Алексей Янов - Запад-36

Площадь ахнула в унисон, собравшийся народ стал восторженно переговариваться, делясь своими впечатлениями от праведного суда.

Новый, спешно вызванный судья оказался более компетентным, но свои судебные решения он выносил по часу, внимательно сверяясь с текстами Закона, чуть не заморозив весь народ на площаде. Но витебчане расходились довольные, прямо как с праздника. Больше половины подсудимых были отпущены, а остальным вменили куда более мягкое наказание, по сравнению с тем, что им грозило бы в прежние времена. И даже, неслыханное дело, нескольких бояр обвинили в клевете и взяли с них виру!

Минский боярин Борис Баженович проснулся от того, что его кто — то аккуратно тряс за плечо. Боярин с трудом разлепил глаза, на коленях стоял слуга:

— Вставай, господине, вои наместника во дворе и тебя кличут!

— Почто я им сдался?

— Бог ведает! Зовут тебя, зачем — не говорят.

Минского наместника Рядку, командующим ещё целым батальоном и двумя тысячами набранных в округе пешцев боярин побаивался. А потому долго ждать себя не заставил. Он быстро, при помощи слуги, натянул портки, кафтан и выскочил на крыльцо.

Во дворе на конях сидели трое дружинников, точнее говоря на новый лад, они звались ратьерами. Двух из них он знал, то были люди, погибших осенью бояр.

— Слушай приказ наместника боярин! Собирай всю свою дружину и немедля езжай в детинец!

— Всю собрать не смогу, больше половины у меня в моём селе.

— Сбирай всех, кто у тебя сейчас под рукой, — ответил ратьер и уже начал заворачивать коня к воротам.

— Погоди ты малость, куда торопишься, — остановил ратьера боярин. — Почто наместник меня кличет?

— Не только тебя, всех бояр минских. Новый Указ государя будут вам зачитывать!

— Что за Указ?

— Нам про то не говорено. Приедешь — узнаешь!

Ратьер довернул коня и поскакал прочь из двора вместе с двумя другими конными. А боярин распереживался, не зная, что и подумать. Осенью боярина Бог миловал, отсиделся он в своём селе от смоленской напасти. А сейчас, если какой поход наместником намечается, подобный трюк уже не повторишь — глазом не успеешь моргнуть, как объявят клятвопреступником и при всём честном народе вздёрнут на виселице прямо посреди площади. Но думай не думай, а явиться в детинец с дружиной надо, иначе дело петлёй закончится.

И пару часов не прошло, как явился Борис Баженович на бывший княжий двор. Перед выездом придирчиво оглядел полтора десятка своих воев и остался увиденным доволен. В его дружину были набраны не какие — нибудь хилые людины, а все как на подбор рослые, здоровые мужи. И облачены они на загляденье — в добротные дощатые кольчуги, шлемы, в руках копья и мечи, у иных за спинами тугие луки и тулы полные острых стрел.

Сам Борис Баженович тоже принарядился: одел бронь с серебряной насечкой, червленый щит на руке, меч на боку в дорогих посеребрённых ножнах.

Во дворе детинца уже собрались боярские дружины во главе со своими предводителями. Хотя добрая половина минского боярства не пережила минувшую осень, но всё равно приехало их довольно много. Стояли шум и гвалт, собравшиеся громко делились своими домыслами, пытаясь догадаться о причинах столь внезапного их созыва наместником. Большинство склонялись к мнению, что в округе объявились разбойничьи литовские отряды.

Внезапно все замолкли, на гульбище второго этажа хором появился Минский наместник Рядка. А застывший рядом с ним командующий одного из минских полков Вертак стал громко зачитывать новые законы и указы, пришедшие из Смоленска.

Новости о создании Минской области, о новых службах и управлениях бояре восприняли спокойно, но после прочтения Указа государя, ограничивающего численность боярских дружин, во дворе поднялся гам и тарарам.

— Замолкли все, петухи горластые! — рявкнул с гульбища Рядка, мигом успокоив всех крикунов. Затем он степенно оглядел столпившийся у гульбища народ.

— Что неясно, разрешаю спрашивать, но только по одному! Вот ты, боярин, — палец наместника указал на торгового гостя Бояна, — чего так вскипятился?

— Знамо чего! Как же мне без дружины торговлю в той же Литве вести? Пограбят караван, как пить дать? Да и в русских княжествах ухарей хватает …

Вместо наместника ему ответил молодой полковник Вертак

— Я же вам зачитывал указ. Нужна тебе охрана — нанимай её в Минском отделении ГОПа! А в Смоленской земле свой товар можешь застраховать в банковском филиале РостДома, в Минске он ещё два месяца назад открылся. Всего и делов — то!

— Да — да! — спохватился один из пайщиков минского банка, — страхуй, Боян, свой товар в нашем банке! Ежели в пути ограбят, так всю стоимость ком — пен — сируем!

— Так то, токмо в Смоленской Руси! — Боян зло махнул рукой. — За границей вы никого не страхуете.

— Не слышал, что тебе полковник сказал? Для такого дела гопников нанимай!

— А я со своими воями в Минский ГОП смогу вступить? — подал голос один из бояр.

— Будем сосчитывать долю. Кто и сколько воев отдаст, тот такую долю в отделении и получит. Но первое слово в этом предприятии будет за купцами и торговыми гостями — только их будем в пайщики брать. Но, не забывайте, сами вои должны быть согласны стать охранниками. А всех остальных будем верстать в ратьеры или в минские полки!

Выезжающие из ворот бояре недовольно ворчали:

— Сколько годов жили спокойно, не знали забот и хлопот.

— Ага, твоя, правда, теперь будем как придуманные Владимиром мещане, голы, да сиры!

— Как с такими силами вотчины в повиновении держать, дворы боронить — ума не приложу!

— И почто государю в Смоленске спокойно не живётся? Там бы свои порядки и наводил, нас не трогая.

Говорить бояре говорили, но всё больше тишком, да шепотком. В открытую ослушаться наместника, теперь уже боярина и губернатора, никто не посмел.

Борис Баженович баловаться такими вольными разговорами постерегся. Смекал он, что появились у Владимира в Минске свои глаза и уши. А от того, что он выскажет хулу на государя, заботы не убавятся, а как бы наоборот, новые не нажить! Многих бояр смоленских, полоцких, не дрогнувшей рукой, извёл Владимир на бранных полях, да в застенках своей О — вэ — эсной службы. О тайных службах Владимира слухи не на пустом месте ходят, это боярин знал точно. К нему седмицу назад уже приходил какой — то странный смоленский купец, всё у боярина выспрашивал, да вынюхивал и вскоре сразу два минских боярина пропали, без вести куда. И вятшие люди исчезали не только в Минске. О пропавших без следа боярах в Логойске и Друцке Борис слышал со слов своих родичей. Говоруны и крамольники надолго на Белом Свете у Владимира не заживаются, боярин это точно знал, а потому и отмалчивался, никогда не вступая в опасные для здоровья и жизни разговоры.