Владимир Панин - Сталинградская метель [litres]

Сначала пулеметным огнем был разгромлен взвод немецких мотоциклистов, бросившихся преследовать покинувшего Босино Соломатина. Потеряв пять машин и двенадцать человек убитыми, противник в панике бежал, чтобы через час ударить более грозными силами.

На этот раз отряд Марушкина атаковало две роты автоматчиков при поддержке взвода бронетранспортеров и самоходок. Казалось, что против столь мощного кулака небольшому отряду не устоять, но благодаря смелости и отваге двух расчетов противотанковых ружей враг был остановлен на подступах к рубежу обороны отряда.

Расчет сержанта Рината Хабибуллина сумел подбить две бронемашины противника, одна из которых загорелась, и её огонь мешал вести бой остальным машинам врага. Под его прикрытием расчет противотанкового ружья младшего сержанта Александра Копытовского подбил немецкую самоходку, перегородившую узкую дорогу в заснеженном лесу.

Глубокий снег не позволял вражеской пехоте обойти отряд Марушкина с флангов, заставляя атаковать его в лоб и нести неоправданные потери. Неудачей закончилась попытка немцев уничтожить отряд при помощи пулеметов оставшегося бронетранспортера и орудия второй самоходки. Выпустив весь боекомплект, они нанесли малозначимый урон бойцам Марушкина, чьи пулеметчики вновь отбили атаку противника.

Обозленные неудачей, немцы подтянули к дороге две минометные батареи и принялись методично обстреливать минами квадрат за квадратом. Попав под столь мощный обстрел, Марушкин приказал бойцам отступить на запасные позиции, где отряд принял свой последний бой.

Отважные бронебойщики сумели пополнить свой счет ещё на одну сожженную бронемашину, а рядовой Панкратов метким броском гранаты сумел подбить прорвавшуюся самоходку противника. В самом начале схватки капитан Марушкин получил тяжелое пулевое ранение в живот и, когда враг пошел в новую атаку, лег за пулемет и стал прикрывать отход отряда.

О геройском подвиге своего командира генералу Соломатину доложили бойцы отряда, оторвавшиеся от врага под прикрытием наступившей темноты. Встав на лыжи, они сумели догнать корпус перед самым его прорывом.

Головной колонной корпуса во время прорыва командовал майор Громов. Когда до линии фронта осталось совсем ничего, колонна попала под плотный огонь со стороны противника и залегла. Стремясь переломить опасную обстановку, майор Громов сам повел бойцов в атаку. Воодушевив солдат своим личным примером, он поднял людей в штыковую атаку, которая завершилась полным разгромом врага, несмотря на гибель майора.

За проявленное мужество и героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками оба офицера по представлению генерала Соломатина были награждены званием Героя Советского Союза (посмертно). Сам Дмитрий Михайлович был удостоен ордена Боевого Красного Знамени и личной благодарности Верховного Главнокомандующего.

Так закончился героический рейд корпуса генерала Соломатина, но не завершилась операция «Марс».

Ликвидировав угрозу окружения своей армии и восстановив линию фронта в районе города Белый, генерал Модель обрушился на узкий, кишкообразный плацдарм в долине реки Лучесы, образовавшийся в результате прорыва танкистов генерала Катукова. Казалось, что участь его была предрешена. Он также должен был пасть под фланговыми ударами немцев, но этого не случилось. За небольшой клочок земли, мало что решавший как в тактическом, так и стратегическом значении, завязалась яростная борьба. Обе стороны бросали в бой все новые и новые силы, но безрезультатно.

В результате ожесточенных боев 3-й механизированный корпус генерала Катукова, из-за своих потерь сведенный в две бригады, полностью лишился своих танков и был отведен в тыл на переформирование. Серьезные потери понесли стрелковые подразделения 22-й армии, но и примерно такие же потери были и у немцев. Полки сократились по своей численности до батальонов, батальоны до рот, а фельдмаршал Клюге подобно попугаю твердил, что у него нет резервов. Все это вынудило командующего 9-й армии отдать 20 декабря приказ о прекращении атак.

Уязвленный генерал Модель намеревался провести перегруппировку сил и к Новому году провести операцию по восстановлению прежней линии фронта, но последующие события заставили его отказаться от этих намерений.

Близилось католическое Рождество, и вместе с этим нарастало напряжение вокруг немецких войск, окруженных под Сталинградом. Но если у командующего войсками окружения генерала Константина Рокоссовского все шло хорошо по нарастающей кривой, то между Манштейном и Паулюсом возник полноценный кризис.

Точнее сказать, он возник между командующим группой армий «Дон» и начальником штаба 6-й армии генералом Адамом. Прочно застряв на реке Мышкове, фельдмаршал настойчиво требовал, чтобы 6-я армия покинула Сталинград и двинулась на прорыв, благо расстояние между окруженными и их освободителями было меньше ста километров.

Это требование Манштейна полностью соответствовало как логике вещей, так и положению дел, однако ему гранитным монолитом противостояла политическая целесообразность. Именно на это ссылался генерал Адам в своей переписке с Манштейном, при самоустранившемся Паулюсе.

Поначалу фельдмаршал отнесся к тому, что на его телеграммы отвечал не командующий армией, а начальник штаба, с определенным пониманием и даже сочувствием в адрес Паулюса. Манштейн отлично знал, что генерал Адам ярый сторонник Гитлера, и не исключал того, что в этих переговорах тот просто подмял командующего под себя.

Подобное положение, когда молодые выдвиженцы фюрера верховодили представителями прусской военной касты, ставя интересы политики выше интересов стратегии, встречалось в вермахте сплошь и рядом.

Потом постоянные отказы Адама прорываться навстречу Манштейну стали вызывать у фельдмаршала раздражение, и по прошествии дней трения между ними дошли до критической точки. Разгневанный военачальник потребовал от Паулюса немедленно убрать Адама с поста начальника штаба армии и начать приготовления по прорыву из окружения.

В ответ Паулюс заявил, что Манштейн не вправе распоряжаться кадрами его армии. Что касается незамедлительного оставления крепости Сталинград, то он может сделать это только по личному приказу фюрера.

Обиженный фельдмаршал тотчас отправил телеграмму в ставку Гитлера с требованием отдать приказ на оставление Сталинграда. При этом Манштейн напоминал командующему ОКХ о его согласии подчинить фельдмаршалу войска 6-й армии на время снятия его блокады.

Ответ, полученный из Цоссена, потряс Манштейна. Гитлер не отказывался от своего решения по армии Паулюса, но при этом уточнял один важный пункт. Манштейн мог приказать войскам 6-й армии идти на прорыв, но ему категорически запрещалось оставлять Сталинград.