Галина Гончарова - 2. Зима гнева (СИ)

Но - блин!

Где-то она ехала на велосипеде, а где-то и он на ней. Через некоторые колдобины и на танке-то не враз проедешь... с-сволочи!

Чтоб вас по таким направлениям мордой возили! Да почаще, почаще....

Но обычно Яна была не в претензии. Основную грязь подморозило, да и спорт не давал замерзнуть. Опять же фигура...

Даже если ей через год помирать - это не повод отожраться. А то так понесут тебя, а дно у гроба и вывались! Или у кого-нибудь спины сломаются... запросто!

Нет, не надо нам такого!

Но сейчас Яна была довольна. Дорога ровная, колеса крутятся... телега впереди?

Догнать?

Почему бы - нет?

Яна поднажала на педали, благо, крестьянская лошадка не скакала, а скорее, трюхала по дороге.

Крестьянин обернулся на шум, но дергаться не стал - куда от воза-то и от лошади? Яна подъехала поближе, и подняла руки, демонстрируя, что не опасна.

Ну.... Не собирается быть опасной.

- День добрый, жом.

- И тебе добрый, жама, коль не шутишь.

- Чего шутить-то? Еду, вот, с хорошим человеком разговариваю...

Яна в крестьянине ничего удивительного не видела. Самый обыкновенный экземпляр, таких она и дома навидалась. Тулуп, шапка, теплые штаны, валенки, подшитые кожей. Борода окладистая, лицо смышленое, хитроватое...

Лет пятьдесят мужчине, по деревенским меркам - еще не старик, но близко к тому.

- Чего ж и не поговорить, жама. Как звать-то вас?

- Яна. Воронова. А к вам как обращаться, жам?

- Петром именовали. Как анператора.

- Хорошее имя, - одобрила Яна. - А по батюшке?

- Савельич я.

- Петр Савельевич, значит. Рада знакомству. Далеко ли путь держите?

- Домой еду. Сено в город возил, продал избытки, вот, домой еду...

Яна кивнула.

- Не опасно сейчас, жом?

- Всегда опасно, жама. А только хозяйство поднимать надо, это дело такое. Руки сложишь - ноги протянешь...

Яна кивнула.

Это верно, крестьянам не забалуешь. Что-то она слышала про три способа разориться. Быстрый - рулетка, приятный - бабы, а самый верный - сельское хозяйство. Тут на печи не посидишь.*

*- Есть три способа разориться. Самый быстрый - скачки, самый приятный - женщины, а самый надежный - сельское хозяйство. Граф У. Амхерст. Прим. авт.

- А я к сыну еду.

- К сыну, жама?

Яна не видела смысла скрывать правду.

- Он сейчас у тетки, в поместье Алексеевых...

Лицо мужчины помрачнело.

- Ох, тора...

- Жама, - с нажимом поправила Яна.

- А все одно... вы не слушали ничего?

- Чего я не слышала? - насторожилась Яна.

- Говорят, поместье Алексеевых разорили. И Изместьевых, и Сайдачных, и...

- Разорили?

Яна почувствовала, как в груди поселился колкий кусочек льда. Петр вздохнул сочувственно, и принялся рассказывать, не выматывая душу.

- У меня свояк живет на Изместьевской земле. Так он рассказал, что приехали люди, освобожденцы энти, что они с Изместьевыми сделали - сказать страшно. А потом к Алексеевым отправились.

- Иван Алексеев, жена - Надежда, сын - Илья, дочь - Ирина, - мертвым тоном перечислила Яна. А вдруг это не они?!

Ну вдруг?

Петр кивнул, убивая все ее надежды.

- Так, то... жама. Их, говорят, всех и положили. И поместье подожгли.

- Всех?

- Всех господ. Жама!!!

Яна медленно сползла с велосипеда.

Руки и ноги не слушались.

Гошка!?

Ее сын!?

ЗА ЧТО!?

Из груди рвался темный звериный вой, она давила его, как могла, суетился рядом испуганный Петр, мок в луже велосипед, и неизвестно, чем бы оно закончилось, если бы...

- А мы тебя уж и догнать не рассчитывали!

Трое мужчин.

Сытые, довольные, на хороших конях...

Морды наглые, одежда теплая... явно не голодают и не бедствуют. И мчались во весь опор... Мародеры?!

Грабители?!

Судя по тому, как сжался рядом с ней Петр - да.

Один из мародеров, самый наглый, спрыгнул с коня. За ним последовал второй, перехватил поводья, третий пока сидел в седле.

- Да тут еще и девка! Ишь ты... значит так, борода. Деньги давай сюда! И лошадь тебе ни к чему.

Яна медленно подняла голову.

Вот, значит, как?

Мародерим по дорогам? Робингудствуем?

Отчаяние куда-то исчезало, вытесняемое холодной, зловещей яростью. И желанием отыграться хоть на ком. К примеру, на этих человекообразных.

- Девка, говоришь? - насмешливо поинтересовалась Яна у живого мертвеца. Вот ведь какой разговорчивый попался... непорядок! У нас тут вуду нет, а значит, надо негодяев аккуратно разложить по могилкам. Нечего им шляться.

- Ишь ты, какая разговорчивая, - от молодчика разило луком и нечищеными зубами. Яна даже в лицо ему не смотрела - зачем?! Стоит ли вглядываться в будущий труп? - Ну, снимай штаны и лезь на телегу...

Яна рассмеялась ему в лицо.

Куда и отчаяние делось. Она медленно притянула к себе мужчину, словно собираясь поцеловать - и шепнула в самое ухо.

- Умри. Во имя Хеллы.

Тело дернулось, обмякло, и под его прикрытием Яна послала две пули в двух других бандитов.

Ну, и попала, конечно. Одному в голову, второму в грудь... лошади взвились на дыбы и наверное разбежались бы, но Петр действовал на автомате.

Перехватил коней, удержал, успокаивающе заговорил... третий подонок еще был жив, еще тянулся за оружием... вот, позорище!

Промазала! Не наповал!

Тьфу! Стыд-то какой...

Яна спихнула с себя труп - и добавила вторую пулю. Перехватила лошадь под уздцы, тоже принялась успокаивать - помогло еще, что револьвер был хороший. Выстрелы не хлопали, а звучали приглушенно.

- Развелось уродов.

Петр посмотрел на нее с ужасом.

- Тора, вы...

- Да успокойся. Не трону. Но убираться отсюда надо, явно ведь тебя поджидали...

- Сволочи, - коротко сказал несчастный забитый крестьянин. И метко плюнул рядом с трупом. Кажется, хотел на труп, но передумал...

Яна поняла, почему, когда Петр вручил ей лошадей и развил бурную деятельность.

Ее он о помощи не просил, а сам сноровисто раздел мертвецов. Тела стащил в канаву неподалеку, прикрывать не стал - к чему? Снег пойдет - прикроет. А так... с маскировкой сейчас плохо, кто захочет - найдет.

Одежду покидал в телегу, коней привязал к задней перекладине.

- Тора, может, положите свой... сапед, да и сами присядете?

- Жама, Петр. Жама Яна.

- А хоть бы и так. Жама Яна, вы в Алексеевку все одно поедете?

- Да.

Яна и не сомневалась.

А ведь правда, Хелла дала ей год - зачем?

Найти сына. Если она еще здесь, значит, Гошка жив. Мало ли как бывает, мало ли что и кому сказали! Оно, вон, и император померши. С семьей. А она жива, здорова и жизнью довольна, так-то!

И благословение богини действует.

И сына она найдет. Обязательно! Не может быть так, чтобы дети умирали! Особенно когда мамы их ищут! И точка!

- Жама, может, вы меня до места проводите?

- До какого? - поинтересовалась Яна, думая, что крестьянский принцип: 'дайте попить, а то переночевать не с кем' тоже во все времена действует. И во всех мирах.