Михаил Ланцов - Сотник (СИ)

Проблемы начались совсем лишь невдалеке от ханской белой юрты.

Там хватало бодрствующих. И они стали окликать этих незнакомых всадников. Но всадники не отвечали. Молча и упорно ехали мимо.

Наконец, когда все стало совсем нервно, Андрей громко начал петь:

Смотри на яркую звезду,

Которая горит

В небесах неведомых

У вражеской земли…

Сотня тут же поддержала эту песню. Одновременно с тем ощетинилась выхваченным оружием и пришпорив коней, пошла рысью. Их цель — ханская юрта. Это и был тот самый удар, который Андрей собирался нанести этому «глиняному колоссу».

Хана разбудили.

Он вышел из юрты прямо как спал, услышав песню на русском языке. Выскочил. Окинул взором «поляну». И, не медля ни секунды, рванул к ближайшему коню. На котором и дал деру. Просто потому, что Андрей был уже в какой-то полусотне метров. И остановить его отряд вряд ли кто-то мог. Вон как разогнался. Рубит-колит-стреляет всех, кто встает на пути. В общем — грусть-печаль. Любая секунда промедления в такой ситуации могла стоить хану жизни. И он понял это практически мгновенно, сразу догадавшийся, кого это шайтан принес.

И он не только дал стрекача, настегивая ногайкой коня, но и орал:

— Урусы в лагере! К оружию! Урусы! Урусы!

Андрей тем временем влетел с сотней к юрте. И крикнул:

— Ты, ты и ты — кидайте головешки из костров в юрту! Остальные — бей из лука всех, кто подходит!

Указанные люди спешились и начали выполнять его приказ. Остальные взялись за луки и засвистели стрелы. Не очень густо, ибо люди скорее разбегались в разные стороны, чем спешили хану на помощь. Слишком хаотичной становилась ситуация с каждым мгновением.

Минуты не прошло, как ханский юрт загорелся, окутавший густым белым дымом.

Андрей подхватил воткнутый у его входа бунчук ханский. И повел своих людей обратно — к броду…

Казаки тем временем выполняли свою задачу.

Ведомые Вишневецким, они также, шагом сблизились с лагерем и вошли в него. Будучи снаряженные в татарское «железо», они были неотличимы от местных в еще большей степени. Посему до фальконетов они добрались без всяких приключений.

Шуганули, спящую тут же прислугу. И, «зацепив» несколько орудий, дали «ходу» в сторону брода. Сразу по несколько коней в одной запряжке, которые тут же находились, как и кони.

Стрельцы же располагались всей толпой на первой стрелковой позиции, готовые в любой момент открыть огонь по незваным гостям. А чтобы не перепутали со своими, Андрей предложил кричать ключ-слово на подходе.

— Карась! Карась! — орали казаки, подлетая к броду и с брызгами в него влетая.

— Карась! — орали сотенные помещики, поджимавшие их сзади.

И было с чего.

К тому времени, как они вернулись к броду, ханский лагерь уже напоминал растревоженный улей. Пылающий ханский юрт был виден отовсюду изрядно усиливая панику. Как и крики: «Урусы! Урусы! Урусы!»

Одни только янычаре относительно организованно отреагировали. И бросились к броду с оружием в руках, догадавшись, откуда исходить угроза. Вот их-то и Андрей, и казаки и испугались. Там было больше тысячи стрелков-аркебузиров, которые могли наделать дел, если вовремя не укрыться.

И лишь когда последний помещик, проскочил в проем завала, а кошевые бросились его заваливать, сотник успокоился. Спрыгнул с коня. И бросился к наблюдательному посту.

Янычаре встали довольно далеко от брода — на самом сухом и почетном месте. После ханской ставки, разумеется. Но из-за этого бежать им пришлось прилично. Что позволило все задуманное провернуть. Если бы они разместились где-то ближе или по ходу следования, Андрей бы не решился нападать. Даже беспорядочный огонь такого количества аркебузиров — смертельно опасная штука.

И вот, наконец, они достигли брода.

— Первый! Товсь! — рявкнул Андрей. И стоявшие на подножке первого бруствера первой стрелковой позиции стрельцы приложились.

Янычаре затормозили, повинуясь крикам командиров. Видимо их командиры узнали команды. Прямо у воды и затормозили. Замерли на несколько секунд.

А потом начали готовиться к стрельбе.

— Пали! — заметив это скомандовал Андрей.

И первая сотня дала залп. Далековато, но сойдет.

— Второй! Товсь! Пали! — и вторая сотня, со второго бруствера, дала залп в силуэт толпы янычар, который был различим на фоне огней ханского лагеря.

Те, несмотря на потери, ответили. Довольно массово. Устроив целую трескотню выстрелов. Только вот пули все эти летели либо в бруствер, либо еще куда-то. Но уж точно не в стрельцов. А когда янычары на время «замолчали», сотник скомандовал:

— Третий! Товсь! Пали! — и третья сотня с первого бруствера первой стрелковой позиции ударила залпом в янычар. Андрей поставил по две сотни за каждым бруствером первой позиции. Чтобы компенсировать недостаток скорострельности.

— Четвертый! Товсь! Пали! — чуть погодя крикнул Андрей, увидев, что стрельцы первой сотни положили свои пищали на плечо — признак заряженности.

Грянул залп.

— Первый! Товсь! Пали!

И после него янычары развернулись да дали деру.

Почему так? Бог весь. Возможно на них так повлияла ситуация в целом. Моральный дух ведь не безграничный…

[1] В те годы даже султан отмечал, что настоящими мусульманами в Крыму является только хан и его окружение.

— Сокол ты, Орлов, сокол!

— Разрешите доложить: я не Орлов, я Соколов!

— Ну да!

— Так точно!

— Ну, тогда… орёл ты, Соколов, орёл!

Кинофильм «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди»

1555 год, 27 июня, на реке Гоголь, к северу-северо-востоку от разоренного острога

— Разбирайте завал! — крикнул князь Вишневецкий, как только янычары откатились. — Пора уходить!

— Не спеши! — крикнул Андрей.

— Почему?

— Колосс. Он уже рушится.

— Вздор!

— Татары уходят из лагеря.

— Не верю!

— Так поднимайся сюда и посмотри сам!

Дмитрий замер в нерешительности. Андрей же продолжил.

— Во все времена проигравшим считали того, кто отступал с поля боя. Не нужно отходить быстрее татар. Не нужно красть у самих себя победу. Ведь побороть горсткой воинов многотысячную армию — это ли не слава? Это ли не честь?

— А если они не уйдут?

— То я бы все равно не советовал выходить сейчас в поле. Вон в то поле. — махнул Андрей рукой в ту сторону, куда они собрались отступать.

— Почему?

— Потому что я бы на месте хана отправил в обход тысячу или даже более всадников. Чтобы они напали на нас в поле. Или ты думаешь, чего он ждал? Предпринял две жалкие попытки нападения и позволил убежать?

Вишневецкий нахмурился.

— Я мню, что там, — махнул рукой Андрей, — нас ждут в засаде воины Степи. Много. И мы вряд ли в чистом поле с ними совладаем.