Роман Злотников - Крушение империи

Конец лета прошел гораздо спокойнее. Мы на две недели съездили к Аленкиной бабушке в Кучугуры, где отоспались, накупались и дали всем друзьям детства моей любимой пощупать мою олимпийскую медаль.

А в конце августа я вернулся в Ленинград.

В универе меня встретили чуть ли не с фанфарами. Во входном холле я обнаружил огромный лист стенгазеты, посвященный моему «спортивному подвигу», а на доске почета свою увеличенную фотографию из личного дела. Кроме того, я выступил на «линейке», посвященной началу учебного года, дал интервью парочке газет и местному питерскому телеканалу, последовательно посетил декана, заместителя ректора и самого ректора. И все это время улыбался и благодарил, благодарил и улыбался, улыбался и-и-и… короче, когда я, наконец-то, добрался до съемной квартиры на «Ломоносовской» то просто упал, не в силах даже материться. Ну вот за что мне это все? Не собирался же никуда лезть! Тихо-спокойно развивался. Ни по гимнастике, ни по плаванью, ни по самбо с боксом, ни, даже, по мотокроссу, никогда ни один серьезный чемпионат не выиграл. В певцы и композиторы тоже особенно не лез. Никаких хитов не перепевал. В писатели тоже пошел по совсем несерьезному жанру. И вот на тебе… А главное — без толку. Даже себя никак не обезопасил. Стоит только левому пальцу младшего помощника шестого секретаря пожелать — от меня мокрое место останется. Сейчас ведь не времена «тирана Путина». Даже за границу не уедешь. А здесь — отрежут от всего и просто выкинут из жизни! И из универа вылечу, и вообще могут запретить приближаться к Москве и Ленинграду на пушечный выстрел. Сахаров, вон, целый академик, гений, отец советской водородной бомбы, а сидит в своем Горьком и не жужжит. Я на его фоне вообще вошь! И хотя, в отличие от него, я никаким диссидентством и борьбой с режимом заниматься не собирался, но кто его знает, что там «наверху» решат? Я ведь уже фигура весьма заметная. То есть для тех, кто наверху — вполне себе значимый ресурс. И кто-то может захотеть меня нагнуть и опустить просто для того, чтобы выбить этот ресурс из рук конкурирующей группы. Ну чтобы ее ослабить. У них же там наверху свои расклады, и на жизни тех, кто ниже, им вообще наплевать! Как людям на муравьев, которые где-то под ногами шебуршатся, планы какие-то строят, мечтают. А потом их подошвой кеда — хлюп, и кранты…

Однако, не смотря на все мои опасения, жизнь, потихоньку, начала входить в свою колею. А в конце сентября, я решил заняться тем, что собирался сделать еще год назад, но все руки не доходили. Сначала обживался, а потом закрутились дела с Парижским марафоном и Олимпиадой… Получить права. Пока на мотоцикл. Потому что по возрасту я имел возможность получить только их. Водить эту технику я уже умел — два года в секции мотокросса, как-никак… Правилам дорожного движения нас там так же учили туго. Мол, соревнования соревнованиями, но вы же учитесь управлению транспортным средством, то есть источником повышенной опасности. Так что знать, как его правильно эксплуатировать на дорогах общего пользования просто обязаны! Тем более, что хотя кроссовые мотоциклы эксплуатировать на таких дорогах запрещено — они не оборудованы требуемой световой сигнализацией, и не имеют общегражданских регистрационных номеров, на такие дороги мы, естественно, выезжали. А как бы иначе мы добирались до мест проведения соревнований? Секция у нас маленькая, бедная, техники для транспортировки мотоциклов не имеется. Так что, как правило, к местам местных и региональных соревнований, в которых мы, по большей части, и участвовали, добираться приходилось своим ходом. Потихоньку, огородами, так сказать, но своим… Вследствие чего опыт передвижения по дорогам и улицам у меня так же имелся. Ну и плюс водительский стаж из будущего в шестьдесят с лишним лет тоже. Причем, по дорогам не только своей страны, но и трех десятков других. В том числе и с левосторонним движением. По той же Австралии я, за рулем минивена, в котором было аж семь человек — четверо взрослых и трое детей, самому младшему из которых на тот момент было всего восемь месяцев, накатал за две недели нашего путешествия больше двух тысяч километров… Вследствие чего я решил не заморачиваться водительскими курсами, а просто купил последнее издание ПДД в Доме книги на Невском и, проштудировав его в течение нескольких вечеров на предмет внесенных изменений, тупо приперся в ГАИ Невского района. Писать заявление на сдачу экзамена экстерном.

— Тебе чего? — хмуро поинтересовался у меня весьма упитанный ГАИшник, к которому меня отправили с моим заявлением.

— На права хочу сдать. Экстерном.

— На какие права?

— На мотоцикл.

— На мотоци-и-икл? — ГАИшник скривился и повернулся к соседу по кабинету. — Ты гляди какая шустрая молодежь пошла… И чего ж тебе в группе-то не сидится? Вон, в октябре новую группу вас, смертничков, набираем — так давай, записывайся, — и он громко захохотал. Я спокойно пожал плечами.

— А зачем? Что мне там расскажут того, что я не знаю?

— В смысле?

— Так вот, — я выложил перед ним пока еще действующее удостоверение перворазрядника по мотокроссу. ГАИшник нахмурился и, покосившись на меня, удивленно уточнил:

— А чего это у тебя тогда значок мастера спорта на пиджаке?

— Да это не по мотоциклу, а по марафонскому бегу, — пояснил я. — Поcле Олимпиады велели непременно носить.

— После Олимпиады? — встрепенулся его сосед по кабинету и впился в меня глазами. — Марков?!

Короче, вот так я получил первый нормальный профит от своей победы на Олимпиаде. Потому что права мне выдали через два дня. Почитай, взамен на автографы. Потому что по ПДД меня никто особенно и не спрашивал, больше про Олимпиаду.

В октябре я получил возможность впервые попробовать свои силы в, так сказать, «серьезном жанре». Ну типа. Издательство «Советская Россия» заказала мне автобиографическую книжку про себя. Мол, как простой советский школьник рос-рос, становился пионером, комсомольцем, а потом вырос и стал Олимпийским чемпионом. Тираж мизерный. Заплатить мне собирались по нижней ставке. Но я заткнулся и сел за машинку. Потому что мне позвонил Пастухов и сообщил, что моя будущая книжка запланирована как стартовая в серии о «героях» Олимпиады, и в ЦК уделяется ей большое значение. Потому как планируется, что такая «забавная зверушка» как я, должна непременно заинтересовать зарубежные издательства, и наверху надеются пропихнуть на иностранные рынки всю серию. То есть одним махом и престиж СССР повысить, и денег заработать. А то уж больно сильно на Олимпиаду потратились. Ну это я так ерничаю… То есть он рассказал мне все это, естественно, совершенно другими словами, но я понял вот так. И засел за работу. Потому как если у них все получится — это уже могло дать кое-какие гарантии безопасности. Ну ладно — не сами гарантии, но, хотя бы, надежду на них…