Валерий Шмаев - Лето надежд [litres]

Пока заспанного гауптмана везли в комендатуру, Готвальд наконец понял, что в этом оберштурмфюрере было неправильного – прическа. Такой прически он ни у кого и никогда не видел – короткий ежик седых волос, без какого-либо чубчика или челки, равномерно покрывал голову, но никакого неудобства офицер гестапо от этого не испытывал. Получается, что подобная прическа была ему привычна.

Как это ни странно, но более никаких странностей в поведении отпускников выявлено не было – офицеры выполнили все рекомендации дежурного комендатуры: заселились в рекомендованную гостиницу и посетили рекомендованное казино. Документы у сотрудников норвежского гестапо были в полном порядке, а их цель не была необычной.

Война раскидала очень многие немецкие семьи, и попытка разыскать подружку детства, в которую оберштурмфюрер был влюблен в юношестве, не была ничем примечательной.

«Наверняка девчонка еще и за коленку при расставании подержаться позволила», – глумливо подумалось Поогену, и оберштурмбаннфюрер уже собирался выкинуть эту историю из головы, но тут неожиданно вспомнил, в какой населенный пункт собрались эти беспечные офицеры гестапо. Вернее, в какой район.

Пожалуй, это нельзя было назвать районом с точными административными границами – это была договорная территория, охватывающая несколько населенных пунктов, прилегающих к громадному лесному массиву. Договорная она была на условиях немецкой администрации – поляки сами выдавали всех неблагонадежных жителей этих городов, хуторов и местечек и не нападали на солдат и офицеров Вермахта, а немцы не проводили на ней никаких карательных акций.

Подобное положение вещей было достаточно необычным для генерал-губернаторства, но устраивало всех без исключения. Ради сиюминутной выгоды потомки «великих шляхтичей» могли заключить сделку и с чертом, и с дьяволом, и с Иудой, и с архангелом Михаилом, и, как в данном случае, с гестапо. Особой разницы для них не было никакой. Вот и здесь нашлась группа поляков, гарантировавшая лояльность местного населения на весьма немаленькой территории.

Немного поразмыслив, оберштурмбаннфюрер [25]  Оберштурмбаннфюрер – звание в СС и СА. Соответствовало званию оберст-лейтенанта (подполковник) в Вермахте. Гауптштурмфюрер – специальное звание в СС. Звание соответствовало капитану (гауптману) Вермахта. Оберштурмфюрер – звание в СА и СС, соответствовало званию обер-лейтенанта в Вермахте. Унтерштурмфюрер – звание в СС, соответствовало званию лейтенанта в Вермахте. Штурмшарфюрер – звание в войсках СС, которое существовало с 1934 по 1945 год. Соответствовало званию штабсфельдфебель в Вермахте и было высшим званием унтер-офицеров СС. Звание штурмшарфюрер существовало только в войсках СС. Шарфюрер – звание в СС и СА, которое существовало с 1925 по 1945 год. Соответствовало званию унтерфельдфебель в Вермахте. Унтершарфюрер – звание в СС, которое существовало с 1934 по 1945 год. Соответствовало званию унтер-офицер в Вермахте. приказал своему адъютанту и неизменному помощнику оберштурмфюреру СС Генриху Вестхофену поднять дежурную группу – он решил все же съездить с этими беспечными отпускниками и понаблюдать за ними лично. Высокий оберштурмфюрер заинтересовал Поогена, а его напарник… как бы это объяснить? Поогену и раньше встречались сильные люди, но этот унтерштурмфюрер СС, несмотря на свой небольшой рост, был именно дьявольски силен.

Кроме этого… да, пожалуй, это еще одна необъяснимая особенность этих странных отпускников – мундиры на этих необычных офицерах были сшиты руками очень умелого портного. Безукоризненность покроя, очень дорогой материал, тщательность в подгонке всех деталей и соответственно очень немаленькая цена повседневного мундира немного обескуражила оберштурмбанн-фюрера. Для простых офицеров гестапо пошив подобных мундиров было достаточно дорогостоящим и нетривиальным делом.

В то же время в ресторане казино эти офицеры посидели на очень приличную сумму. Деньгами не швырялись, к картам были абсолютно равнодушны, но на столе хватало самых разнообразных блюд, а недешевого французского коньяка они взяли с собой восемь литровых бутылок, оставив очень приличные чаевые.

В гостинице отпускники заплатили вперед за трое суток, а еду заказывали в номер, ни в чем себе не отказывая. То есть, по всем признакам, в средствах эти офицеры не были стеснены. Эту информацию оберштурмбаннфюреру предоставил его заместитель и старый друг гауптштурмфюрер СС Фридрих Зомменинг, а вернее, его постоянные подчиненные унтерштурмфюрер СС Патрик Винцек и штурмшарфюрер СС Хендрик Пекелер.

Густав доверял своему заместителю – слишком многое их связывало в прошлом. Фридрих был очень обязательным и дотошным помощником, вызнавая даже самые незначительные подробности доверенных ему поручений.

Встретившись со своими новыми знакомыми утром, Пооген сначала с удовольствием понаблюдал за изумлением, выскочившим на их вытянувшихся лицах, а затем удовлетворенно кивнул самому себе, когда офицеры вышли из гостиницы. Вещей у сотрудников норвежского гестапо было совсем мало – только по одному туго набитому солдатскому ранцу оттягивали их плечи.

Дальнейшее поведение его новых знакомых тоже понравилось оберштурмбаннфюреру. Унтерштурмфюрер порадовал двумя полными бутылками французского коньяка, разнообразными бутербродами и полным термосом с великолепным кофе, а его сослуживец весьма оригинальным подходом к собственной поездке в кузове бронетранспортера. Причем оберштурмфюрер, недолго думая, выпрыгнул из «Ганомага» на ходу прямо перед выездным постом и устроил веселое шоу с раздеванием очень сильно недовольных его действиями полицейских.

Попробовавший что-то возразить «господину офицеру» старший полицейский просто-напросто улетел головой в грязный сугроб на обочине. Удар, отправивший невысокого, широкоплечего и грузного мужчину в короткий, но стремительный полет на обочину дороги, поразил Поогена своей быстротой и необычностью проведения.

Осознать то, как офицер норвежского гестапо ударил старшего поста, Готвальд Пооген сразу не смог, хотя происходило все прямо на его глазах. Удар ногой с разворота был чертовски силен и коварен. Что больше всего поразило Готвальда, так это то, что до самого их отъезда старший полицейский так и не пришел в себя.

Расстояние в двести километров их небольшая колонна преодолела уже ближе к вечеру – на заснеженной дороге, ведущей к усадьбе, даже пришлось зацепить «Кюбельваген» на буксир. Утомившийся Готвальд, выпивший почти бутылку коньяка, расслабленно откинулся на заднем сиденье машины и закрыл глаза. Удара, отправившего его в долгое беспамятство, он не увидел и все самое интересное пропустил.