Сергей Чернов - Лицей. Венценосный дуэт

– …если она у них есть, – бурчит с подоконника Миша. И помрачневший Денис его слышит. Что не так просто сквозь злые выкрики одноклассников.

– У нас встречное предложение. Вы перестаёте бузить и всех доставать, – слова хмурого Дениса поддерживает весь его класс. В довольно грубой форме.

– Валите отсюда! – так можно суммировать общий шум от класса. Я не тороплюсь.

– Я правильно понимаю, что переговоры закончены? – спокойно осведомляюсь у Дениса.

– Правильно.

– Мы ни о чём не договорились, но прояснили позиции друг друга. Так? – всё надо уточнять до конца. Чтобы потом не было отговорок в стиле «вы нас не так поняли».

– Так, – хмуро подтверждает Денис. Ледяная встаёт, невольно замолкает весь класс, срабатывает рефлекс на учителя. А Ледяная выглядит как бы не жёстче.

– Вынуждена вас предупредить, – говорю, когда Ледяная притормаживает около меня, – чтобы потом не жаловались. Мы вас уничтожим.

Мы продвигаемся на выход. На кривую и недоверчивую ухмылку монументального Дениса нет желания любоваться.

– Это чё? – я, а вслед за мной все мы останавливаемся перед вытянутыми в проход ногами парнишки с наглыми глазами, – вы только что сказали нам «валите отсюда». Ты не согласен со своим классом? Желаешь высказать своё особое мнение? Может хочешь подписать петицию против директора?

– Чего? – к наглости в глазах примешивается лихорадочная работа мысли. Или что там ему их заменяет?

– Грабли убери, идиот! – голос Артёма из-за моей спины замечательно небрежен и грозен. Так может мимоходом рыкнуть матёрый и мощный кобель на щенка-подростка, не слишком проворно убравшегося с его дороги.

– Рома! – предостерегающий голос Дениса позволяет наглецу сохранить лицо. Грабли… то есть, ноги убираются с прохода.

Продолжаем движение и не даю задержаться Ледяной. Оборачиваться тоже нельзя, слава Луне, Ледяная это понимает без слов. Что за девушка! Она не только может приказывать без слов, но и слышать невысказанное.

Так что звук шлепка за спиной, возмущённый выкрик, рык Артёма и грохот мы игнорируем. Игнорируем пока не вышли, а сейчас про величие и прочие понты надо забыть. Хватаю Ледяную за талию и рывком отпрыгиваю с ней в сторону.

В освободившийся проём с горящими глазами влетают мои одноклассники. Лейб-гвардия в полном составе. М-да, лейб-гвардия и… успеваю схватить за шиворот Яшу Зильбермана.

– Стоять! А ты куда? Затопчут! – Яша пытается вырваться из моей нежной, но железной хватки. Всей душой он уже там, где так завлекательно грохочет битва, слышатся крики и стоны поверженных врагов и раненых соратников.

– Тебе спецприказ! Быстро беги за помощью! Зови всех математиков из старших классов. Быстро! – разворачиваю его в нужном направлении и подталкиваю. Яшка выстреливает собой, как из пушки, и уносится по коридору. Оборачиваюсь к Ледяной и открываю рот в изумлении. Ледяная королева весело хихикает.

Мне некогда с ней перехихикиваться. Быстро достаю фотоаппарат, настраиваю и, ловя момент, щёлкаю кадр за кадром.

– Правильно, – одобряет Ледяная, – это надо увековечить.

И, улучив момент, целует меня в щёку.

– В знак королевского одобрения, – поясняет она.

Насколько могу судить, в схватке устанавливается силовое равновесие. И накал спадает, ага, вот и кавалерия! Подбегают первые несколько человек из 9ИМ-2. Потом ещё, я их не пускаю, жду, когда накопится хотя бы с десяток.

– О, Пистимеев! Как всегда, вовремя! – одобряю его появление и ставлю задачу, – сопротивление юристов подавить, драку прекратить. Действуйте!

В класс уже не так бодро, надо пробиться, вваливается дюжина разнокалиберных математиков. И с ними Яша Зильберман, не досмотрела, просочился. И чего его так и тянет тринадцатым оказаться?

Равновесие быстро нарушается в нашу пользу, юристов оттесняют в угол, наши бойцы покидают поле боя. Первым делом отправляемся в медпункт, лица многих разбиты.

– Артём, с чего всё началось? – пока он почему-то мнётся, за него со смехом рассказывает Миша.

– Так с него и началось, ха-ха-ха! Он когда мимо того Ромы проходил, шлёпнул ему по лбу, а когда тот вякнул, парту вместе с ним и с соседом перевернул, гы-гы-гы!

– Скажешь, что он опять ногу в проход выставил и спровоцировал драку, – быстро решаю я и предупреждаю все вопросы, – Наши слова против их. Ничего не докажут. Рассказывайте, всё как было, только сначала была выставленная нога. Всё понятно?

– Так и было! – делает честные глаза Миша и снова ржёт.

Потом полчаса в медпункте, где мы помогали ахающей медсестре, зашпаклёвывать одноклассников. Весёлых, возбуждённых и млеющих от нашего с Викой внимания. Чуть дольше задерживаюсь около Яши.

– Ты когда успел? Ты за этим туда рвался? Грушей захотел поработать? – осматриваю живописные, но неопасные следы на лице. Комментарием для моих слов служит одобрительный смех. Останавливаю попытки похлопать Яшу по плечу.

– Стоп! Ушибы можете задеть.

Ледяная опять удивляет. Непрерывно улыбается, зрелище настолько необычное, что мальчишки подвисают. Снисходительность мамочки, которой наперебой что-то рассказывают любимые детки, улыбку только украшает.

– Что здесь происходит? – ого! То ни одного учителя рядом в острый момент, то сразу целый завуч. И как назло, завуч ЮП, Лев Семёнович. Не нужен он тут, реагирую сразу, напираю на него своей не слишком убедительной, но заметной грудью.

– Оказание первой медицинской помощи здесь происходит, Лев Семёнович. Прошу покинуть помещение, – послушал бы он меня, как же, если бы медсестра меня не поддержала.

Уже за дверями выдерживаю короткую стычку.

– Что вы себе позволяете, Молчанова?!

– Что вы себе позволяете, Лев Семёнович? В больнице вы тоже имеете привычку врываться без предупреждения в операционную?

– Что происходит, Молчанова? – слегка сбавляет обороты, но не сдаётся. Какой гордый варяг!

– Что произошло, вы хотите сказать? Драка с 10ЮП-2 произошла, которую они спровоцировали. Но допрашивать сейчас никого не позволю.

– Не бери на себя слишком много, Молчанова! – завуч снова наращивает давление. Это мы тоже можем.

– Странно мне такое от юриста слышать. Ни разу не слышали про норму, что несовершеннолетних можно допрашивать только в присутствии педагогов? – и жду реакции, которая просто напрашивается.

– А я кто, по-твоему? – сардонически ухмыляется.

– Вы на данный момент берёте на себя роль следователя. Но я даже в присутствии нашего классного руководителя не позволю допрашивать одноклассников. Им надо успокоиться и прийти в себя.

Некоторое время завуч ещё бурчит, но больше для порядка. Идёт беседовать к своим, которые бурно начинают что-то объяснять. Мне до лампочки, для внешнего мира что бы ни произошло, во всём виноват директор, который бросил Лицей в кризисный момент. Кризис, кстати говоря, тоже он сотворил. Собственноручно.