Дмитрий Евдокимов - Игра на повышение [litres]

Вернемся к происходящему на поле боя. Что там? Я снова прильнул к окулярам бинокля. Ага, уланы беглецов прихватили, вряд ли там кто уйдет, от моста еще появляются люди, но уже совсем мало, единицы. На том берегу видно, как большая часть не успевшей переправиться кавалерии отошла на безопасное расстояние. К сожалению, пестрая группа богато одетых всадников там тоже присутствует, значит, не случилось несчастья с улорийским монархом. Какая жалость!

– Все, отбой! – я развернулся и сделал соответствующий знак руками. – Снимаемся и уходим к броду!

Хватит боеприпасы тратить. Армия противника здесь переправиться уже не сможет – ширина реки приличная, и течение сильное. Те же кавалеристы, которые успели перейти на наш берег по мосту, уже разбиты наголову. Сейчас дым рассеется, и уланы с драгунами проведут зачистку местности. Думаю, что тысяч так двух, а то и двух с половиной воинов сегодня Янош лишился. Причем в основном воинов элитных, столь дорогих его сердцу улорийских кирасир. И все это за какие-то полчаса! Эх, будь у меня под рукой та самая Восточная армия, что по какому-то преступному недоразумению доверили Пчелинцеву, я бы не то что реку не дал Яношу перейти, я бы его на его же земле раскатал в лепешку!

От досады и злости я скрипнул зубами, но больше ничем своих чувств выдавать не стал. Ни к чему это. Плакаться в жилетку некому, да и незачем. Буду воевать тем, что есть под рукой. А вот когда выиграю, тогда пойду в Ивангород и разберусь с теми, кто загнал Таридию в такую неприглядную ситуацию, чего бы это мне ни стоило.

– Смешно получается, – пробормотал я сам себе под нос, усмехаясь в ответ на свои собственные мысли, – в том, что разберусь с негодяями в столице, я еще не уверен, а вот, что сумею совладать с армией Яноша Первого, не сомневаюсь абсолютно.

Весьма самоуверенно. Но, с другой стороны, подобная постановка вопроса полностью отражает степень моих успехов на разных поприщах: «в поле», на войне, я чувствую себя уверенно, а вот в дворцовых интригах – увы, пока не силен. Потому что не могу и збавиться от пагубной привычки априори считать всех соотечественников такими же честными и радеющими за благо отчизны людьми, как я сам. А на самом-то деле дворец любого правителя та еще клоака, и обитающие там людишки в большинстве своем озабочены исключительно своими мелочными интересами.

Стоящее в зените солнце почти по-летнему припекало землю, ободренные наконец-то закончившимся шумом птички все смелее подавали свои голоса – хороший денек посылает нам природа, а человек все одно стремится испортить все своими неуклюжими действиями. Так всегда было, есть и будет, что в этом мире, что в том, моем прежнем.

И артиллеристы, и минометчики свернулись очень быстро. Уже спустя полчаса их обоз в сопровождении кавалерии отправился кружной дорогой к следующему месту встречи с улорийской армией – пресловутому броду. Нет, Янош, конечно, может переправиться и в другом месте. Да хоть бы и на месте того же моста. Но сил и средств на такую переправу у него уйдет неоправданно много. А главное – у него время сквозь пальцы утекает! Ведь каждая неудача, каждый дополнительный день военной кампании бьют по его репутации, заставляют идущих за ним людей сомневаться в его организаторских способностях и полководческом даре, а следовательно, и в самой возможности победы. А как прикажешь верить в нее, если армия каждый день несет потери и не может даже переправиться через реку на берег противника?

Двигались мы не спеша, да и крюк заложили изрядный, чтобы наблюдатели с того берега реки не смогли нас увидеть. Незачем нам демонстрировать имеющиеся в наличии силы и средства. Ладно бы, было чем напугать противника, а так-то хвастаться нечем. В предыдущие дни нас выручала мобильность нашей многочисленной легкой кавалерии, сегодня вот наличие минометов выручает.

Я говорю «выручает», потому что сегодняшняя битва еще не окончена. Она, так сказать, выбивается из ряда себе подобных наличием второй фазы. Не нужно ведь быть пророком, чтобы понять: разъяренный очередной неудачей Янош сейчас бросится к броду и там будет штурмовать реку до тех пор, пока не окажется на нашем берегу. А окажется он там обязательно, ибо нет у меня сил, чтобы надежно запереть границу на замок. Так что я костьми ложиться не стану, исполню обязательную программу да и отступлю в глубь Корбинского края. Будем добивать врага уже на своей территории.

Нужно будет позаботиться о правильной подаче информации об этом сражении. Если этого не сделать, то через год-два всякие умники начнут спорить о победителе, и по всем формальным признакам им окажется Янош Первый. Таких случаев полно в мировой истории, потому что спорщики не понимают, что не все измеряется сухим языком цифр и не всегда победителем является тот, за кем осталось в итоге поле боя.

Вот за такими мыслями я и скоротал дорогу. До брода мы тащились два часа, а прибыв на место, я застал там наших и фрадштадтских гусаров, развлекающихся выкрикиванием взаимных оскорблений, иногда подкрепляемых стрельбой из пистолетов. Здесь Славица не была зажата высокими берегами, потому и разлилась на ширину метров семидесяти, зато глубина в этом месте редко где достигала полутора метров – для всадника вполне проходимо, да и для пешего человека, если правильно дорогу выбирать, тоже. А вот стрелять из пистолета в попытке попасть в движущуюся мишень на противоположном берегу было глупой тратой пуль и пороха.

Вскоре на другом берегу стало гораздо многолюднее – сначала появились разноцветные мундиры наемных частей, потом стали подтягиваться и улорийцы. Занятно: сначала наемники приняли на себя основной удар, а сегодня у моста пострадали улорийцы. Когда придет черед действовать первым номером фрадштадтцев? Или этих господ не может первыми погнать в бой даже сам король Янош?

Самого главнокомандующего пока не было видно, но наемникам его отсутствие только играло на руку. Эти господа, по всей видимости, горели желанием реабилитироваться за свою ночную неудачу, а заодно и поквитаться с нами за гибель своего командира.

Не знаю, кто теперь командовал наемниками, но действовали они довольно слаженно. Около пяти сотен драгун, растянувшись по фронту, решительно направились в воду. Я немедленно отозвал с берега гусаров и выдвинул на их место стрелков, вооруженных нарезным оружием. Вопреки всем правилам современного военного искусства, расположились они не плотным строем, а врассыпную, представляя собой сложные мишени для ответной стрельбы.

Когда пытающиеся перебраться через реку всадники преодолели примерно половину пути, по моей команде пехота потянула веревки, поднимая из воды дожидавшиеся своего часа стройные ряды рогаток. Передние ряды наемников были вынуждены остановиться, а задние некоторое время еще продолжали напирать, создавая отличную скученность, по которой было трудно промахнуться.