Алексей Янов - Орда

Более мелкие удельные городки, расположенные на берегах Десны вроде Брянска, Трубецка и т. п. — просто игнорировались, оставались «на десерт». Также как и другие Черниговские удельные княжества, расположенные на берегах других рек — как например Путивль, Рыльск, Курск — стоящих на берегах Сейма — притока Десны. Их очередь настанет тогда, когда будут разгромлены основные силы Михаила. Подобные действия «ДГВ» были согласованы ещё зимой на совете. Единственный просчёт нашего Главного военного совета (ГВС) — мы не ожидали такой высокой численности и концентрации всех войск в Киеве, в ущерб другим городам Южной Руси. Здесь Михаил всех нас провёл, впрочем, возможно, что и себя обмишулил, время покажет!

Но мы предполагаем, а Бог располагает. Мои дальнейшие планы были изменены, да что там, перевёрнуты с ног на голову, прибывшими тайными послами от хана Котяна Сутосевича. Дело в том, что они «на голубом глазу» принялись уверять меня в любви хана, воспылавшего к моей особе, великой родственной любовью. Если серьёзно, то из слов послов выходило, что Котян захотел перейти под мою руку. В этой связи меня начала терзать неопределённость — как себя повести с войском Михаила, в свете открывшихся фактов. Если Котян со своей 40 тысячной кочевой Ордой на моей стороне — то это одна история, а если на стороне Михаила — то совсем другой расклад выходит. Впрочем, настоящих воинов среди подвластных Котяну родов наберётся не больше 5–7 тысяч, но, что тоже не мало!

Вообще монголы, прошедшим летом, здорово проредили половцев. Они разбили орды целого ряда степных ханов, уменьшив численность половецких воинов минимум на полсотни тысяч человек, в том числе путём абсорбцией в свои собственные ряды. Хан Котян остался самым большим из ныне здравствующих ханов, не испытав ещё на собственной шкуре ярости монголов.

Хотя вру, он в этом деле печальный опыт уже имел — бился вместе с русскими князьями на Калке, точнее правильней будет использовать слово не «бился», а был бит. Во всей этой связи меня, как говорится, терзали смутные сомнения. Поэтому отбоярился от ханских послов напоследок брошенными словами о том, чтобы ко мне прибыл лично сам хан Котян Сутосевич вместе со своими старшими сыновьями — только тогда я был согласен продолжить разговор. То, что это моё повеление будет исполнено — не верил ни на секунду, а оказалось — зря! Чудо свершилось, через седмицу тайно прибыл сам хан Котян вместе со своими сыновьями — аманатами, прихватив с собой две сотни личных гвардейцев.

Половецкий хан не один десяток лет ходил в союзниках русских князей, участвуя в их многочисленных смутах. Последние годы он, будучи тестем Даниила Романовича Галицкого, оказался на проигравшей стороне. И был вынужден перейти на сторону победителя — Михаила Черниговского, объединившего под собой все южно — русские княжества. Когда к Руси приблизились монголы хан уже собирался откочёвывать за Дунай, потому как знал, что с этими вурдалаками воевать бесполезно, никто не в силах устоять против их туменов. Но этой зимой мир перевернулся с ног на голову — смоленский князь разбил до сели непобедимую монгольскую Орду. Это просто не укладывалось в голове хана. Он проверял — и действительно, остатки монголов бежали назад, за Волгу! Причём бежали в основном те, кто оставался зимовать в волжско — донских степях. А все те тумены, что вторглись во Владимиро — Суздальское княжество — там навечно и остались! Это был полный разгром! Вдобавок Владимир Изяславич Смоленский, родич хана по его родной племяннице, присоединил к своему и так огромному государству Владимиро — Суздальское, Рязанское, Муромское княжества, а также Булгарию, ранее разбитую монголами.

И вот теперь, с подвластными ему коленами — родами хан окончательно и бесповоротно решил во чтобы то ни стало перейти под руку столь молодого, но поистине Великого князя, сравнимого лишь с Искандером Двурогим. И хана искренне забавлял Михаил Черниговский — драный пёс, который надеется одолеть молодого льва! Глупец! Ему надо не войско собирать против его Великого внука, а впасть ему в ноги и просить его милости! Именно это сам хан и намеривался сделать! Повторять судьбу монголов, преисполненных гордыней, или следовать за слепцом и к тому же глупцом князем Михаилом хан Котян Сутосевич вовсе не собирался! С собой он вёз не только своих сыновей, но и самую красивую из дочерей, чтобы отдать её в наложницы и ещё более породниться со своим будущем кааном!

Пришли известия о взятии хорошо укрепленного Чернигова. Три оборонительные линии защищали город от врагов. На высоком берегу Десны расположился детинец, прикрытый с востока рекой Стрижень. Вокруг детинца шел «окольный град», окруженный «малым валом». И, наконец, третья линия укреплений защищала обширное предгорье.

Попытка князя Новгород — Северского Станислава Глебовича прийти на помощь осажденному городу не удалась. Начался ожесточенный бой на стенах города. Защитники Чернигова с града метали на смолян каменья со стен за полтора перестрела. После яростного боя в городе, во время которого победа была долго сомнительна, смоляне одержали верх.

С третьего этажа детинца я наблюдал как в гостеприимно распахнутые ворота Вышгорода «торжественно» въезжает малая группа степняков. Большую часть сопровождающих, хан Котян вынужденно оставил перед линией редутов. Над половецким ханом развевался высокий шест с хвостами — так называемый «бунчук»

Очень скоро я мог лично лицезреть своего двоюродного деда по материнской линии. Он имел правильные черты лица, схожие с северо — кавказскими народами. Хоть хану и было больше пятидесяти лет, но выглядел он моложаво. Смешно, на мой взгляд, смотрелись его длинные казацкие усы и свисающий длинный чуб, заплетённый в косу.

Вооружён он был саблей из дамасской стали, украшенной драгоценными камнями. Одет Котян был в типичный степной халат, правда, излишне нарядный, весь расшитый золотыми нитками. А его породистый, статный аргамак являл собой весьма живописное зрелище — его попона была унизана россыпью свисающих пушистых лисьих хвостов.

При подъезде к моей выстроенной по обе стороны дороги экстравагантной сотне чёрных телохранителей, закованных в матово — чёрные доспехи, за спиной которых виднелись разлапистые чёрные крылья, все как один вальяжно восседающих на чёрных жеребцах, хан слегка сбледнул с лица. А его конь начал, беспокоясь, грызть удила, да и сам хан, кося глазами по сторонам стал нервно прикусывать свой вислый чёрный ус. Ехавшие за спиной хана двое его сыновей сохраняли хладнокровия ещё меньше — разинув рты рассматривали мой почётный эскорт.

Завидев смоленского каана, восседающего на резном деревянном стольце у теремного парадного крыльца, хан Котян, как куль с мешком, театрально свалился с коня. По восточному обычаю рухнул на четыре кости, уперев лоб в красную ковровую дорожку и пополз, как змея, к моим ногам. Примеру отца последовали привезённые им сыновья. Этим самым Котян признавал моё старшинство над собой.