Владимир Поселягин - Уникум [litres]

Что за задание у нас, так и не довели до бойцов роты, один Труханов знал, а по его лицу не поймёшь, куда нас бросили. Это большая или маленькая задница? Двигался мой танк впереди, к трассе не приближались, шли по просёлочным, часто встречая бредущие стрелковые части с уставшими бойцами. На перекрёстке нас ждал пулемётный БА, что и будет дальше выполнять роль проводника. Двигались всю ночь с тремя остановками по полчаса. То, что мы ушли глубоко в тыл противника, поняли даже самые тупые, но о задании так ничего и не узнали. В принципе, в таком случае секретность действительно должна быть превыше всего, что и обеспечит выполнение задания.

Заехали в какой-то лес под деревья и начали маскировать машины. Дальше поужинали и отбыли ко сну, выставив усиленные посты часовых. Где мы находимся, я знал только примерно – где-то в районе Владимира-Волынского, но что нам тут делать, непонятно. Атаковать железнодорожную станцию? Фронтовой аэродром? Штаб? Не знаю что, но чую, тут больше политика замешана. Показать немцам, что и в тылу стоит о нас помнить. Значит, удар нужен такой, чтобы даже за границей союзники о нем заговорили. Нас используют втёмную, без речей комиссаров или политруков, хотя последний в наличии, прибыл за час до отхода на одном из грузовиков. Однако он не заводил нас речами, готовя к большим свершениям. Может, перед боем это сделает? Вполне логично.

Когда нас разбудили, времени было час по полудню. Выстроив бойцов роты, включая трёх разведчиков с БА, Труханов сообщил цель задания, после него и политрук выступил с зажигательной речью. Я случайно угадал. Причём по всем позициям. Наша задача – атаковать крупный аэродром, к слову, бывший наш, где уже размещались немецкие авиачасти, перегнавшие туда свои самолёты. Не много не мало, а сотню единиц разведка засекла. Потом атакуем железнодорожную станцию, там надо нанести как можно больше повреждений, вызвав пожары. После чего следует расстрелять опоры железнодорожного моста, обрушив его. Немцы уж больно его охраняют от нашей авиации, а взорвать при отступлении не смогли. После этого как раз наступит темнота, и мы уйдем обратно. Тут уже можно самим повеселиться, громя тылы противника. Я в шоке, похоже, наши командиры не имеют чувства меры. Ладно аэродром, фактор неожиданности может сработать, если начнём с него, но вот, атакуя станцию, мы и поляжем, пытаясь пробить оборону. О нас уже будут знать, и зенитки там должны быть. До моста дело не дойдёт, уверен. Труханов уже и сам понял, что ошибку совершил, сменив боезапас, а в кузове двух грузовиков не так много осколочных снарядов. Вот и возникают такие казусы, если даже от командира подразделения скрывают цель задания.

Я привычно провёл осмотр машины, а так как меня назначили старшим техником по роте, пришлось обойти остальные. Танки пережили ночной бросок вполне достойно. Если уж все десять добрались до места, то это о чём-то говорит. Хотя пару моментов пришлось мехводам подсказать. Две машины вызвали у меня тревогу, всё же неопытные водители, вот почти и запороли машины. С ними возился долго, объясняя, что сделали не так и что могло случиться. Пришлось подшаманить слегка их машины. Особо сделать ничего не мог, тут бронеплиту над двигателем поднимать нужно, а она почти тонну весит, но, надеюсь, бой танки выдержат и выполнят задание, а там и бросить можно будет в случае крайней нужды. На буксир брать не будем, с другими неопытными мехводами ещё больше машин выведем из строя. Разведчиков не было, те пешком куда-то убежали, а за час до начала операции меня вызвал Труханов, я как раз решил проверить-таки ранец фельдфебеля, всё руки до него не доходили, и ротный ругается, что я барахольщик и в танке места нет, как прибежал посыльный от него.

– Разведка вернулась. О нас, похоже, не знают. Они при возвращении тут совсем рядом наш танк брошенный обнаружили. Говорят, КВ-2. Ты у нас специалист по ним, время есть, сходи посмотри. Только бегом.

– Есть, – козырнул я.

Рядом топтался молодой парень из разведчиков, экипажу БА пришлось вокруг на своих двоих разведку проводить. Вот мне парнишку и выделили, примерно моих лет. Сначала я сбегал к грузовику, где стояли бочки с топливом, и прихватил две канистры с соляркой – чую, что танк тупо бросили, как топливо закончилось, иначе зачем в лес загонять?

Он действительно недалеко был. Пока разведчик бегал вокруг, я, пыхтя, пёр эти канистры. Надо было кого из танкистов привлечь для помощи, но да ладно, сам с усталости сглупил. Меньше километра прошли, когда вышли к махине тяжёлого танка. Осмотрелись, и я довольно кивнул – хорошо спрятали.

– Пробегись по следам, нужно замаскировать место въезда в лес, – велел я разведчику и, когда тот убежал, достал ключ и открыл танк. Открывал осторожно, на предмет минирования, но всё было в порядке.

Танк побывал в бою. Я насчитал двадцать восемь попаданий от мелкокалиберных противотанковых пушек и семь от чего-то посерьёзнее. В основном попадания в башню были, но, похоже, машина в порядке, пробитий нет. Проверил веткой, открыв бак, – сухо, на последних каплях горючего загнали в лес. От опушки он в ста метрах стоял. Сняли два из трёх пулемётов, оставив спаренный с орудием, и ушли. К орудию два снаряда, двадцать семь дисков с патронами, остальные тридцать пусты. Видимо, с собой забрали, сколько смогли. Проверил электрику – аккумулятор чуть дохлый, но приборы засветились, электромотор повернул башню туда-сюда. В порядке машина, как я и думал. Воронку я нашёл там, где и должна была быть, под сиденьем мехвода. Выбравшись наружу, вставил ее в горловину и стал сливать топливо из канистр в бак. Сорок литров – это, конечно, мизер, километров на тридцать, но хоть что-то. Не то чтобы предчувствие, но иметь запасной вариант, если вдруг потеряю машину, всё же хочется. Слив солярку, я закрыл горловину, тут как раз и разведчик прибежал, доложившись:

– Следы танкисты сами лапником замаскировали неплохо, но я поправил, нужно специально искать, чтобы их найти.

– Ясно. Как тут с противником вокруг? Если пошумим, засекут?

– Никого рядом не заметил, товарищ старший сержант.

– Отлично. Посмотри вокруг, а я проверю танк и разверну его.

Вернувшись в боевой отсек, я устроился на месте мехвода и провел нужные процедуры, баллоны со сжатым воздухом пусты оказались, пришлось аккумулятор использовать. Насос поработал, подавая топливо, после чего я нажал на запуск стартера. Две секунды крутил, пока двигатель не взревел мощным басом. Оставив танк тарахтеть на холостом ходу, чтобы аккумулятор подзаряжался, я выбрался через люк стрелка и осмотрелся. Вот, кстати, у мехвода своего люка нет, он рядом, у стрелка. Вылезать проблема. Разведчик морщился: шумим, – я же прикинул, как разворачиваться, почва песчаная, но застрять всё же возможно. Решил, что стоит рискнуть, так что, вернувшись, включил первую скорость и стронул танк с места. Отлично, коробка, двигатель и ходовая в порядке. Потянул на себя рычаг, и танк, загребая левой гусеницей песок, начал крутиться на месте. Большой разворот не получится, деревья мешают. Поворот удался, и я, проехав чуть вперёд, стал передком в сторону, откуда этот танк приехал. После этого, заглушив двигатель и выключив массу, провел лёгкую консервацию. Закрыв танк, я убрал ключ от люка под правую гусеницу, после чего мы с бойцом снова замаскировали КВ лапником и бегом рванули обратно. Опаздываем. Это всё на всякий случай. Вот и схрон у летних лагерей нашего полка у Ровно, с трофеями с бандитов, тоже у меня на всякий случай – песок там мягкий, зарыл на полметра. Мало ли пригодится. А топливо найти можно, если так уж нужно будет, вывернусь и найду.