Влад Тарханов - Где найти Гинденбургов...

Впрочем, приветливо поздоровавшись с Виноградовым, Рычагов мгновенно увлекся истребителем, который стоял невдалеке и привлекал опытного летчика своим хищным видом. Это был И-180, неплохой, но не самый лучший истребитель, который выйдет из КБ Поликарпова. Виноградов заметил, что Смушкевич с группой военных застрял около БШ-2, прообраза грозного штурмовика Ил-2. По-видимому, этот самолет был камнем преткновения и причиной жарких дискуссий. Виноградов заметил Ильюшина, который с жаром что-то втолковывал Смушкевичу. Сталин с самыми близкими приближенными уже сели в машины и направились к зданию НИИ, оцепленному сотрудниками НКВД. Вскоре туда стали подтягиваться все остальные участники небольшого показа, прошедшего на этот раз без демонстрационных полетов.

Тут были собраны практически все самолеты или их полноразмерные макеты, которые существовали на апрель 1940 года. И-100 Петлякова, которому стало суждено прославиться под наименованием Пе-2, БШ-2, предшественник летающего танка Ил-2, И-301, будущий ЛаГГ-3, который стал рабочей лошадкой Великой Отечественной, И-200, который должен вот-вот превратиться в высотный истребитель МиГ-3, Та-3 Таирова, который присутствовал тут же, очень перспективный самолет, который мог стать то ли конкурентом, то ли дополнением к Ил-2. И это только начало стройного и строго ряда истребителей. А бомбардировщики?

Виноградова не покидало ощущение, что он находится на своеобразной ярмарке конструкторского тщеславия. Сколько реально из этого всего необходимо? Оставалось надеяться, что лед тронется, и господа присяжные заседатели будут вынуждены покинуть помещение.

Невдалеке от ряда бомбардировщиков Виноградов заметил группу летчиков-испытателей и конструкторов, которые что-то обсуждали с комбригом Адамом Иосифовичем Залевским. Статный поляк находился в самом расцвете сил – ему было под пятьдесят, и считался одним из лучших специалистов- техников, отвечавших за испытание новых самолетов. Виноградов подошел к группе спорщиков, которые обсуждали несколько последних случаев с аварийными ситуациями во время испытательных полетов. Причем Залевский отбивался от конструкторов, объясняя неудачи в поисках дефектов вполне объективными причинами. В свое время он пострадает именно из-за того, что во время испытаний погибло несколько видных летчиков-испытателей. Надо сказать, что Адам Иосифович справедливо считался одним из лучших технических специалистов НИИ ВВС РККА, правда в его организаторской деятельности не хватало порядка, систематичности, скорее всего, из-за темперамента, но это-то можно исправить.

– Понимаете, Александр Сергеевич, – отбивался комбриг от конструктора в штатском, в котором Виноградов узнал самого Яковлева, молодого конструктора, который уже был одним из советчиков Сталина, точнее, этот статус конструктора следовало бы назвать экспертом. – Понимаете, мы не все дефекты можем выявить. Нам приходится часто отправлять деталь на завод, где могут определить скрытые дефекты. Но это если мы четко представляем, что аварийная ситуация могла произойти из-за этой детали.

– Простите, Адам Иосифович, а использовать методы объективного неразрушаещего контроля не хотите попробовать?

– Что вы имеете в виду, товарищ…

– Виноградов. Алексей Иванович. Я говорю о применении рентгеновских лучей для поиска дефектов в отливках и сварочных швах. Насколько я знаю, на Балтийском заводе такая установка существует, но она громоздкая. Вроде бы есть ее компактный вариант. Пока в чертежах. Очень перспективный метод – это применение ультразвука. Знаете, тут я видел известного ученого, Сергея Яковлевича Соколова, думаю, вам интересно будет с ним поговорить. А я могу предложит вам очень простой метод, который поможет уже сейчас.

– Так, интересно, интересно… – в Залевском я не ошибся, его новая информация заинтересовала. Впрочем, я увидел заинтересованность и на лице Яковлева. Ну да, все-таки тоже не дурак, понимает важность проблемы поиска дефектов – объективной и оперативной.

– Фотоаппарат и фотопленка. Это дешево и сердито. Фотографируете все этапы сборки. После полета – разборки. Получите объективную картину, которую можно сравнивать и искать причины, которые на поверхности…

Разговор продолжить не получилось – на поле появились загонщики – группа товарищей из НКВД, которые вежливо, но решительно стали направлять собравшихся в зал совещаний, куда руководство отправилось еще раньше. Неожиданно в дверях почти столкнулся с Туполевым, Королевым и группой конструкторов, которые были арестованы, трудились в шарашках, но на совещание были вызваны.

Я никогда еще не был на таких больших и помпезных совещаниях, да еще и с участием почти всего советского руководства. В президиуме уже разместились Тимошенко, Ворошилов, Микоян, Молотов, Маленков, Каганович, Шахурин (нарком авиапромышленности), Ванников (нарком вооружений), Воскресенский, Берия, Смушкевич и адмирал Кузнецов, этот представлял интересы флота. Сталин появился тогда, когда все расселись по местам и в зале установилось тягучее ожидание. Хороший психологический прием. Ага! Карнеги просто нервно курит в сторонке, все, что нужно, было открыто до него и широко применялось… знающими людьми. У кого Сталин учился умению управлять массами? Так мощно воздействовать на аудиторию? Он выдающимся оратором никогда не был. Тот же Ленин или Троцкий, даже Каменев с Зиновьевым были в ораторском мастерстве на голову выше. Но… Не надо забывать, что за плечами Иосифа Виссарионовича была духовная семинария, а церковь имела тысячелетний опыт управления человеческими душами, а будучи секретарем ЦК Сталин активно учился и вырабатывал свой стиль речи, благодаря которому в дискуссиях не раз побеждал более говорливых и красноречивых оппонентов. Он говорил негромко, размеренно, сознательно притормаживая темп речи, что позволяло ему практически избавиться от акцента, который мог подсознательно раздражать слушателя. Его речь звучала певуче, акценты и ударения ставились мягко, все это создавало почти гипнотический эффект. Очень важным приемом, которым пользовался Сталин, был юмор. Когда мягкий, когда звучало крепкое словцо, а юмор мог быть простым и грубоватым, но шутка была нужна – как индикатор отношения к речи. Как реагирует зритель, как его настроение, как оно изменилось. Очень много можно понять по тому, как на шутку реагируют слушатели. От Ленина перенял такой действенный прием оратора как повторы. Ленин применял повторы как гвозди, которые заколачивают в мозг обывателя, зрителя, слушателя, загружая в сознание человека несколько самых важных тезисов, которые и должны были стать итогом воздействия на массы. Акценты Сталина были другие, повторы – приемом, который позволял рассмотреть проблему с разных точек зрения. Он обращался этим приемом не столько к эмоциям, сколько к логике. Ленин, Троцкий или Гитлер работали на эмоциях, причем на эмоциях ярких и грубых. Сталин работал на других эмоциях, обращаясь к разуму, логике, силе убеждения. И это тоже работало! Иногда даже лучше.