Галина Гончарова - 2. Зима гнева (СИ)

- Так приезжай. Сам добро и обратно повезешь.

- Не жалко, - отрезал Сеня. - Куда?

- Приедешь - позвонишь, - назвал Петр город. - В два дня уложишься?

- Завтра же прилечу. Ты это никому не показывал? Кроме меня?

- Нет.

- И не показывай. Я не обману, а куш хороший.

Петр пожал плечами, пообещал - и отключился.

- Кажется, ты что-то интересное нашла.

- Да и ладно. Решим. А меня Цветаева-мамаша нашла.

- О как!

Анна кратенько пересказала и эту историю. Петр нахмурился.

- Я с ней сам поговорю. Заречется лезть, куда не надо!

- Пап, не бери в голову. Если у нас деньги будут, можно и ту конуру на квартиру поменять, и можно даже в столице, эту продать, а там купить.

- А что?

- Гошка вырастет, учиться поедет - ему будет.

- А тебе?

- А я и так буду счастлива, - уверила Анна. - Было бы у вас все в порядке.

- Дочка, тебя точно этот бизнесмен не обижает? А то я его мигом в бизнес-хрен переделаю?

Анна ткнулась отцу в плечо.

Все же Яне повезло. И ей тоже повезло - здесь. Спасибо тебе, Хелла...

- Точно, пап. Давай вещи бросим в багажник, и за Гошкой?

***

Выписка - это быстро?

Официально она проходит весь день.

Придешь в восемь - отдадут ребенка. Придешь в двенадцать - отдадут ребенка.

В теории.

На практике для начала предстоит найти главврача. А он, зараза, носится невесть где. И телефон у него не отвечает.

Потом разборки с медсестрами по поводу поцарапанной стены и порванного пододеяльника. С сестрой-хозяйкой - обязательно

Потом получение на руки всех документов... по идее их должны готовить заранее. По жизни - их обычно еще в день выписки допечатывают. А еще их надо подписать и лечащим врачом, и завотделением, и оба они в этот момент дематериализуются. Не человек, а призрак.

Получение рекомендаций и советов от врача. Тоже не минута времени...

Не было бы рядом с Анной ее отца - сорвалась бы ее высочество. И поубивала половину!

Приехали в больницу в десять. Уехали - в три. Это при том, что выписка вроде как до часу дня.

Гошка откровенно устал, сидел у деда на руках и не ныл просто потому, что сил не хватало. Роман посмотрел - и покачал головой.

- Так, поехали побыстрее, а то малец на заднем сиденье заснет. А его бы еще покормить...

Не заснул Гошка чудом. А в доме их встречала веселая и довольная Кира.

- Аня! - Повисла на шее, чмокнула в щечку, потом перевела взгляд на мальчика. - Привет! Ты - Гошка?

- Да....

- А в Марвела рубишься?

- Мне больше мир динозавров нравятся...

- А я там на сорок восьмом...

Дальше Аня ничего уже не понимала. Вроде как слова русские. Но - непонятные. А Гошка счастлив, это видно. Вот, что-то доказывает, достал телефон, тычет пальцем, Кира тоже достала свой айфон...

- Вы обедали? - вклинилась она в обсуждение какого-то дрона и ДНК.

- Нет еще, - задумалась Кира. - Пошли?

На входе в дом их встречала Роза Ильинична.

- Ой! Кто это тут такой замечательный?

- Меня зовут Гоша! - похвастался Георгий.

- И такой большой уже!

- Мне в школу скоро! Мне шесть лет уже!

- Скоро и в армию - серьезно кивнула женщина. Мальчик помрачнел.

- Меня не возьмут. Но мама меня и так стрелять научит, да, мам?

- Обязательно, - кивнула Аня. - Гоша, это Роза Ильинична...

- Бабушка Роза, - махнула рукой женщина.

Гошка улыбнулся. Ослепительно и сокрушительно, растапливая женские сердца.

- Бабушка Роза. Ой, Смайлик!

Вышедший навстречу кот был сграбастан в охапку и Гошка замер со счастливым видом. Котяра заурчал и принялся принюхиваться.

- Больницей пахнет, - поняла Анна. - Гошка, тебя надо кормить, отмывать и укладывать.

- Вот и займемся, - решила Кира. - Давай пять, пошли жрать!

- Кира!

- Что? Вас не кормим?

Все рассмеялись - и последовали за девочкой в столовую.

***

Борис Викторович вернулся к ужину. И как раз попал на момент прощания. Поскольку Петра никто остаться не приглашал, тот решил переночевать у Яны дома.

- Добрый вечер.

- Добрый, - прищурился Петр. - Яна, это и есть твой работодатель?

- Да, пап.

- Отлично. Я - Петр Воронов. Поговорим?

- Поговорим, - не испугался Борис Викторович. - Проходите в кабинет, Петр... меня вы уже знаете?

- Да.

Мужчины переглянулись и удалились в кабинет.

Анна и Кира тоже переглянулись.

Накормленный и усталый Гошка спал в Аниной кровати. А вот что им ждать от мужской беседы?

Драться - будут? Или нет?

Анна махнула рукой и попросила Розу Ильиничну отнести в кабинет поднос с разными закусками. Заодно и посмотреть, что там происходит. В отца она верила.

Если порыться в памяти Яны, Петр Воронов и трех таких, как ее работодатель, сложить мог. В аккуратную кучку.

Но, как оказалось, ничего страшного не произошло.

Мужчины сидели - и разговаривали.

Пили, закусывали и опять разговаривали.

Итогом разговора стали три выпитые бутылки коньяка, две водки и одна дорогущего виски. Больные головы у обоих.

Дружелюбие, выраженное в 'эт-та... нич-чего мужжжик!' от Петра и 'хар-рошый у'вс отец, Нана' от Бориса Викторовича.

А вспомнили они поутру что-то из своих разговоров - или нет? Это осталось секретом, потому что мужчины никому не признались.

***

Ребенок!

Как много в этом слове!

И не обязательно чистого счастья... Это Анна была в эйфории! Но вообще-то...

Пить, писать, кушать, какать, смотреть мультики, играть в игрушки, и вообще... мама, ХОЧУ!!! И эту истину постигают рано или поздно все родители. Если им достался нормальный живой ребенок, не замаскированный ангел.

Ребенку - НУЖНО!

Вот здесь, сейчас, а еще лучше - час назад, по мнению самого ребенка. И ты ему не объяснишь, что он прекрасно может обойтись без шестого пистолета или восемнадцатого робота.

С Гошкой, правда, было полегче. Болезнь любого заставит быстро повзрослеть. Но все равно ночью Анна ходила ему за компотиком. А около двух часов ночи Гошка проснулся, потому что испугался.

Вцепился в Аню - и не отпускал минут двадцать.

Женщина гладила его по голове, шептала какие-то ласковые бессмысленные слова - и сама плакала. Бедный мой малыш!

Хелла, спасибо тебе! Ты дала мне, что смогла!

Но год!

Даже меньше уже... малыш только-только привыкнет, что мама рядом, только успокоится... и она опять уйдет! Уже навсегда...

Слезы текли из уголков глаз, впитывались в подушку, дорогую, ортопедическую... Анне было и больно, и тоскливо.

Но что тут можно поделать?

Только одно. Ее малыш должен стать сильным за этот год. По-настоящему сильным...

Ох, Гошка...

Ферейские горы, Русина.

Зачистка гор продолжалась.

Валежный больше не собирался нежничать или кланяться. Ему нужно было усмирить Фереи до состояния покорности. Чтобы еще сто лет не вякнули, сволочи!

Чтобы и в голову им не приходило пойти в набег!

Чтобы при одном слове о Русине и русинах у них трясучка начиналась. И чесотка.