Михаил Ланцов - Сотник (СИ)

— Охренеть! — только и воскликнул Андрей, когда все это осознал.

Но медлить не стал, как и остальные.

Они, «не отходя от кассы», начали улучшать свои транспортные средства. Что поместные, что стрельцы. Понятно, что стрельцам никто ни боевых коней, ни аргамаков не давал. Но им и хороших меринов добрых было достаточно после доходяг-меринков.

Из запасов, что находились на вьюках, войско Шереметьева пополнило припасы продовольствия. Остальное же, прямо в таком вот, степном, вьючном варианте, решили отправить в Рязань.

Почему туда?

А куда еще? Ближайшие русские города лежали на севере и были отрезаны войском хана. На западе располагалась Литва, а на востоке, точнее северо-востоке — Рязань. Так что выбора особенного и не было.

Для сопровождения обоза пришлось отрядить практически всех поместных дворян и полк стрельцов. Слишком уж он внушительный вышел. Горсткой людей с таким не управиться. Посему под рукой Шереметьева осталась только сотня Андрея, один стрелецкий полк и отряд казаков Вишневецкого.

Кое-кто из командиров предлагал и сотню Андрей отправить к Рязани, но Шереметьев не решился. Он уже успел увидеть НАСКОЛЬКО эффективна сотня и не просто увидеть, но и осознать в полной мере. И отпускать ее не видел смысла в сложившейся ситуации.

— Боишься? — спросил Андрей Шереметьева, наблюдая вместе с ним за уходом обоза и части войска.

— Боюсь, — честно признался он.

Дмитрий Вишневецкий, также стоящий рядом, скосился на Шереметьева, но никак не выразил своего отношения к этим словам. Все-таки они оставались с горсткой воинов в непосредственной близости от большого войска татар. Сколько их там было — Бог весть. Но явно — в несколько раз больше, чем у них. А то и в несколько десятков раз. Тут хочешь — не хочешь, начнешься переживать.

— А чего тогда все разом не ушли?

— Догонят. С обозом быстрой не уйдешь. Увидят, что обоз утек — и ринутся в погоню. Там нам всем и конец.

— А тут нет?

— Здесь мы головы сложим за дело. Без обоза они дальше не пойдут. Отвлечем. Задержим. Хотя бы мал-мало. И хан будет вынужден повернуть назад.

— Так увидят же, куда обоз пошел. Такой след не пропустить.

— Не пропустить. Поэтому нам нужно выдвигаться к броду у сожженного острога. Хан вряд ли сразу тут пустит большое войско. Узнает о нападении на обоз и отправить кого-то разобраться.

— Добро, — кивнул Андрей. — Ты с нами?

— На тот свет? — уточнил Вишневецкий.

— Можно и туда. Но потом.

— Тогда с вами.

— Переговори с казаками. Дело опасное. Те, кто робкие, пусть отъезжают сейчас.

Дмитрий Вишневецкий криво улыбнулся, раскусив уловку Андрея. Кивнул ему. И поехал брать на слабо своих ребят.

Шереметьев глянул ему в след. Пожевал губы. И произнес.

— Как бы наши не дрогнули.

— Стрельцы?

— Все наши. Дело то лихое… страшное…

— Я поговорю со своими. А ты уж со стрельцами побалакай.

— Много им скажешь… — покачал он головой.

— Коли казаки не бегут, то и им постыдно. Али простые землепашцы они или посадские ремесленники?

— А то нет? — махнул рукой Шереметьев и поехал к стрельцам. Андрей же, чуть помедлив, отправился к своим. Завтра их ждал жаркий день. Очень жаркий.

***

— Я обо всем договорился! — воскликнул Адашев, входя к Сильвестру. Сказал и замер. В помещение, где должен был находится только патриарх, имелось с десяток разных человек.

— Оставьте нас, — произнес Сильвестр, махнув рукой и очень пафосно надув щеки. Когда же они уже почти ушли, он громогласно воскликнул, да так, чтобы уходящие услышали: — Ты что себе позволяешь?!

Ну и приставил палец к губам, давая понять, чтобы тот не возмущался. С этими словами он встал. Подошел к двери. И прислонил к ней ухо.

Чуть отошел.

И с криком:

— Пес смердячий!

Запустил в дверь кувшин. Пустым. Тот благополучно разбился. И в дверь тут же просунулся человек, отреагировавший на такой явный признак дебоша.

— Оставь нас! — строго повторил патриарх. И тот часто закивал, закрыл дверь и на кого-то за ней крикнул, дабы разошлись и не мешались.

— Подслушиваются скоты, — тихим голосом заметил Сильвестр. — Итак, о чем ты договорился?

— И что, у тебя всегда так?

— Это еще спокойный день. Они у меня уже вот где, — показал патриарх на свое горло.

— Новгородские купцы готовы вложить и свои деньги, и людей в солеварни церковные да прочие ремесленные мастерские.

— Наше предложение о покупке их устраивает?

— Да. Хотя они долго колебались. Ссылались на то, что денег нет. Только что нам теперь с монахами делать?

— А что делать? Государю я уже сказал, что сразу все монастыри не распустить. Посему выберем несколько самых важных, туда их и спровадим. Всех. В тот же Троицкий монастырь. Земель то теперь монастырь может держать столько, сколько своими силами способен обработать. Вот пусть идут и трудятся.

— А ремесло?

— Введем строгие монастырские уставы, дабы больше себе таких вольностей не позволяли. А послушников, не давших обеды, спровадим к купцам. Ты это с ними тоже обговорил?

— Конечно. Готовы с руками оторвать.

Сильвестр улыбнулся.

Освоение церковного имущества шло полным ходом.

К его удивлению собственно монахов в церкви оказалось не так много. Большая часть обитателей монастырских подворий являлась либо послушниками, либо вообще мирскими людьми, трудящихся на церковь. Он раньше с этим не сталкивался и не интересовался. Все-таки хоть и священник, и даже настоятель считай домовой церкви Царя, но в прошлом и нынешнем самый обыкновенный купец. Как и большинство священников новгородского разлива тех лет. Посему, заняв должность патриарха и начав принимать дела, он открыл перед собой целый мир. И этот мир очень сильно отличался от его представлений. Само собой, не сразу. Слишком много потребовалось узнать и осознать. Однако Сильвестр втягивался. И брал дела в оборот с поистине купеческой хваткой.

У церкви было много разных ремесленных производств, где преимущественно трудились светские или лишь приобщенные к церкви люди. И их требовалось «освоить». Он довольно быстро нашел покупателей для этого бизнеса. И дальше все пошло-поехало.

Что церкви с этого?

Ничего. В материальном плане.

Царю — львиная часть денег, вырученных от продажи. А также налоги.

А ему? Ну…

Кое-что и ему лично к рукам прилипало. Благо, что у него имелся сын и личный бизнес, по производству рукописных книг и торговле тканями. И почему бы его не расширить?

С деньгами Сильвестр решил не шалить и не дразнить Царя. А вот прикупить самые интересные и вкусные доли бизнеса очень даже планировал. Понятно, что он был не в состоянии откусить ничего крупного. Но и он, и Адашев, и многие другие важнейшие их сторонники получили возможность откусить самые вкусные кусочки этого огромного пирога.