Галина Гончарова - 2. Зима гнева (СИ)

- А что мы сможем сделать?

- Ну...

Честно говоря, увези подонки одну женщину, Яна... нет, и тогда бы она не прошла мимо. А вот так...

Да, всем она не поможет. Но может, хоть кому?

- Ты знаешь, где находится этот монастырь?

- Да.

- Поехали. Показывай дорогу.

Яна без особых церемоний спихнула четвертое тело в канаву и размашисто перекрестила обочину.

- Покойтесь с миром. Повезет - отомщу. Не повезет - не обессудьте, голову класть не стану.

Потап смотрел на стоящую рядом девушку. И - показалось мальчишке - или нет?

По дороге повеял ветер, складываясь в женскую фигуру, белую, в белых одеждах... и тихий шепот: 'Благословляю...' и жуткий холод, который мгновенно пробрался до костей.

Яна даже не дрогнула.

Хелла?

А то кто ж? Ладно, если вы, Ваша Божественность, благословляете - надо пользоваться. Яна не была кровожадной. Но иногда ей просто хотелось убивать. И как правило - за дело.

***

Два часа спустя она материлась еще хлеще, глядя на монастырь.

- Банда Грициана в монастыре...

Кто не знает чудесный фильм 'Свадьба в Малиновке'? А кто - задумывался, что именно осталось ЗА кадром?

К примеру, монастырь?

У Яны от одной мысли о церквях тошнота начиналась. Она дочь коммуниста, внучка коммуниста, ну... ладно! Правнучка подонка! Пра-пра, но это неважно! Она НЕ Романова. И этот груз не взвалит ни на себя, ни на сына.

А если на то пошло... у нее сейчас есть маленький шанс хоть как-то расплатиться с судьбой. Те, кто канонизировал властителей, никогда не принимали во внимание простую истину. Ты сидишь на троне? Но любой трон стоит на крови и костях. И никак иначе. Канонизировать любого венценосца - это как обожествлять Джека Потрошителя, никакой разницы. И там, и здесь крови - хоть залейся.

Может, Потрошитель еще и погуманнее будет. И жертв поменьше.

Яна не считала Романовых своими предками. Отвечать за тех, кто погиб по их вине... это - не ее долг. Но если она может спасти хоть кого-то, она не имеет права равнодушно проходить мимо.

Нет, не имеет.

А за кадром в фильме много чего осталось. И монахи, повешенные на стенах монастыря.

И выбоины от пуль...

И пьяные вопли.

И кони, которых загнали в церковь... ладно, лошадки не виноваты. Но что - при монастыре нет конюшни? Место культа? Это Яну не трогало, но сволочи, хоть историю пожалейте! Иконы, фрески, роспись - это то, во что не одно поколение людей вкладывало свой труд! И не два поколения, и не три... уйдут продажные служители, а история останется. Запечатленная даже и на досках. И в вышивках, и в лицах святых на фресках...

Это как в музее свинарник устроить. Разницы никакой. Гадко.

Яна смотрела и думала, что со сволочами посчитаться надо. Только вот как?

Пулемет бы. Каждого в отдельности отстреливать замучаешься... или...

Яд!

Шикарная штука! Но где ее найти, ах, где ее найти...* вот не захватила она с собой полкило мышьяка! Снотворное есть, то самое, которым чуть ее не попотчевали, но сколько там того снотворного? И как его дать всем подонкам?

*- Романс Книгиной. Музыка И. Шварца, слова Б. Окуджавы, прим. авт.

Яна вздохнула. Да, идея... одно утешает - подонки даже никого сторожить не поставили. Перепились, видимо...

- Топыч, ты остаешься здесь. Если я к утру не вернусь - уходи.

- Яна...

- Не обсуждается.

Яна встала и направилась к монастырю.

И ни выстрела, ни окрика... просто взяла и пришла. Наверное, помогло то, что на улице уже стемнело. Ни фонарей, ни луны - зима же! Легкий снежок падает... легко затеряться. В ворота, правда, стучать не стала. Не было ворот. Вынесли.

На монахов тоже смотреть не хотелось.

Жаль, конечно. Тоже люди были. Яна прошла в церковь. К лошадкам. Осмотрелась.

Да, нечто вроде тачанки здесь было. Но пулемет на ней был закреплен крайне неудобный. Тяжелый, на массивном лафете, фиг отвинтишь. А и возьмешь, так не поднимешь и не утащишь. Это даже не ДШК, который Яна тоже не подняла бы. Это натуральная тачанка... нет!

Бессмысленно...

Или - нет?

Яна исходила из того, что бандиты - твари, которые всегда готовы к бегству. Все-гда.

Они живут под гильотиной, они знают, что рано или поздно их придавят, как тараканов, а потому они всегда готовы рвать когти. С самым ценным.

Ценного в санях тоже хватало. Но самым интересным был не хабар, который Яна брезгливо поворошила пальцем. Самым ценным было несколько килограмм динамита.

Ты ж мое чудо!

Яна едва не поцеловала опасную находку. И ведь валяется, как ни в чем не бывало! Правда, надо уметь с ним обращаться, а то есть возможность улететь самой. Но в данном случае Яна не сильно боялась. Так уж вышло, что динамит лучше всего детонирует от взрыва, и вот они, маленькие симпатичные трубочки, из которых торчат бикфордовы шнуры...

Трубочка сделала из меди, внутри - гремучая ртуть. Она-то как раз реагирует на огонь.

Яна, недолго думая, прикарманила и динамит, и взрыватели. Осталось два вопроса.

Первый - что с похищенными?

Второй - куда заложить взрывчатку?

Яна знала, что динамит нельзя перемораживать, потому как он повышает свою чувствительность, а когда оттаивает, на его поверхности выступает нитроглицерин. Это плохо. Но вроде бы и в храме тепло, и динамит был укутан... ладно!

Все равно знать - одно. Определить - другое. Вроде бы динамит не влажный, остальное неважно. Взрыватели отправились в карман, динамит Яна попросту сунула в сумку, благо, холщовый мешок у нее с собой был. А что?

Для героя самый важный предмет не клинок!

Самое важное - это куда складывать добычу!

Теперь можно и дальше пойти. Яна рассчитывала на то, что ватага... лошадей... ага, штук двадцать. Из них ездовых всего штук пять, остальные явно крестьянские лошадушки. Телегу или тачанку такие тянут отлично, а вот ездить на них неудобно.

Да и пьяный ор...

Человек тридцать - точно. Зима, тулуп, шапка... кто там к ней приглядываться будет?

Так что Яна отправилась нагло - и вперед. Туда, откуда слышался гвалт, шум, крики...

И какое ж ее охватило бешенство! Так и тянуло заорать - получай, фашист, гранату! И кинуть, естественно!

Подонки развлекались не абы чем. На столе лежала обнаженная женщина, а к ней стояла очередь. И нет, не за колбасой... сссс... сволочи нехорошие!

Дети?

Дети пока еще были живы. В углу.

Подонки решили поиграть в дартс и пока по-простому швырялись в детей бутылками. Те плакали... двое. Мальчишка лет восьми и его сестренка, та еще младше... мальчик старался заслонить малышку... уворачиваться почти не получалось, спасало только то, что негодяи были пьяны. До реальной жестокости они еще не дошли, а меткость уже утратили.

Яна не зарычала. Но губу прокусила до крови.

Скоро подонкам надоест кидаться бутылками, и они возьмутся за пистолеты. Малышня и жива-то потому, что главарь поглумиться захотел. Пахом там, на дороге, слышал, как его жене обещали, мол, будешь послушной - щенки живы останутся.