Алексей Калинин - Якудза из другого мира. Том II [СИ]

— Хороший бой я покажу тебе, когда вернусь с этого долбанного кумитэ. Сэтору, я лично завалю сначала твоего отца, а потом…

Неожиданно я понял, что говорю в пустоту. Сэтору Мацуда испарился пока я ложился на кровать. Даже не попрощался, ушлепок комиссарский.

Как только Сэтору ушел, я доковылял до дверей и выглянул наружу. В светло-бежевом коридоре никого не было, если не считать полусонную медсестру в конце коридора. Сэтору просто испарился. Вроде был, а вроде не был.

Что же, пора бы и мне испариться. До отправления на бой остается всего одиннадцать часов, так что надо бы поторопиться домой. Там стоит порыскать в записях сэнсэя Норобу — по любому этот врачеватель вел записи. Не может быть такого, чтобы я не отыскал чего-нибудь по сломанным костям.

Выйти из больницы оказалось не проблемой — сказал охраннику, что хочу подышать ночным воздухом и никуда не собираюсь уходить. Даже телефон оставил в залог. Правда, я не сказал, что спер его у медсестры, но она сама виновата — нечего спать на посту.

Поймать такси тоже не составляло труда. Гораздо труднее было уболтать водителя довезти без денег. Но я пообещал двойную оплату в конце пути. Сумрачный водитель кивнул и всю дорогу поглядывал на мою пижаму. Скорее всего, он очень сильно опасался, что я срулю по дороге. Ну да, выпрыгну на полном ходу и заковыляю в гипсе…

— Киоси! Не пугайся, всё в норме. Просто несчастный случай, — сказал я выбежавшему навстречу тануки.

Он каким-то образом чувствовал, что я приближаюсь. В какой бы машине не приехал — он всегда выскакивает встречать. Чует меня, что ли?

— Несчастный случай? Кто это сделал? Киоси порвёт тому пасть и обязательно насрет туда! — запальчиво крикнул мальчишка.

— Не надо никому срать. Лучше принеси деньги из моей комнаты и заплати таксисту, — кивнул я на дорогу. — Я пока пройду в дом.

— Будет сделано! Изаму-кун, ну как же так получилось-то? — покачал головой тануки, а потом помчался в дом.

Таксист получил свою плату, а я подошел к стойке с записями сэнсэя Норобу. Около двухсот свитков были связаны и хранили в себе килограммы, а то и килотонны мудрости. Вот только какой из них тот самый? И есть ли он вообще?

Сэнсэй Норобу лечил меня и раньше, но никогда не было такого серьезного перелома. Как найти нужный рецепт?

Я брал один свиток за другим, но всё было не то… Нет, если бы у меня вскочил прыщ на заднице или геморрой взбунтовался, то цены бы этим свиткам не было. А вот ногу вылечить они не могли помочь.

— Что ты ищешь, Изаму-кун? — спросил наконец Киоси, наблюдавший за мной.

— Ищу свиток, чтобы вылечить ногу, — показал я на гипс.

— А зачем это тебе? Долечился бы до конца, или подождал бы сэнсэя.

— Как зачем? Через девять с половиной часов мне участвовать в «Черном кумитэ», а у меня был открытый перелом. Куда я такой?

— Я могу помочь, — склонил голову набок тануки.

— Да ну… Как ты можешь помочь? Подуешь и погладишь?

— Нет, я могу сделать лучше.

С этими словами тануки подошел ко мне и легким прыжком кинулся на гипс. Я невольно дернулся, собираясь пожалеть ногу, но…

Киоси исчез, а на моем гипсе появилась бронзовая накладка. Она походила на часть Доспеха Воли, такая же красиво украшенная и тяжелая. Накладка покрыла весь гипс бронзовым щитом. На поверхности были изображены завитушки, мечи и кинжалы.

— Могу вот так, — послышалось со стороны накладки, после чего из неё вырвались острые шипы. — Это для пущей безопасности.

— Крутяк! Слушай, а чего ты раньше этого не показывал?

Накладка задымилась легким дымком, а потом из него выпал довольный и улыбающийся Киоси.

— А раньше никто и не спрашивал. Я думал, что ты знаешь о способности тануки.

— Я думал, что ты только в оборотня умеешь превращаться.

— Нет, не только. Я могу помочь тебе, Изаму-кун.

— Спасибо за это, Киоси-кун.

— Разумеется не бесплатно. Ты должен будешь пообещать, что отдашь мне живого заклятого врага.

— Об этом даже не стоит говорить — как только план будет сформирован, ты примешь в нем самое активное участие.

— Да? Вот это здорово. Тогда слушай — давай избавимся от гипса?

— На хрена?

— Чтобы я мог нормально на твоё тело лечь. А то потом могут по гипсяке ударить, она сломается, и я задохнусь от пыли.

— Что? Такое может быть?

— Не знаю, но проверять не собираюсь. Так избавимся?

Я с сомнением посмотрел на ногу. Если гипса не будет, то кто станет поддерживать её в целости и покое?

— Я буду вместо гипса, — проговорил тануки. — Не бзди, прорвемся!

Он как-то услышал эту фразу от меня и теперь очень вовремя её ввернул.

Не бзди — прорвемся…

Как же я часто повторял её раньше, когда было особенно тяжко… Когда казалось, что руки опускаются полностью, а шея сама просила намыленную веревку. В такой момент эта фраза помогала собраться, надавать себе по щам и отправить собственную тушку в бой.

Не бзди — прорвемся!

Я улыбнулся и потрепал Киоси по макушке.

— Скажи, дружище, а ты можешь только снаружи такое делать? А может быть ещё и кость мне срастишь? На время боя, а потом всё оставишь как есть.

— Нет, я только снаружи могу, — пожал плечами тануки. — Мы не можем входить внутрь человека. Вот немного иллюзий иногда подпустить — это да, но чтобы целиком запустить себя в человека — никогда.

— Почему?

— Мы же не сикигами какие-то, — обидчиво ответил Киоси. — Да и будет большой соблазн остаться в человеческом теле, чтобы управлять им и вообще.

— То есть всё-таки можете?

— Нет, не можем. Запрет у нас на это стоит. Какой тануки попытается — тут же может умереть.

Я посмотрел на него. Вроде бы не врет. Эх, надо вообще покопаться в инете про этих тануки, а то живет зверек рядом, а кто он, чего он? Вот увлекся своими проблемами и перестал обращать внимание на других людей. Надо будет всё-таки упросить сэнсэя позволить тануки жить в доме.

— Дзиньк! — сказала небольшая фарфоровая чашка, которую сэнсэй по забывчивости оставил на подоконнике.

— Это не я… Я нечаянно, — тут же покраснел Киоси.

Нет, вряд ли сэнсэй согласится на такое торнадо в доме…

— Ладно, нечаянно так нечаянно, — махнул я рукой. — Чего теперь уж… Что будем с гипсом делать?

— А чего с ним делать? Вот так вот с ним, вот так!

Тануки подлетел ко мне и несколькими сильными движениями когтистых пальцев сломал тонкий белоснежный панцирь. На свет показался зашитый шрам. Под ним потихоньку срасталась кость.

Шрам я не стал заращивать — вдруг нога неправильно срастется, тогда придется по новой ломать.

— Киоси, а ты понимаешь, что над тобой во время боя будут болтаться мои яйца? — задумчиво проговорил я, глядя на куски гипса.

— Хочешь, я удалю их, если они тебя напрягают? — тануки тут же выпустил из пальцев острые коготки.