Сергей Чернов - Рождение сверхновой

— До самой ночи не будет тебе никакого секса, — сладко потягиваюсь, — запрет в категорической форме.

Через четверть часа не соизволившему оторвать задницу от кровати пацаку, подкатываю поднос с благоухащим чайником и всем остальным. Не удержалась от соблазна побаловать паршивца. В итоге оба устроились на полу, привалившись спиной к кровати. Почему-то так показалось уютнее всего.

— Ну, давай, хвастайся уже выгодными контрактами.

— Нечем особо хвастаться, — вздыхает ЧжуВон и принимается за повествование.

— Ой, Чжу! — прерываю через минуту, — Давай без цветистых описаний пейзажей и как хороши, как свежи были стюардессы. Результат клади на стол!

— Ноль шесть цента, — грустно докладывает пацак.

Обдумываю. Первая мысль понятная: проклятые пиндосы! Всё-таки вторая, — или первая? — родина это Россия. Вторая более трезвая: армия, ну, пусть ВПК, платить не любит. Вот и «Блэк хоук» жадничает.

— Я им сразу скидку предложил, — рассказывает ЧжуВон, — союзники, старшие партнёры и всё такое. Ноль восемь вместо стандартного цента. Смотрит на меня этот белобрысо-лысый Хендерсон крокодильими глазами и цедит: «Ноль шесть». Думал я недолго, не больше секунды, и согласился.

— Загипнотизировал он тебя, что ли? — в самом деле, непонятно. Почему бы и не поторговаться? Вес десятой доли цента — до миллиона долларов, а может, и больше.

— Ты не понимаешь, Юна! Это типичное поведение того, кто сильнее и не стесняется пользоваться своим преимуществом. Если б я начал торг, он тут же опустил бы тариф ещё ниже. Стандартный силовой приём — менять предложение только в сторону снижения. Если б я предложил ноль семь, он тут же опустил бы свою планку до ноль пяти.

Вон оно что! Да, такое бывает. Кажется, я и сама как-то делала именно так. Или хотела сделать. Ворошу ему волосы.

— Тогда ты вовремя его подсёк.

— Ещё как! — смеётся ЧжуВон, — По глазам его недовольным видел. Но теперь всё, договор подписан. Об увеличении тарифа свыше некоторого предела, как это часто делается, я тоже не заикался.

— С паршивой овцы хоть шерсти клок, — по-русски говорю я, а потом долго мучаюсь с переводом.

— Брату своему тоже скидку дашь?

— Нет, — мотает головой Чжу и посмеивается, — Он мне брат, но я ему тоже брат. Я ему скидку, он мне наценку, так и сойдёмся на стандарте. А вот с японцев можно и больше взять.

— Всё, не грузи меня больше, — решаю я. Вижу, что справится, контролировать или советовать, только время тратить.

— О, кажется, мама пришла. Одевайся!

Выходим в комнату, я располагаюсь на диванчике с ногами. Чжу пристраивается на полу рядом.

— Завтра надо к СанРи съездить, — делится он планами.

— Нет. Сегодня выходной, а с завтрашнего примерно с трёх часов дня у тебя ежедневные занятия танцами. По телефону договоришься.

Немного спорим. Вспоминаю, что танец ещё поставить надо, обдумать и только потом разучивать. Так что завтра я в Кирин, а муж съездит в Пусан. Пользуясь поводом достигнутого согласия, Чжу целует мне голую коленку. Вот зачем он это делает? Дёргаю его за волосы, но почему-то намного слабее, чем собиралась. У меня до сих пор сценарий до конца не склеивается, а он тут отвлекает…

Вспоминаю кое-что ещё. Одну славную женщину, поверившую в меня и сделавшую на меня ставку. И тогда её двести долларов значили для меня больше, чем сейчас десять миллионов. Надеюсь, с Сильвой ничего плохого до сих пор не случилось?

— Чжу, а ты не мог бы с помощью своей нуны найти для меня одного человека?

«ЧжуВон» резко притормаживает. Впереди из проулка выходит цепочка солдат в знакомой форме. Надо же! «Чёрные драконы», соратники и вечные конкуренты «синих». Он оглядывается, сзади то же самое, ещё одно отделение таким же образом захлопывает ловушку.

«ЧжуВон» сжимает кулаки, разжимает, сцепляет пальцы, разминает кисти. «Чёрные» глядят с усмешкой. Решили, что уже взяли? Поглядим, что у вас получится. Парень делает шаг, другой, потом резко переходит от шага к скоростному разгону. По мере сближения меняет траекторию несколько раз, пытаясь сбить с толку, на кого конкретно из двоих в середине он прыгнет первым.

Выбор выигрывает левый. Парень выглядит крепче и встаёт в стойку, предполагающую жёсткий отпор. С места сходить не собирается. Прыжок! Противник ставит касательный блок на отбив в сторону и пригибается, пытаясь скользнуть понизу и нанести удар или произвести захват оттуда. «ЧжуВон», если судить по канонам рукопашного боя, совершает недопустимую ошибку. Длинный высокий прыжок — высокорискованное действие, успех которого маловероятен. Никто так не делает в реальной схватке. Только в кино.

А он и не планировал наносить удар. «ЧжуВон» блок противника использует, как опору для ноги, второй ногой тоже не бьёт, а опирается на солдата. Фактически он перебегает через него, как через не слишком высокое препятствие.

Но приземлиться на ноги ему не дают. Соседний солдат исхитряется сделать ему подсечку прямо в воздухе. Щибаль! Приходится падать на руки, перекатываться и с низкого, почти лежачего старта, делать спурт. И ещё раз щибаль! «Чёрные» реагируют, как и положено морпехам, ему не хватает жалких долей секунды, чтобы уйти в отрыв. Его настигает ещё один, через пол-секунды улетает в сторону, но улетевшего заменяют двое… и приходиться принимать невыгодную для него долгую и бесперспективную схватку на одном месте. Он проиграет, прорваться не удалось, но морпехи не сдаются!

Через минуту его прижимают к асфальту.

— Щибаль! — рычит «чёрный», вдвоём с напарником в четыре руки пытающийся завести ему правую руку за спину.

Через пару минут «ЧжуВона» волокут обратно, навстречу фыркаюшему мотору бронетранспортёра. Уже вблизи «ЧжуВон» поднимает свесившуся голову, скользит взглядом от слишком маломерных ботинок по стройным даже в бесформенных камуфляжных брюках ногам, и выше, пока не утыкается взглядом в знакомые синие глаза. Парень сплёвывает в сторону красный сгусток вперемешку с песком и с трудом удерживает себя от радостной улыбки. Синие глазки сверкают настолько ярким и неподдельным счастьем, что отражённым радостным светом начинают сиять все солдаты вокруг. «ЧжуВону» помогает сдержаться боль от движения некоторых мышц лица и чувство вины, совсем небольшое чувство. И ещё то, что счастье на лице сангсы носит какой-то гастрономический привкус. Согласитесь, странно барашку делить радость по поводу своего аппетитного вида с поваром. «ЧжуВон» ощущает себя именно таким барашком.

— Спасибо, парни! — говорит сангса «чёрным», — Вы сделали мой день.

Дальше происходит то, от чего у «ЧжуВона» широко открывается даже слегка подбитый глаз. Сангса небрежно протягивает «чёрному» сержанту левую руку ладонью вниз. Непонятный жест! Разгадка удивляет неизмеримо больше, «чёрный» сержант подходит, бережно подхватывает девичью кисть и почтительно целует. Окружающие смотрят с одобрением и завистью, а «ЧжуВону» почему-то крайне неприятна эта сценка.