понятно. Дежурный при докладе ошибся с формулировкой. Поправим…

10 ноября, суббота, время 13:10

Лицей, время шестого урока.

Шестых уроков по субботам не бывает, для облегчения учебного напряжения перед выходным. По понедельникам тоже пять уроков, но обычно классный час все в это время устраивают. В итоге, воскресенье обрамлено облегчёнными днями, что создаёт хоть какой-то ритм.

– Дана, мне кажется, ты слишком круто поворачиваешь, – Яша Зильберман, если не брат Лейбовича, хотя бы двоюродный, то я ничего в людях не понимаю. Впрочем, их семитские черты объединяют и общий вид субтильного интеллектуала.

Тревожный звоночек. Я заигралась? Привыкла ненароком думать, что под рукой у меня именно подданные, которых можно считать личным составом под присягой? Не важно. Новобранцы даже под тремя присягами всего лишь новобранцы, которые наверняка побегут в первом же бою. Серьёзных дел мы не проворачивали.

Настораживает, что он меня по имени назвал и теперь поблёскивает на меня своими интеллектуальными линзами. Намекает, что все эти «высочества» и «величества» всего лишь весёлые, но детские игры. И негоже из песочницы бросаться в бой, размахивая пластмассовыми совочками.

– Яша, есть альтернативные идеи? – на бедного Яшу уставилась не только я. Он очутился под прицелом всего класса, в том числе, Вика смотрит на него немигающими глазами. Даже меня пробирает, когда она смотрит так. Но, видимо, у Яши волшебные линзы в очках. Отражают выстрелы взглядов, как щит из танковой стали простые стрелы.

– Есть, – говорит этот интеллектуальный хмырь и вдруг излагает совершенно убойное предложение. Сама чувствую, как разгораются мои глаза. Пуская ими зелёные блики по классу, выруливаю прямо к нему, сопровождаемая шлейфом взглядов почти всего класса.

– Это замечательная мысль, Яша, – моя рука уже на его слегка дрогнувшем плече, наклоняюсь и легко целую его лоб. Вот теперь посмотрим, какой ты непробиваемый! Защитят ли тебя зачарованные линзы, хи-хи… При таком близком контакте я обдаю визави лёгким запахом очень дорогих духов. Лёгкий дурманящий (как утверждает Эльвира) запах, поцелуй, очень близко мои глаза и вообще лицо. Давай, попробуй устоять! Такой же почти незаметно глазу раскачивающейся походкой под вздох всего класса возвращаюсь на авансцену, к доске.

– Идея напрячь своих родителей, которые затерроризируют директора своими звонками или даже визитами, замечательная. Обязательно её используем. Но сначала общий стратегический план.

Прошлась немного, надо делать паузы для большего воздействия. Длинные доклады неизбежно навевают скуку.

– Вы должны понимать, что это всего лишь артподготовка. Она заставит директора нервничать, терять самообладание, но никаких результатов мы не добьёмся. Артподготовка она и есть артподготовка.

Пауза.

– А какого результата ты хочешь? – сразу несколько человек спрашивают вразнобой, но одновременно.

– Мы, дорогие мои, мы хотим, – поправляю я, – Минимум – наш законный приз, путёвка на кремлёвскую ёлку. Максимум – снять директора с его поста.

Пауза. Молчание.

– Как-то ты слишком, Дана, – бормочет Паша.

– Директор второй раз пытается пожертвовать нашими интересами в угоду своим. Напоминаю,первый раз мы победили. Вы – наивные детишки, если думаете, что на этом кончится. Если мы уступим без боя, без боя с предельным ожесточением, он ещё не раз на нас оттопчется.

– Вряд ли… – бурчит Яша. Вообще-то он прав, поостережётся директор с нами связываться. Но мне очень не хочется упускать такую вкусную возможность подраться.

– Яша, ты сам предложил нанести сильнейший удар по директору, – напоминаю события трёхминутной давности. – Странно тут же слышать от тебя намёки на отступление. Ограничившись действиями родителей, мы сведём всё к пошлой мелкой мести, приличной только маленьким детям. Нас обидели – мы с плачем бежим к папочкам и мамочкам.

Пауза.

– Предлагаю сначала определиться. Обозначим пределы, до которых можем дойти. Я повторю свой вопрос двухмесячной давности. Кто готов, если до этого дойдёт, положить на стол директору заявление об уходе из Лицея?

– Повторяю. Это крайняя мера, очень мощная. После этого директор вряд ли удержится на своём месте, шум поднимется на всю страну, – я мечтательно улыбаюсь. – Но мы обязаны быть готовыми ко всему. К реальному уходу из Лицея!

Пауза. Я медленно поднимаю руку. За мной Ледяная. За нами, кто-то решительно, кто-то сомневаясь, тянет руку один за другим.

– Секретарь! – обращаюсь к старосте, он у нас под таким званием ходит, – всех переписать, кроме нас с Ледяной. Список озаглавь…

Намеренно делаю паузу и громко:

– Лейб-гвардия!

Королевский секретарь, в миру просто Дима, переписывает семнадцать человек. Блеск! Нет, я сначала огорчилась наличию шестерых потенциальных дезертиров во главе с Яшей, затем вспоминаю процент выхода опытных бойцов из призванных ополченцев. Из моего опыта, чужого опыта, опыта других рас и народов. Речь не о пролитии крови, но всё равно, одна отбракованная четверть – везде и всюду замечательный результат. Намного чаще происходит наоборот.

– Утверждаю, – роняет Ледяная.

Но никто не отказывается подписать жалобу на действия директора в министерство просвещения. Как и обращение в газеты, если министерство попытается жалобу замылить. Я выдыхаю. Боялась, что кто-то даже на это не согласится. Но нет, пожаловаться могут даже те шестеро детишек.

Потом обсуждаем порядок артподготовки. Инструктирую.

– Не надо удерживать родителей от немедленного звонка. Поэтому говорите им не сразу и не одновременно. Давайте распределимся. Вы, третий ряд, извещаете родителей в понедельник… нет, завтра, в воскресенье. Второй, вы – во вторник. Вечером. Первый, а значит и мы с Ледяной – в четверг. Запишите телефон директора…

10 ноября, суббота, время 14:50

Любимое кафе Даны.

– Ладно, мальчики, идите, – машу всем ладошкой, – нам с Викой посекретничать надо.

Миша, Паша и Пистимеев поднимаются и прощаются. Сашок напоследок упрекает:

– Дана, совсем ты меня забыла. Как начали учиться, ни разу в гости не зашла… – корчит скорбную физиономию заброшенного ребёнка. Вот обормот! – еле удерживаюсь от смешка.

– Таковы мы, женщины, – всё-таки хихикаю, – используем мужчину, а потом забудем. Завтра в гости зайду, как раз дело есть.