Алексей Янов - Орда

— О!!! — в голосе посла зазвучало уважение, — ты, великий князь, здорово извернулся! Но только ты просчитался, вернее, опоздал, суздальских ратей уже нету! Последние суздальские вои, вместе с рязанцами, полегли под Коломной.

— Кроме дружин существуют ещё и городские полки! То — то вы во Владимир упёрлись! Но то, не суть важно, хорошо хотя бы то, что суздальцы не состоят при ваших туменах, всё мне облегчение. Передай хану Батыю и его высокородным братьям, что мир с Русью будет возможен только если ваши тумены уберутся прочь за Волгу и Кавказ! На этом довольно, закончим разговор. Мой меч для удара уже занесён! Проводите послов! — не став слушать дальнейших доводов я обратился к телохранителям.

Монголы с гордо поднятыми головами, покинули мой шатёр. Несмотря на их невозмутимый вид, послы нет — нет, да нахмуривали лбы, вероятно осмысливая увиденное и обдумывая мои слова. Оседлав коней, они резко сорвались в сторону своего стана, спеша поделиться вестями со своими грозными повелителями.

Сразу после монгольских послов вполне предсказуемо заговорили монгольские генералы. До полудня монголы своими наскоками пытались завладеть нашим базовым «гуляй-городом» расположившемся в бывшем боярском селе между лесом и берегом Клязьмы.

И одновременно часть монгольских сил устремилась по Клязьме навстречу спешащим к городу двум арьергардным «волоколамским» корпусам. Но здесь их поджидал облом. В удобном для обороны месте — там, где густой лес вплотную подступает к руслу реки, по обоим берегам в самых узких местах, были поставлены два хорошо укреплённых гуляй-города, занимаемые двумя ратями из корпуса Мечеслава, а реку пересекала огромная полынья образованная подрывами шимозы. Здесь же располагались и сами «шимозамёты» и их метательные снаряды — бочки с взрывчаткой. Эх, жаль, что монголы не стали атаковать эти две укреппозиции, а сразу принялись выискивать обходные пути! Настырно намереваясь попытаться атаковать «волоколамские» корпуса на марше.

А в это время, пока монголы думали, как им обойти неожиданное препятствие, другая часть их Орды в попытках, достойных лучшего применения, продолжала испытывать на крепость наш базовый лагерь под Владимиром. Но щиты «гуляй-города» установленные по периметру лагеря и усиленные артиллерией являлись для конницы неодолимым препятствием. Особенно, если учитывать то обстоятельство, что степняки оперировали из-за особенностей местности, далеко не всеми своими силами, которыми располагали. В то время как несколько тысяч всадников кружились вокруг лагеря, десятки тысяч были вынуждены простаивать без дела в пригороде Владимира.

Волны конный лавы с определённой периодичностью накатывали, начинали грохотать орудия, первые шеренги рушились в снег, к старым нагромождениям застывших трупов оставшихся валяться от предыдущий атаки прибавлялись новые, а к стенам «гуляй-города» так и вообще на коне было проблематично подъехать! Те, кто доскакивали спешивались и пытались перебраться через стены, в то время как в эту спрессованную толпу штурмующих летели стрелы и болты. На таких близких дистанциях арбалетными болтами любая бронь пробивается навылет, а щиты насмерть пригвождаются к груди, голове, руке… В случае с плохо доспешенными степняками один болт зачастую убивал сразу двоих «штурмовиков». А самое главное было в том, что силы штурмующих «гуляй-город» были совершенно несопоставимы с теми силами, что засели внутри него. Чтобы всё это осознать монголам хватило пары сильно растянутых по времени атак. А потом, уже ближе к вечеру, ордынцы подозрительно завозились у своих китайских камнемётов, снимая их с осады Владимира. Тут и без слов всем стало понятно, куда они их хотят переместить и для каких именно целей использовать.

Начиная с вечера, и всю ночь напролёт, под светом прожекторов в лагерь прибывал слегка потрёпанный монгольскими наскоками, но можно сказать отделавшийся лёгким испугом, Второй корпус Малка. По причине того, что к западу от нашего базового лагеря Клязьма оказалась намертво перекрыта, монголы никак не могли развернуться во всю свою мощь на узких зимних дорогах, от чего были вынуждены бросать единовременно в бой против Малка лишь жалкие крохи из состава своей громадной армии.

А вот последнему, замыкающему арьергард Первому корпусу Клоча повезло куда меньше. Монголы весь остаток первого дня медленно просачивались сквозь леса, обходя перегораживающие им путь береговые заставы и расположенную между ними речную полынью. 10-ая и 11-ая рать, состоящие из шести полков, не теряли времени даром и активно обустраивались на месте. В то время как 7-й Можайский и 26-й Изяславльский полки безвылазно сидели на своих укреплённых позициях, остальные четыре полка — трудились в поте лица, к западу от полыньи буравя лёд и вмораживая в него колья, надолбы, рубя лес и сооружая прямо на речном льду полноценную засеку, соединяющуюся по берегам реки с двумя блокгаузами.

Первый корпус, повинуясь приказу, в спешном порядке покидал хорошо обустроенный лагерь на месте где когда-то стоял огромный монгольский обоз, сейчас, к слову, «хищно расхищаемый» смоленскими купцами, получившими на то санкцию свыше. Эти законтрактованные внештатные перевозчики тылового обеспечения, словно голодные пираньи, накинулись на брошенный в реку кровящий кусок мяса. Золото и серебро, естественно, им не досталось и вывозилось отдельно служащими УВД, но зато шатры, ковры, шёлк и прочие «побрякушки» вывозились торгашами с пугающей скоростью. В нагрузку со всем этим хабаром, в обезлюдевшую Москву купеческими караванами доставлялись бывшие монгольские полоняники. Пустующих дворов там сейчас много — занимай любой понравившейся, обустраивайся и живи!

В первом корпусе из двенадцати полков только два — 34-й Пинский и 66-й Жабачевский не имели боевого опыта, остальные же десять полков участвовали как минимум в Зимней кампании прошлого года. Оставив в этом лагере уже занятом городовыми ополченцами и боярскими отрядами всё лишнее, полки в предрассветную зимнюю темень выступили в путь.

Передовые дозоры ратьеров прокладывали дорогу и разведывали местность. По ветру развевались полковые знамёна, качались в такт движениям длинные копья. Но не прошёл корпус и трёх километров, как был атакован половецкими стрелковыми сотнями, попытавшимися замедлить продвижение войск вперёд, связать их боем. Однако ветеранские полки и не думали останавливаться, шагали вперёд, стреляли в ответ, вынуждая степняков держаться на почтительном расстоянии.

Монголы всё прибывали, первые появившиеся сотни стали превращаться в тысячи, грозно нависающие над полками. Очень скоро эти тысячи, атакуя вдоль пологих берегов Клязьмы, начинают яростно кидаться на вытянувшиеся в длинную линию полки, а получив отпор тут же отскакивать назад. Через несколько часов монгольский шурин Батыя нойон Хостоврул, пытаясь, во что бы то ни стало, не допустить объединение русских войск, меняет тактику, часть вверенных ему войск ссаживает с коней, а затем кольями, завалами и выстроенными за ними спешенными половцами перекрывает 1-му корпусу дорогу на Владимир.