Владимир Шарапановский - Секс-тур в юность

— Что это такое, и чем это посторонним ты занимаешься на уроке.

Я встал и прорапортовал.

— Изабелла Всеволодовна, это совсем не постороннее, а статья для научного журнала по проблеме расшифровки генома человека. Самой глобальной в биологической науке всего двадцатого века. Хотите, я её зачитаю перед классом, там очень много интересного. Я думаю, и Вы почерпнёте много нового.

Она поколебалась некоторое время, но благоразумие взяло верх, и произнесла.

— Давай, ты мне на перемене перескажешь краткое содержание. Не думаю, что это будет интересно всему классу.

— Наверно вы правы.

Я вспомнил, что биологов в классе не случилось, но было несколько врачей. Однако на данном уровне, они вряд ли что поймут. Это не наглядная астрономия, тут все позакрученнее будет. И продолжил работу над статьей.

А на перемене подошел к преподавателю и краткую справку о содержании статьи. Вот, думаю в университете дать на рассмотрение одному из профессоров, сестра просмотрит статью, и укажет — кому лучше отнести для рецензирования и последующей печати. Наблюдал вторую серию «шок — это по-нашему». Чёй-то — это в дурацкий сериал превращается, а на последнем уроке будет ждать карета скорой, чтобы отвезти в домик с запирающимися комнатами и мягкими стенами. Не, я не согласный, туда мне совсем не к спеху. Попрощался с зависшей дамой и поспешил на следующий урок, а то перемена практически закончилась. На следующем уроке завершил писать статью и принялся за статью для научно-популярного журнала «Земля и Вселенная» [28] — Журнал создан для пропаганды науки, выступления против псевдонауки в области астрономии, развития любительского телескопостроения. Тематикой журнала являются: звездная эволюция, история астрономии, планетология, любительская астрономия, космонавтика, геология, и т. д. Редакция журнала начала работать 18 сентября 1964 года, а первый номер вышел в свет в январе 1965 года. . В него включил большинство из сказанного на уроке астрономии и ряд более специфических сведений, которые на уроке были ни к чему. Весь урок ушел на написание статьи. А когда Ефим Наумович подошел и посмотрел, что я пишу — то сразу завелся.

— Так, немедленно встань, и скажи — чем ты занимаешься весь урок математики? Какой еще ерундой?

— Ефим Наумович, это не ерунда! Я на уроке астрономии, рассказывал классу, что Плутон был открыт на кончике пера с помощью математических вычислений, и только затем был обнаружен в указанной точке неба. Вот это статья про транснептуновые объекты пояса Койпера, и облака Оорта. В большинстве своём, тоже подтверждаемые с помощью царицы всех наук, так как разглядеть их современные телескопы нет возможности — слишком они малы, и удалены.

— Дай посмотреть!

И протянул руку, а я передал статью.

— Опять написано кое-как, чтобы я ломал глаза — разбираясь в этих каракулях.

Но углубился в чтение, и больше не ворчал. А класс потихоньку начал шушукаться. И я подбавил.

— Здесь бы надо добавить некоторые расчёты, чтобы подтвердить стройные и логичные теории и модели, предложенные другими учеными, а также создать полноценную картину Солнечной системы и окружающего её космического пространства.

Похоже, одного фаната этой работы я нашел. Теперь он не бросит её пока не добьется результата. Так как, про урок он и забыл. А наши «лодыри» не выполнившие домашку, показывали мне большой палец. Не тот, что могли предположить в будущем, а показывая, что спас их от неминучей погибели.

В это время преподаватель, просмотрев всю статью, заметил.

— Интересно, весьма интересно. Сыро и не хватает очень многих элементов, но теория очень стройная и совершенная. Над ней еще работать и работать, Но есть интересные зерна. Насколько я помню астрономию, она не противоречит ни одному известному факту.

— А Семен Израилевич выгнал меня из класса, когда я неудачно пошутил, про инопланетянку поведавшую мне её.

— Глупая шутка, наука не терпит такой несерьезности. Только ответственный подход к математике может гарантировать получение замечательных результатов.

В классе многие позакатили глаза, думая, что он сел на любимого конька. Но Ефим Наумович уже не обращал внимания на окружающую обстановку. Его интересовала математика. И я решил подкинуть уголька в топку.

— Ефим Наумович, а вы бы не взялись поработать над математической моделью, снять шероховатости. А то я планировал направить статью в журнал «Земля и Вселенная» и было бы позорным, встреться там ошибка, журнал то — научный. Будем соавторами, и еще есть замечательный астроном, и большая умница — Генрих Шварц, он работает в городском планетарии на Ленина, и я хотел бы передать статью ему для доработки и редактирования. Он был бы весьма полезен, как соавтор.

Пока мы с преподавателем упражнялись в научных беседах, класс потух и почуял, что шутки, кажется, кончились, а самых умных стали «терзать смутные сомнения». И они уже с любопытством стали поглядывать на нас.

Вот так, вот ребятки — детство кончилось. А начинаются колдобины взрослой жизни. Хоть и не восемнадцать вам везде, но скоро всем идти получать серпастый, молоткастый, советский паспорт. Мне так и вовсе — через пару недель.

А на следующий урок я решил не идти, если не отловлю Иру из параллельного на перемене. Перемена большая, но поди найди их в школе. По расписанию я посмотрел утром, где у них уроки и попробую отловить, а не получится, то и пропущу урок. Все одно мне этот предмет совсем не к чему и только создает проблемы с другими языками.

За перемену так и не разыскал, девиц, хоть и спрашивал у встречных, Некоторые даже подшучивали, что совсем невмоготу стало? Пусть думают, что хотят. Пошел в класс, где должен был быть урок и сел за первый столь. Когда стал заполняться класс, пришла и искомая красотка, и я подозвал её к парте.

— Ира, где нам лучше сесть, а то надо переговорить, чтобы не мешать классу.

— А что тебе понадобилось. Итак, после случившегося прохода не дают. Что тоже пришёл порасспросить?

— Ни боже мой. Ни в коем разе. Я, наоборот, хочу поговорить об очень серьезных вещах.

— И что именно хочешь выспросить. Сегодня уже достали вопросами и подколками.

— Да всё совсем не так, я наоборот хотел больше рассказать, чем спросить. Ведь тебе еще долго будут полоскать мозги, а потому тебе бы следовало знать, что им отвечать. Вот, держи.

И я передал ей вынутую из портфеля книгу.

— Что это? Жорж Санд.

— Прочтешь, поймешь. Ты вообще знаешь, что значит выражение «Стакан воды»?

— Стакан и стакан, чего неясного.

— Эх, темнота. Читать больше надо, а то в плане секса — ты самая продвинутая девчонка в школе. И большинству преподавателей сто очков форы можешь дать. Точно тебе говорю. Но в остальном темная, как за печкой росла. И не обижайся, но образовываться тебе надо.