Андрей Земляной - Шаг вверх

Ещё в начале своей работы, Булганин предложил список параметров по которому решалось, будем мы что-то производить или будем покупать. Там были значимость для обороны, цикл окупаемости товара, принципиальная возможность добывать или производить его на территории СССР или дружественных государств и многое другое.

В этой реальности СССР не вылил тонны помоев на Сталина и не пересматривал ленинские принципы управления, а стало быть не вошёл в политический клинч с Китайской Народной Республикой. Так что многие проблемы — таковыми не стали. Например, ручная сборка, требовавшая огромного количества рабочих рук, делалась по соглашению с КНР на их территории, что позволяло высвободить рабочие руки в самой России.

Кроме того, с постепенной механизацией крестьянского труда, продолжался постепенный отток рабочих рук из сёл и деревень, в города, где работали десятки учебных комбинатов для взрослых, а жилые дома сдавались целыми кварталами.

Но главной проблемой оставалась культура труда вчерашних колхозников. Забить молотком болт? Не вопрос. Забыть при сборке в цилиндре гайку? Запросто. Поставить заведомо сломанную деталь? С лёгкостью.

Рабочих увещевали, пытались организовывать лектории и штрафовали рублём, но всё было тщетно. Даже организовали Министерство Государственного Контроля, но и оно просуществовало недолго, оставив после себя лишь название, перешедшее к службе охраны первых лиц.

Но выход был, и его понемногу внедряли в жизнь. Огромное количество отставников — ветеранов, из армии, флота и НКВД, прозябавших на пенсии, стали потихоньку возвращать на службу в качестве контролёров.

Сначала их полгода учили на курсах, а после выпускали с профессией «контролёр производства». И если с мастером в цеху ещё можно было договориться, то с контролёром — никак. Те, кто вылезли из смертельной тины пенсионного забвения, ни за что не желали туда возвращаться. А вот для рабочего перейти из категории «станочник» в категорию «разнорабочий», с потерей половины зарплаты, было так же просто как болт забить. И перевод такой был как минимум на год. Это на первый раз. А на третий — так вообще навсегда.

Система как-то заработала лишь к началу шестидесятых, и все новинки, предложенные Мечниковым, уже пришли на подготовленную почву. Никому и в голову не пришло бы вкрутить в фару мотороллера перегоревшую лампочку, только потому что конец месяца и нужно сделать план любой ценой. Эту систему сломали ещё в годы войны [19] Как и в реальной истории. План исчисляемый в штуках, пусть даже бракованных ввёл Хрущёв, которого здесь не было. .

Кроме этого, теперь за деньги покупателя сражались ещё и кооперативы, которым вообще не было никакого резона гнать брак. И внутренняя конкуренция уже давала свои плоды, когда покупатель, например, просто перестал брать радиоприёмники Новосибирского радиозавода, потому что те, быстро ломались.

Дыр в советской промышленности было ещё огромное количество, но всё постепенно решалось. Например, удалось купить технологическую линию по производству двухсотсильных двигателей Роллс-Ройс, которые можно было поставить буквально везде. Правда заплатить пришлось золотом. Но зато, когда англичане приехали просить легированную сталь, им тоже выкатили ценник в золоте.

Как сказал Иосиф Виссарионович: — «Чтобы нам не стыдно и им не обидно».

Какого-то единого курса пересчёта рублей на доллары или фунты не существовало, поэтому пользовались методикой пересчёта на киловатты или энергорубли. Суть в том, что киловатт стоит каких-то денег и в СССР и во всём мире, и те же затраты на производство единицы изделия можно посчитать в киловаттах. Так и приходили к консенсусу, приводя рубли к йенам, или тугрики к фунтам.

Конечно не раз и не два, европейские и американские производители упирались рогами отказываясь продавать технологии которые считали стратегическими, но и Союз в таком случае перекрывал краник, отказываясь подписывать новые контракты на редкоземельные металлы или другие изделия, особенно критичные для западных стран. И всё было куда спокойнее, чем в истории которую знал Путник, потому что никто не разорял сельское хозяйство страны и не хоронил десятки миллиардов рублей и тысячи жизней в попытке засеять целинные степи.

Страна вполне могла себя прокормить без закупок зерна за границей, а, следовательно, и переговоры шли без этого унизительного фона, когда СССР фактически держали за горло угрозой голода.

Прекрасно понимая, что в этих играх он даже не карась, Мечников не лез во внешнюю политику, даже когда некоторые личности требовали его мнения. Иногда отделывался шуткой, а иногда и встречно атакуя, провокационными вопросами вроде: «А вы с какой целью интересуетесь, гражданин? Не хватает материала для письма в органы? Сами добывайте!»

Но внутри он понимал, что своими действиями уже начал менять внешнюю политику. Микротрактор, квадроцикл, который называли не иначе чем «Русский байк», и полноприводный четырёхосный грузовик, который сразу попыталась забрать себе армия, уже изменили картину русского экспорта, принося в казну дополнительный доход и новые контракты.

Иностранцы приезжающие в Россию с удовольствием покупали стильную и качественную одежду и обувь, портфели и многое другое, рассчитываясь деньгами иностранных государств, что очень помогало Комитету Госбезопасности вести переговоры с гражданами тех государств, платя наличными за промышленные и политические секреты.

Работа по внедрению в народное хозяйство технических секретов, украденных разведкой назвалась «внедрение», и занимался этим целый НИИ, который так и назвался «Институт внедрения новых технологий». А что технологии эти зачастую приходили нарисованными на салфетке или, например, в виде рабочих чертежей подводной лодки с грозными надписями «Top secret» никого особо не волновало.

Дальше новинки науки и техники расходились чертежами советского стандарта с шапкой ВНИИ ВНТ, и конкретным исполнителями оставалось лишь не накосячить при повторении оных.

Также полученная информация расходилась по списку коротким «Бюллетенем иностранных разработок и исследований» где помещалась информация общего плана. Над чем работает та или иная лаборатория, или научный центр, или о передаче готового исследования в инженерный центр.

Вот такой бюллетень и листал Александр по дороге с одной работы на другую.

Строго говоря в Комитете по товарам народного потребления, его участия уже не требовалось. Новая секретарша быстро приняла дела у Виктории Семёновны Янкель, и сразу влилась в работу. Теперь все просители до определённого ранга получали в инженерном центре чертежи изделия, в котором заинтересовано государство и парочку вариантов того, на чём можно заработать. А просители ранга заводов союзного подчинения, дожидались Александра, который по сути делал то же самое, только лично, проявляя уважение к заслуженным работникам.