Михаил Ланцов - Сотник (СИ)

Больше всего, конечно, с этой сделки получал Царь.

Деньгами и долговыми обязательствами.

Разово купцы заносили Государю миллион рублей монетой. Не только отечественной монетой, всякой. Благо, что по сусекам у них хватало всякого рода запасов. Да и перезанять по своим связям в Ливонии, Ганзе и Литве они вполне могли. И немало. Но на этом сделка не заканчивалась. Следующие десять лет купцы должны выплачивать Государю по триста тысяч, плюс мыто. Потом только мыто.

На первый взгляд — чудовищные деньги!

Однако в 1554 году в казну приехало около трехсот пятидесяти тысяч рублей, из которых монетой было едва пятьдесят тысяч. Остальные шли товаром. Так была построена система взыскания мыта.

Так вот. Это государева казна. Церковь же поднимала больше — около шестисот тысяч. Причем монетой из них было более половины. Ибо не мыто взымала она, а торг вела. И не только внутри державы, но и заморский, привлекая и иноземное серебришко…

[1] Ор-капы — это татарское название Перекопа.

24 июня, вотчина Андрея на реке Шта

— Давай! Давай! — крикнул крестьянин и стегнул хворостинкой крепкую спину вола.

Тот всхрапнул, опасно поведя огромными рогами, и дернул пень с натугой его выдернув. Понятное дело подкопанный и подрубленный. Но даже такой он ели-ели осилил. Хотя казалось бы — вол — крепкая животинка.

Волов прислал согласно уговору по весне купец Агафон. Десяток крепких трехлеток, уже приученных к упряжке. Вместе с пятеркой опытных в их применении человек и необходимом снаряжении. Вывез со среднего Днепра, где они мало-мало применялись, правда, больше на работах по перевозке тяжестей.

И их появление стало серьезным прорывом, так как вместо дохленьких степных меринков, что использовались на хозяйстве в вотчине, появились крепкие ломовые животные. Это облегчило и весеннюю вспашку земель вотчины, и другие хозяйственные работы. Ибо волы оказались хоть и медлительные чрезвычайно, но в несколько раз сильнее лошадей.

Всего у него было сто четей в вотчине и триста — в поместье. Так как в те годы считали оклад только по трети пашни, то земли доброй-угожей у молодого сотника имелось 1200 четей или 655,5 га. Плюс неудобий около 450 га и леса свыше 900 га. Первые для покосов, вторые для обогрева.

По крайней мере так считалось официально.

И молодой сотник даже сделал ход конем, он сделал карту окрестностей своей вотчины и прилегающей усадьбы, с привязкой к местности и ориентирам. Точнее не карту, а кроки, но не суть. Главное — он ее сделал и сумел ее признания верной. Дабы потом вопрос ни у кого не возникало.

Так не поступали.

— На кой бес тебе это?! — раздраженно воскликнул воевода.

— Пригодится.

— Пригодится ему! А мне морока?

— Так как я не просто так прошу поспособствовать.

— Еще бы ты просто так просил…

Однако никаких запретов на это не имелось, поэтому и окладчик, и представители властей пошли навстречу Андрею в его желании уточнить вопрос. Им самим так было легче. Посему копию карты подшили к писцовой книге[1], заверив ему в соответствующем приказе оригинал, да вместе с выпиской.

Формально парень имел одни земли, но по факту вокруг поселения Андрея была пустота. Там никто не жил, и никто не рвался. Так что распахивать, конечно, лишние земли не стоило, ибо окладчик узнает — проблем не оберешься. Но вот под покосы их пускать — почему нет?

Андрею же требовалось много сена. Очень много. Из-за огромного количества живности. А оно в те годы было дорогим, так как коса-горбуша и серп не сильно способствовали нормальной его заготовки. Как и низкая плотность населения округи. Посему еще зимой молодой сотник потихоньку, в свободное время, возился с моделью косилки на конной тяге.

Сначала он прикидывал все на восковых табличках и бумаге, вспоминая ее устройство. Нехитрое. Но однако же вспоминать все равно пришлось. Потом мастерил модель из дерева и прочих подручных материалов, местами и металла, но мягкого — меди да олова. Маленькую модель, но действующую. Это заняло у него не очень много времени, так как он знал, что он делает. Во всяком случае опыт построения таких моделей у него имелся.

Дальше он занялся беседами с плотником-Игнатом и кузнецом-Ильей, дабы понять пределы их возможностей. Ведь поделка сия шла на стыке их ремесел. Главным по ряду причин стал Илья. Но беседы проводил с ними двумя разом, в присутствии супруги, которая в дальнейшем эти работы стала бы курировать.

И параллельно готовил документацию.

Ну как документацию? Эскизы с указанием размеров деталей. И учил этими эскизами пользоваться плотника с кузнецом. Получалось плохо. Поэтому пришлось делать эскизы в натуральную величину, склеивая листы бумаги и наклеивая потом на плотную ткань. Мышления эти ремесленникам не хватало подходящего, посему с какими-либо абстрактными вещами работали очень туго. Вот и приходилось извращаться.

Так или иначе, но к марту все уже было готово в плане эскизов и понимания со стороны исполнителей. Однако приступили эти двое к реализации проекта только после ухода сотни в Тулу на смотр. Ибо перегружены были другими задачами.

Эта косилка стояла перед ними задачей номер один. Самым важным, что они должны были сделать за время похода Андрея. А в том, что он уйдет в поход, парень не сомневался.

И вот 24 июня Марфа, что курировала и контролировала их работу, была приглашена на испытание поделки. Да и не только она. По сути — поглазеть собрались почти все обитатели вотчины.

Конструкция косилки была проста как мычание для жителя XXI века. Примитивна. Однако для обитателя XVI века она выглядела довольно прогрессивным решением. Передовым, можно сказать.

Простенькая двуколка. На левом колесе с внутренней стороны у нее было прикреплено еще одно колесо — на пару пядей меньшего диаметра.

Обычный обод потолще, у которого с одного торца были выбиты зубилом зубья и отогнуты внутрь. Чтобы превратить в импровизированную шестеренку.

От нее приводился в действие короткий вал с двумя шестеренками, также изготовленными штучно и вручную — тупо выточенные напильником по отожженному металлу с примеркой на эскиз. Крайне муторно и не быстро, но вполне реально. Тем более, что точности никакой не требовалось. Плюс-минус лапоть — вполне сойдет.

Это была первая часть повышающего редуктора, которая выступала заодно «включателем» привода для косилки. Поджимали к оси — снимала обороты, отжимали — переставала.

Дальше шел еще один вал, чуть подлиннее, расположенный перпендикулярно к валу отбору мощности. На его торце располагалась совсем крохотная шестеренка, повышающая еще сильнее обороты. А с другого торца — импровизированная «ручка кривого стартера», на которой крепилась тяга.