Стюарт Слейд - Наковальня неизбежности [ЛП, СИ]

- Штыки примкнуть! - прокричала она. Команда полетела по цепочке. Бойцы доставали тридцатисантиметровые серебристые зазубренные штык-ножи, защёлкивая их под стволом. Казалось, японцы ожидали чего угодно, но не этого. Из травы на флангах поднялись на станках два МГ-34, рассекая противника продольным огнём.

Удивились все. Просто ещё несколько очередей, но это стало последней соломинкой. Японцы уже попадали по перекрёстный обстрел, и сейчас из-за плотности огня замерли. Сирисун видела их замешательство. Натиск прекратился - вражеский офицер пытался разобраться в изменившейся обстановке. Такого не должно было случиться, но случилось. В голове лейтенанта снова зазвучал голос, но не инструктора, а какой-то с английским акцентом. Она слышала записи с образцами речи английской аристократии. Язык был ей знаком не очень хорошо, но достаточно, чтобы понимать звучавшие в мозгу слова: "Сейчас! Прямо сейчас! Пора!"

Она вскочила, следом за ней по всей линии поднялся остальной взвод. Японцы не побежали - они никогда не бежали, но явно были ошеломлены таким поворотом. Они много лет воевали с китайцами, которые, как правило, не отличались боевой устойчивостью и очень редко контратаковали. Тем более в штыки. На осознание требовалось время, а потом стало слишком поздно. Сирисун видела своего противника, бежавшего навстречу с выставленной "Арисакой". Она заученно отбила винтовку, сделала выпад, вонзая зазубренный штык-нож в живот. Повернуть, потянуть, высвободить. Позади неё Яуд срезал другого японца из МП-40, не подпуская к командиру.

Всё закончилось очень быстро. Японцы были разбиты, её люди удержали позиции. Те, кто остались.

- Идём дальше, не останавливаемся. Подсчитайте потери. Дайте связь. Надо доложить о бое, - отстранённо говорила она, высматривая любые признаки возможного сопротивления. Раздалась короткая автоматная очередь. Она дёрнула головой. Раненый японец шевельнулся, и один из её людей добил его. Яуд перехватил её взгляд.

- Иначе нельзя, госпожа. Это японцы. Они не сдаются. Попытайтесь взять пленного, и он подорвёт вас гранатой вместе с собой, или застрелит последним патроном.

Сирисун понимающе кивнула. Взвод уже занимал оставленные недавно окопы и заново укреплялся. У её ног лежал офицер, с грудью, развороченной пулемётной очередью.

- Госпожа, заберите его меч. Он ваш по праву.

Она покачала головой.

- Некогда. Надо идти дальше.

- Госпожа, это правда надо сделать. Люди должны видеть.

Она поняла, что имеет в виду сержант. Это была подлинная катана, не из числа дешёвых офицерских штамповок. Рядом лежали ножны. Она подобрала и их, потом вскинула меч над головой. На клинке вспыхнуло послеполуденное солнце. Те из её бойцов, кто видел это, радостно закричали. Кто не видел, услышали голоса, посмотрели и присоединились.

- Есть связь, госпожа. Вот список потерь. Девять погибших, шесть раненых. У остальных царапины, можно даже не считать.

- Благодарю, сержант. Кен, давайте седьмой канал.

Она подождала настройку.

- 1219, это Сирисун. Вступили в бой с врагом. Пехота численностью около роты. Мы их разбили и движемся направлением на Тонг Клао. Требуется пополнение боеприпасов и по возможности подкрепление. У нас девять убитых и шесть раненых, требующих эвакуации. Потери противника свыше сотни.

Повисла долгая пауза, потом прозвучал знакомый голос из штаба.

- Принято, понято. Идите в Тонг Клао и там занимайте оборону. Имейте в виду, разведка доносит о появлении вражеской бронетехники. Подкрепление получите в посёлке.

В штабе командир роты прервал связь.

- Ну, сержант-майор, как вы это находите?

- Похоже, японцы выбрали неправильное время для вторжения.

Отделение управления 2-го батальона 143-й дивизии японской армии

Над полем для гольфа реяло "Восходящее солнце". Солнце заходящее окрашивало его в алые тона. Майор Уцуномия смотрел на аэродром, который наконец-то пал перед его людьми. Сгущающиеся сумерки подчёркивали догорающие остовы зданий. Видел он не очень хорошо - половину лица скрывала повязка. Осколок ракеты разодрал щёку. Он понимал то, о чём медик ему не сказал: на этом глазу зрение уже не вернётся.

Но поле тоже теперь в их руках. Вражеский арьергард держался до последнего, выигрывая время для отхода остальных. Сейчас на их стороне была темнота. Японцы гордились своей способностью воевать ночью, но погоня за противником, который находится на своей территории, в это умение не входила. Тем более воевать уже некому. Перед боем в его батальоне было более семисот человек. Теперь триста девяносто один из них убит, и пара сотен тяжело ранены. Такие потери вызвал авианалёт. Пехота сражалась смело, но они не были профессионалами. Всё проклятые неуязвимые "Страусы" со своими бомбами, ракетами и пушками.

- Господин майор! Добыча! Они оставили флаг.

Пехотинец из всех сил тащил тайский флаг на длинном шесте, зачем-то всаженный в лунку №18. Уцуномия нахмурился. Обычно никто не втыкает государственный флаг в таком неподходящем месте. Потом до него дошло, и он отчаянно крикнул "Нет!", но опоздал. Сработал вышибной заряд, подбрасывая мину на метр в воздух, а потом взорвалась и она, размётывая осколки. Майор почувствовал металлических кубиков удары по ногам. Четвёртое ранение за день , мрачно подумал он и почувствовал себя оскорблённым. Разве можно закладывать мины-ловушки на поле для гольфа?

Таиланд, возвращённые провинции, Бан Масдит, штаб Первого армейского округа

- Господин генерал, на связи генерал Чаовалит из девятого передового бригады.

Сонгкитти принял трубку у секретаря.

- Держишься, Ван?

Прежде чем донёсся ответ "Да", телефон выдал несколько потрескиваний.

- Ну и хвала богам. Сможешь удержать фронт без подкреплений ещё один день? Наши осведомители говорят, что границу перешли две японские дивизии.

- Да знаю я, знаю. Но у нас всего четыре полка. 19-й и 29-й остаются на линии соприкосновения и даже немного оттеснили японцев. 39-й и 49-й подошли позже, но к закату вышли на позиции. Раз уж Лаум Мвуак держался до тех пор, пока в этом был смысл...

Сонгкитти прикусил язык. Сведения оттуда не радовали. Аэродром захвачен, рота охраны полегла до последнего человека. И не менее половины лётного персонала. Выжившие уводят свои семьи через джунгли. Чаовалит продолжал:

- ...и авиация, само собой. Без неё мы, скорее всего, ничего бы не сделали. Но сейчас на фронте целая дивизия, и она работает на нас. Так что да, завтрашний день выстоим

Сонгкитти посмотрел на карту. Тонкая линия синих булавок обрисовывала трёхлистную почку японского вторжения. Шестнадцать километров в самом глубоком месте и пять в районе Лаум Мвуака. Завтра критический день. Всю ночь в Пномпень прибывали части Второй Конной, они нацелены на восточный участок плацдарама. 11-я пехотная дивизия тоже движется, в сторону западного участка. Если Чаовалит устоит до их подхода, то сможет контратаковать и на север и юг, отрезая японцев от Меконга и окружая их. Сегодня решилось многое. Ополчение продержалось достаточно долго, Лаум Мвуак продержался достаточно долго, "Страусы" нанесли достаточно урона, и совокупно обеспечили 9-й бригаде время для развёртывания. Теперь им бы день простоять да ночь продержаться, и можно начать гнать японцев прочь.