Влад Тарханов - Самый длинный день в году (СИ)

Проснулся я вполне полный сил и осознающий, что если я не выгуляю чуток супругу, то буду просто полным идиотом. Из кухни шел одуряющий запах пирогов, до которых я стал очень охоч в последнее время. Я быстро помчался уплетать пироги под домашнее молоко, которое утром принесла молочница, а когда сообщил своей дражайшей половинке о том, что она давно не покупала себе одежки и выглядит соблазнительно, но очень уж неприлично, то Марго поначалу обиделась, сказав, что она просто сильно располнела и что-то покупать смысла не имеет — после родов все придется перешивать.

— Ну и отдашь перешивать, модисткам тоже жить надо, и кушать они любят, и детки у них есть. Так что не будем кочевряжиться. Собирайся и поедем по магазинам.

Лучшие друзья девушек — девушки за прилавком.

Мы уложились в три часа только потому, что меня уже ждала машина, но зато супруга ушла домой в сопровождении домработницы и кучи свертков и коробок. Мое финансовое состояние позволяло купить то, что продавалось по коммерческим ценам. А экономить на супруге, когда есть возможность этого не делать? Вот именно… Вообще-то был у меня приготовлен подарок любимой и на рождение ребенка. Я купил по госцене три алмаза из первой партии якутских, полученных по моей наводке. Когда узнал о размере премии за помощь в обнаружении месторождений полезных ископаемых, то был не то чтобы приятно, а очень-очень приятно удивлен. Конечно, что-то я потрачу, но когда случится война, будет что отдать в фонд обороны, может быть, даже на легкий танк хватит или на самоходку. Посмотрим. А алмазы я отдал одному интересному ювелиру, который очень долго осматривал камешки, после чего поинтересовался, откуда у меня такое чудо, поскольку ни на какие известные ему алмазы эти камешки похожи не были. Увидев квитанцию про их легальное происхождение, Марк Абрамович сразу же успокоился и предложил мне сделать гарнитур, такой, что и императорской семье подошел бы. Коряво сформулировал, но суть предложения я уловил. Работавший у Фаберже ювелир насчитал мне за огранку камней по-божески, предложив сделать пару сережек и колечко, а в оправе использовать три белых металла: белое золото, серебро и платину, которые должны были самым лучшим образом дать заиграть камням. Я лично профессионалам доверяю. А когда я вытащил фотографию супруги, причем так, что хорошо была видна рука с обручальным кольцом, товарищ Левин сразу же сказал, что ему приятно иметь дело с таким предупредительным и обстоятельным молодым человеком. Потом присмотрелся, сказал, что Москва — это большое село, и для дочки самого Артурчика Лурья он сделает всё в самом лучшем виде. «Если бы вы знали, как ее папаша разбирался в бриллиантах! Его слово при оценке камня часто было решающим!». Потом меня уверили, что возьмут по самому справедливому минимуму, это значит, наценка не будет превышать двойной, решил я про себя, но был неправ. Позже, сравнив с госрасценками, я получил все два с половиной раза. Ну, не три — это уже по-божески! Зато изготовленный гарнитур был настолько хорош, что я все это время порывался подарить его супруге, но знал, что нельзя. Раз на роды, то даже знать о нем до времени не должна. Примета? Ну… Вроде того. Попав в другое время хочешь-не-хочешь, а станешь суеверным.

* * *

Кольчугино. Владимирская область. 12 мая 1941 года.

Я прибыл в Кольчугино поздно вечером. Поликарповское чудо: самолет-внеполосник[1] самого тишайшего хода приземлился на Васильевских полях. Тут неподалеку находилась обучающая база войсковой разведки ГРУ (на первомай товарищ Сталин сделал нам подарок, переименовав Разведуправление РККА в то самое грозное ГРУ — Главное Разведывательное Управление РККА, от имени которого до сих пор у врагов трясутся поджилки). Слабость разведки в первые месяцы войны была ахиллесовой пятой Красной армии. В Кольчугино проводилось обучение именно разведывательных подразделений, были две подмосковные и одна база на Волге по подготовке диверсантов, на Балтике и Черном море вовсю создавались отряды диверсантов-подводников (планировалось по роте на каждый флот). Меня интересовали учения, которые проводили сегодня в качестве выпускного экзамена: группы разведчиков показывали свои навыки работы как в дневное, так и вечернее, а особенно, ночное время. Кольчугино было выбрано как база потому что имело свою железнодорожную станцию, аэроклуб с аэродромом, несколько предприятий со складами, реку, в общем, место показалось удачным, отдаленным, и в тоже время было удобное транспортное сообщение, тут удалось быстро создать секретную базу ГРУ. Меня интересовало испытание новой радиостанции ВРМ-2. По документам она значилась как Войсковая радиостанция модернизированная — 2й вариант. На самом деле все было и сложнее, и интереснее одновременно. Это было детище нашей «Силиконовой долины». Просто некто Николай Рабинович «изобрел» нормальный катушечный магнитофон уже в конце 40-го года. Потребность в таком приборе и не только для НКВД была просто огромной, но для сотрудников Берии он пошел в первую очередь. Была реализована и еще одна идея, связанная с магнитной записью: создан совсем портативный блок магнитофона, который записывал передачу с ключа радиста. А потом эта запись в очень ускоренном виде выстреливалась в эфир. Больше всего разведгруппы проваливались при передаче информации, пеленгующие станции у немцев были, но им нужно было время, чтобы добраться до нужного района и методом триангуляции определить положение радиопередатчика. Первые модели такого устройства были откровенным многокилограммовым угребищем и получить что-то внятное не удавалось никак. Пришлось подкинуть Рабиновичу несколько формул и схем технического решения проблемы. Эх! Цифру мне, цифру! Так нету ее пока что… Вот тут я и почувствовал, что без компа как без рук! А если бы еще висел над врагами спутник и передавал информацию в режиме реального времени! Тем не менее, первая партия дорогущей аппаратуры была готова. В ней был заложен и механизм самоуничтожения, срабатывающий как при попытке вскрыть агрегат, так и при нажатии синей кнопки. Почему синей? Для секретности! А чтобы еще секретней было рядом с ней поместили зеленую и желтую кнопки, которые ни за что не отвечали. На крайний случай можно было лупить по всем трем кнопкам кулаком — не ошибешься! Ну а дальше небольшой термитный заряд делал внутренности радиостанции спекшимся комком непонятно чего. В общем, ребята постарались. По приезду встретил я группу товарищей из этого самого Данилова. Как оказалось, они тут уже вторую неделю бьются, но стало наконец-то получаться, прием и передача данных шли без потерь и искажений, причем на достаточную для фронтовой разведки дистанцию. К концу июня должны были запустить мелкосерийное производство таких радиостанций. Очень много там ручной ювелирной работы, пару десятков таких аппаратов до войны получим, ну и это хлеб. Потребности в таких рациях, конечно же, достаточно велики: разведка, резидентура. Этих специалистов готовить долго и дорого, поэтому тут на аппаратуре экономить — грех. Чувствую, придется делиться с товарищем Берия. И как бы он не перетянул одеяло на себя! Пока не перетянет. Вот получим солидную дистанцию уверенного приема — отправятся наши игрушки по резидентурам.