Сергей Чернов - Рождение сверхновой

Этот час пробегает с такой скоростью, что ЧжуВон испытывает лёгкое разочарование. Не он один. На лицах солдат, вбегающих на территорию части, читается то же самое: «Как? Что уже?». Первый раз ЧжуВон и другие сержанты видят, как расстраиваются их солдаты от того, что кончился длинный и тяжёлый марш-бросок.

У ворот их встречает улыбающийся лейтенант, командир роты, и ЁнЭ. Юна остаётся с ними, солдаты, дисциплинированно не выворачивающие шеи, удаляются. Уже шагом.

Огорчались солдаты рано. Агдан и её помощница обедали вместе с ними. После обеда уже не только роту, а весь батальон завели в зал для награждений. На сцене только стул, на котором сидит Агдан с микрофоном.

— Вы уже знаете, Грэмми я получила. Я привезла его с собой. ЁнЭ! Пусти по рядам, пусть каждый посмотрит и подержит в руках.

ЁнЭ встаёт из первого ряда, поднимает статуэтку вверх и вручает соседу, офицеру в звании старшего лейтенанта. Она с самого края сидит. Зал восторженно гудит. Агдан продолжает рассказывать о процедуре награждения, красотах города Майами, обо всём. ЧжуВон, как лицо, облечённое особым доверием, копит и читает записки с вопросами. Девять из десяти об одном и том же. Он встаёт со своего места, стул рядом со сценой, подаёт девушке одну из записок.

— Юна, почти все об этом.

— Друзья мои, — обращается к залу Юна, — со мной нет никаких инструментов, нет музыкантов, есть только микрофон. Поэтому петь сегодня я не буду. Песня без музыки — кимчхи без перца и соли. Мы по-другому сделаем. В ближайшие выходные я привезу к вам «Корону», музыкантов и мы дадим концерт всей части. Я думаю, саджанним СанХён мне не откажет.

— А если откажет?! — спрашивает один из офицеров.

— Это мы сейчас выясним. ЁнЭ!

Девушка встаёт, отходит в сторонку, звонит по телефону. За ней следят все. В зале воцаряется тишина, которую смывает гулом, когда ЁнЭ опускает руку с телефоном и кивает Агдан. Вопрос с концертом решён. Агдан предупреждает:

— Сразу говорю, репетировать долго некогда, да и незачем. Покажем вам французский и японский репертуар. Не всё, только самое подходящее.

Всё плохое, к счастью, и хорошее, к сожалению, когда-нибудь кончается. Статуэтка, обойдя весь зал, возвращается к ЁнЭ, Агдан прощается с военными.

— До выходных! — приветственно машет рукой.

Но для ЧжуВона самое хорошее только начинается.

— Господин майор, — Агдан смотрит на командира батальона, — одного из вас, сержанта Кима, я заберу у вас на сутки. Разрешите?

Майор с улыбкой, тут же на месте, выписывает увольнительную, которую забирает старающийся казаться серьёзным ЧжуВон.

10 апреля, время 15:12.

— Подожди, Юна, мне в душ надо, — ЧжуВон слабо попытался остановить Юну, которая торопливо срывала с него форму. В ответ девушка выкрикнула какое-то слово не по-корейски, которое послышалось ему, как: «Вджопудушь!». И ЧжуВон сдался. Они, наконец, остались одни, в комнате Юны. На кухне шуршала и брякала посудой ДжеМин-сии. На ходу девушка ей что-то крикнула, когда они пришли, ЧжуВон пропустил мимо ушей что именно.

Юна с трудом, но справляется с его верхней половиной формы, майку он скидывает сам. Только сейчас перестаёт ему мешать своей торопливостью, гибким движением выныривает из своей одежды, которую он расстегнул почти профессионально.

— А-ш-ш-ш! — шипит парень.

Пока он расстёгивает брюки, себе и ей, девушка по-змеиному быстро наносит ему целую серию поцелуев-укусов в грудь. ЧжуВон чувствует, как у него слабеют ноги, и пока они окончательно не свалились на пол у порога, хватает Юну на руки. Его цель — кровать. По пути скидывает зацепившиеся за ногу брюки.

Расправить постель никто не озабочивается. На мгновенье ЧжуВон ослабляет давление на притиснутую к кровати девушку, ему загорелось поцеловать её в шею и ниже. Однако Юна, воспользовавшись заминкой, выворачивается и опрокидывает его навзничь. Подобно вампиру вцепляется в шею, и ЧжуВон сдаётся.

— Юна, презерватив… — и опять слышит что-то непонятное.

В этот раз Юна его не исцарапала. Только укусила несколько раз, и не слишком сильно. А ЧжуВон занял позицию сверху, так льстящую его мужскому эго, во второй раз. И в третий.

Через пару часов оба расслабленные лежат уже в разобранной постели.

— Юна, ты даже презерватив мне не дала надеть, — упрекает девушку ЧжуВон.

— У меня сейчас период безопасный. Месячные примерно через неделю, — лениво бормочет Юна.

— И ты ведёшь себя несдержанно, не как хорошая корейская жена, — продолжает вальяжно пилить Юну ЧжуВон, — Так нельзя!

— Ты тоже ведёшь себя не по-мужски, — после кратких раздумий Юна выдвигает вот такое жуткое обвинение. ЧжуВон возмущённо дёргается, требует объяснений.

— Это я девушка, это я могу попрекать тебя, обижаться на тебя, капать тебе на мозги. Понимаешь? Я, не ты. Моя привилегия.

— А у меня привилегии есть?

— Есть, — думает Юна недолго, отвечает быстро, — Топай в душ первым. Потом буду тебя кормить. И вообще…

Она привстаёт на локоть, ЧжуВон непроизвольно скашивает глаза на дерзко смотрящие вперёд острые соски.

— Как ты посмел лечь со мной таким грязным и потным?! Фу! — Юна демонстративно отодвигается и закручивается в одеяло.

Что-то невнятно для самого себя бурчащий парень встаёт, надевает брюки и, только прикрывшись готовой захлопнуться за ним дверью, наносит контрудар.

— Ты сама грязная и потная. С самого Майами, наверное, не мылась ни разу.

В быстро закрытую дверь мягко хлопается подушка.

Юна вздыхает. Страшно не хочется вставать, она ещё не акклиматизировалась, но приходится. Позже она появляется на кухне, быстренько приняв душ и немного взбодрившись. Но перед этим её взгляд останавливается на краешке смартфона, выглядывающем из кармана куртки. Так-так-так, её глаза становятся похожими на глаза Мульчи, когда та слышит соблазнительное шуршание неподалёку. После быстрой инспекции телефона ЧжуВона Юна направляется в душ.

— А откуда у тебя халат? — удивляется она через полчаса ЧжуВону, мирно поедающему рис, обильно залитый соусом из русской тушенки.

— Я купила, дочка.

— Ой, мамочка, что б я без тебя делала? — умиляется Юна и целует маму в подставленную щёку. Затем молча пьёт кофе. Мульча трётся у её голых ног.

ЧжуВон тоже помалкивает. Ему хорошо, так хорошо, как никогда не было даже дома. Только в какой-то период раннего детства, когда его ничем особо не загружали и часто баловали. Сейчас он боится, что Юна прочтёт в его глазах неверие, поэтому старается не смотреть ей в глаза слишком долго. Ему до сих пор не верилось, что она официально и фактически стала его женой. Что они могут любить друг друга без оглядки на мнение окружающих, которое теперь было полностью на их стороне. Да что там любить, — думает ЧжуВон, — всего лишь взять её за руку и держать в своих. До сих пор он считает это счастьем. Или посидеть на диване, чувствуя мягкое бедро и на плече пушистую голову.