Алексей Калинин - Якудза из другого мира. Том I [СИ]

Мимо проходил Сэтору Мацуда. Он остановился неподалеку, присел, как будто неожиданно развязался шнурок. Глядя на него и на Джуна у меня в голове мелькнул план, как можно убить одним разом двух зайцев.

— Знаешь, Танака-сан, я хотел бы забыть тот случай. У меня тогда был очень плохой день и так получилось, что дурная карма перекинулась и на вас. Я хочу загладить свою вину. Перед Окамото получилось это сделать…

— Передо мной тоже, уверяю тебя! — с жаром воскликнул Танака.

— Да, но вот остался Кобаяси. Я не уверен, что он не смотрит мне в спину без прищура. Хотелось бы и перед ним загладить вину. В общем, я решил пригласить вас на веселую пирушку. Будет алкоголь, общение и… — на этом моменте я подмигнул и сделал многозначительную паузу. — Будут девушки. Причем не легкого поведения, а приятные в общении и умеющие поддержать беседу.

— Гейши? — с придыханием спросил Танака.

— Я не настолько богат, чтобы обеспечить нас гейшами, но эти красотки не хуже. К тому же, с ними можно продолжить приятное общение. А с гейшами…

— Да, всё понял. Ты приглашаешь только меня?

— Нет, я приглашаю тебя, Окамото и Кобаяси. Чтобы мы подняли пиалы с сакэ и под горечь рисовой настойки обрели радость забытия всех недопониманий, дабы в будущем нам не приходилось сталкиваться с разногласиями, которые могли бы развести нас по разные стороны улиц.

Хуясе загнул… Как только разум за разум не зашел? Но, видимо, такая цветастая расшифровка фразы «бухнем и возвысимся» пришлась Джуну по душе. А может и разговор о том, что с нами будут девушки, затронули чувствительные струнки молодого сердца.

Уши Сэтору вертелись чуть ли не локаторами. Он всё пытался расслышать наш разговор, но я видел, что до него долетали только обрывки. Танака тем временем сглотнул, а его глаза затуманились от предчувствия грядущего праздника.

Однако, он не потерял голову окончательно. Джун воровато оглянулся по сторонам и произнес:

— Ты как будто учтивости обучался с малых ногтей, Такаги-сан. Вообще-то старшеклассникам запрещено пить до двадцати лет. Если нас поймают, то…

— Кто нас поймает? — шепнул я доверительно. — Нас же никто не слышит…

И словно сам собой мой выразительный взгляд уперся в Сэтору. Я взял Джуна под локоть и отвел чуть в сторону:

— Я ничего не хочу сказать про своих одноклассников, но лучше я наедине скажу название небольшого бара, где нам никто не помешает.

Танака обернулся и его взгляд тоже упал на Сэтору. Тот всё никак не мог справиться с непослушным шнурком. То завязывал его, то развязывал.

— Да, лучше всё-таки наедине… Тем более, что лучше находиться подальше от тех, кто в родственниках имеет полицию.

Есть! Зерно сомнения посеяно. Козел отпущения намечен, теперь нужно продолжить игру дальше. То, что я запланировал, выведет Сэтору из числа доверенных лиц, к которым можно будет обращаться. Но игра идет своим ходом и её надо продолжать.

— Есть одно небольшое затруднение. Я хотел бы помириться с Кобаяси, но самому подходить очень не с руки. Я боюсь, что после поражения он затаил на меня злобу и вряд ли пойдет навстречу… А вот если кто-нибудь из вас, или вы оба с Окамото…

— Я думаю, что нашего влияния хватит, чтобы убедить его сесть за общий стол. А уж если ты перед ним извинишься, то…

— Заметано! — воскликнул я.

Ага, так и разбежался извиняться. Двоих я подмял под себя без извинений, так что и третьего точно также подомну. Буду как Д`Артаньян и три мушкетера. Заодно ещё и на Сэтору наброшу тень презрения.

— Хорошо, а где мы будем?

— В кафе «Солнечная Сакура», — произнес я негромко. — Там всего четыре столика и хозяин знакомый. Так что я думаю — нам никто не помешает посидеть и провести время с удовольствием.

Вроде бы достаточно негромко, чтобы Сэтору не услышал.

— Только с одним условием — мы разделим счет на всех! — воскликнул Танака. — Мы же понимаем, что у тебя не так много денег… Нет-нет, не возражай! Прими это не в качестве унижения, а всего лишь актом дружеской поддержки…

— Договорились.

— Скажи, а девочки… Они будут красивыми?

— Закачаетесь. Ещё бы немного и могли на подиуме выступать, — врал я так вдохновенно, что и сам себе верил.

— Хорошо, тогда вечером. В часов шесть нормально будет?

— Да, как раз хватит посидеть и потом разойтись, чтобы родители ничего не почуяли.

Танака на меня посмотрел и вздохнул:

— Знаешь, Изаму-кун, иногда я даже немного завидую тому, что ты живешь без родителей. Когда захотел ушел, когда захотел — пришел. И никто тебе слова не говорит.

— Не всё так гладко, Джун-кун. Сэнсэй Норобу очень требовательный человек, он не дает мне спуска. Если я приду поздно, то могу всю ночь ютиться в уголке прихожей, а в дом не попаду.

— Да? Такое тоже бывает?

— Бывает, — вздохнул я. — Ладно, пойдем, а то опоздаем. Скинешь смс-ку о том — согласится ли Кобаяси на наше небольшое мероприятие?

Джун только кивнул в ответ. Так мы и расстались. Что же, первая часть плана пришла в движение. Думаю, что Танака вместе с Окамото окажут влияние на Кобаяси. А там уже…

Теперь осталось договориться с Мизуки о том, чтобы она помогла разыграть мне небольшое представление. Надеюсь, что в этот раз всё обойдется без мизинцев. Пока я шел к дверям школы, то успел позвонить ей и ввести в курс дела. Она хихикнула, когда услышала мой план и пообещала, что в «Солнечной Сакуре» к пяти часам никого не будет.

Аяка пообещала сказать подругам, да и сама обрадовалась, когда узнала, что её душевный друг собирается познакомить обычных девушек с аристократами. Я не стал ходить вокруг да около и сказал, что парни нормальные, поэтому поначалу будут себя сдерживать, а потом уже сакэ развяжет им руки и языки. На это Аяка ответила, что опыт общения с пьяными юнцами уже имеет, поэтому не страшно.

Что же, оставалось дождаться вечера. Сэтору поглядывал на меня, но я делал вид, что активно зубрю. Тем более, что у нас сегодня обещался быть небольшой экзамен по истории. А со всеми последними перипетиями это событие напрочь вылетело у меня из головы. Деваться было некуда и я решил поступить также, как поступал в студенческие годы.

Так как тут число «двадцать» считалось несчастливым в карточной игре ойтё-кабу, то я и решил взять номер этого теста за основу. Тем более символично было то, что сочетания цифр восемь, девять и три в переводе обозначали организацию Якудза. В России таким же неудачливым считалось бы число тринадцать.

Вот я пару уроков и корпел именно над тестом под номером двадцать. Учил его, зазубривал и пропускал другие предметы мимо ушей. Кацуми иногда бросала на меня взгляды, я их перехватывал и подмигивал в ответ. И снова опускал взгляд, чтобы зубрить.