Владимир Шарапановский - Секс-тур в юность

Я поспешил успокоить.

— Я только двадцать минут, как из школы пришел. Ты лучше скажи, что нового? Собираемся вечером, или как?

— Так, а я чего названиваю? Коля сказал, что сегодня будут новички из первокурсников, а я еще тут на кафедре должна прибраться после лабораторных. А у тебя как, есть время?

— Ну, ты спрашиваешь. Я же сказал, что буду. Мне к тебе на кафедру подходить, и какое помещение выделили для редколлегии? Да ладно, на месте поговорим. Я переодеваюсь и выезжаю. С собой что взять, или ты уже поела?

— Да поела, отлично. Наша универская столовка с лета на ремонте, так нас прикрепили к совминовской, а там, на 50 копеек так поесть можно, что потом тяжело обратно в универ торпать. Чуть ли не бутербродами с черной икрой кормят. Все очень вкусно, и куда дешевле, чем в нашей.

— Надо будет с вами сходить, и попробовать.

— Не пустят, там пропускают только при предъявлении студенческого, и охрана следит. Всё, не могу больше говорить, тут телефон нужен. Давай, выходи.

Я, по быстрому собрался, и побежал на троллейбус. Надо пораньше успеть и подготовиться к приходу новичков, я то их, впрочём, отлично помню. Но их надо сразу определить на правильные места, по наклонностям. Пока ехал в троллейбусе, всё вспоминались слова отца, — «где начинается авиация, там кончается дисциплина». Что-то подобное и с редколлегией, только в квадрате. А отец рассказывал, что у них чего только не было, и даже в боевых условиях. Был — летчик от бога, на его счету было не одно потопленное немецкое судно, но героя ему так и не давали, из-за всякого, в том числе, что всегда еще не выйдя из самолета принимал спирт из антиобледенителя. Но смелый, отчаянный был — до безумия, и подбирался к целям на минимальное расстояние, чтобы положить торпеду куда надо, а без пробоин и не прилетал. Раз, после очень сложного вылета, едва дотянул на искореженном самолете до аэродрома. А из самолета, его вынесли уже спящим. Но шум поднялся, когда выяснилось, что он приземлился с боезапасом. Под трибунал могли отдать. Но лучшего летчика, никто из командования — не отдал бы. Но награды, его, всё равно, часто обходили стороной, за постоянные залёты. А вообще, мы часто дома за столом вспоминая войну, распевали любимую песню отца «Мы летим, ковыляя во тьме», наших то про бомбардировщиков долгое время не было

https://www.youtube.com/watch?v=0CAP7uq-Aow

А отца часто спрашивали, почему он не боится говорить правду — вплоть до самых верхов, А он всегда отвечал, показывая вверх. — Я там, уже свое отбоялся, каждый раз вылетая, как в один конец. Так что, даже, Леонид Ильич, будучи первым секретарем ЦК республики, не смог его убедить — занять место директора радиотрансляционной сети столицы. А надавить на беспартийного выпускника института связи — было нечем. Но, все-таки Лёня — был нормальный мужик до инсульта, а превратился, потом, в почётного бровеносца и орденоносца, многочисленно героя. Этим и воспользовалась, вся сволочная камарилья. Пока он еще в трезвом уме, и дай бог — дойдут до него мои сведения из писем. Это, правда, зависит уже не от меня.

В Универе я сразу забежал на кафедру, где Татьяна убирала оборудование и наводила порядок, после лабораторных. Быстро включившись в работу, и помог ей убрать всё куда указано. Закрыли дверь, и я сгонял на вахту сдать ключ, а она сразу пошла на редколлегию. И я чуть ли не успел раньше неё. В комнате было только трое. Коля, Ирка и зашедшая Татьяна. Я поздоровался, и сразу перешел к делу.

— А что Гесс сегодня не будет? Он же куратор от парткома?

— Да нет, сегодня ему делать нечего, из редколлегии только мы и остались, а молодежь только должна подойти. Надо будет еще разобраться на что они способны, — сказал Коля.

— Ну, с этим я готов помочь, и беру это на себя, а вы пока планируйте работу. И начинайте разбирать, что за статьи принесли, чтобы я приступил к проверке и редактуре. Только мне будет потом нужна Ира. Сказать пару напутственных слов новичкам, когда я попрошу.

Все согласно кивнули, а я стал оборудовать рабочее место с Ундервудом. А потом стал разбираться в красках кистях и прочих принадлежностях для работы. В это время в дверь постучались. Я, как самый молодой, пошел открывать. Ага, вот и они долгожданные. Я пригласил.

— Давайте заходите, не стойте как не свои. Тут никто не кусается. Девочки, вы проходите не стесняйтесь. Так получилось, что старшие товарищи заняты планированием работы, а так как редколлегия серьезно сократилась, после окончания университета большой группой выпускников, то теперь в комнате практически вся редколлегия. Куратор от парткома Геннадий Семенович сегодня не будет, а остальных я представлю по старшинству. С бородой — это Николай, он грозный шеф. Следующая Татьяна — она ответственный за всё от комсомольской организации. Далее Ирина — она отвечает за исполнение. Теперь, с вами будем разбираться. Представьтесь, начиная с девушек, и мы распределим обязанности.

И я обернулся к девушкам. Первая стала представляться Галочка, и я сразу выдал поручение.

Галочка назначается старшей по проведению работ новоприбывшими, ей передаются в подчинение, и я указал на Олега — это правая рука, а потом на Гришу — это левая рука. Слушайтесь её, как мать родную. Так, теперь повернулся к Танюшке.

— Теперь, представьтесь и вы — милая и застенчивая незнакомка.

— Меня зовут Татьяна.

Я прервал.

— «Итак, она звалась Татьяной». Прямо, как у Пушкина, но, увы, это породит сложности. А как, насчёт, — Танюшка или Танечка? Татьяна как вы могли заметить, уже есть. Так как?

Та замялась и пролепетала,

— Лучше Танюшка, меня так бабушка зовет.

— Отлично, и теперь ваше увлечение?

— Я рисую и создаю кукол в национальных нарядах разных стран и времен.

— Значит — историческая реконструкция народных костюмов разных стран, и создание статуэток с ними. Великолепно. С этого момента — отвечаешь за всю художественную часть стенгазеты. Компоновка, оформление, рисунки и название. Помощь, если потребуется, будет предоставлена Галочкой.

А потом посмотрел на парней и заметил.

— Сейчас вы представитесь, но маленькое замечание, тут нет никакого матриархата, просто девушки более собраны и ответственны, потому — пока они будут старшими, Потом, вы и сами определитесь. Итак, и я посмотрел на Олега — он представился, а потом на Гришу, и тот представился вслед.