Владимир Панин - Сталинградская метель [litres]

Увлекшись наступлением, Гитлер совершенно позабыл о флангах, и, как результат, логичным завершением выбранной им тактики стал разгром и уничтожение немецких войск под Сталинградом и окружение их на Кавказе.

Стоит ли говорить, что после этого сообщения от «Вертера» ложились на стол Берии, а потом и Сталина, в первую очередь.

– Какими сведениями о планах Гитлера на это лето мы располагаем, Лаврентий? – спросил вождь у всесильного наркома, неторопливо разминая папиросный табак. – Что сообщают твои агенты?

– Сведения, полученные от агентов «Кроны» и «Вертера», в целом позволяют определить место, где немцы собираются нанести свой главный удар этим летом, – это район Курска. Агент «Крона» сообщает, что свою главную ставку в предстоящем наступлении Гитлер делает на новые виды тяжелых танков и самоходок, получивших обозначение «Тигр» и «Пантера». В распоряжении агента пока ещё нет технических данных этого гитлеровского зверинца, но он надеется их получить в ближайшее время.

Нарком сделал паузу в ожидании возможных вопросов, но они не последовали. Сталин высоко ценил сведения, полученные от «Кроны», да и как их было не ценить, если в начале мая 1941 года агент предоставил ни мало ни много копию «плана Барбароссы» – нападения на Советский Союз.

– От агента «Вертера», – продолжил нарком, – поступило сообщение, представляющее собой предварительную директиву Гитлера относительно летней кампании 1943 года.

Согласно ей этим летом немцы собираются нанести свой основной удар на советско-германском фронте в районе Курского выступа, силами групп армий «Центр» и «Юг».

Основная роль в этой операции отводится войскам генерала Моделя, они должны прорвать наш фронт в районе Малоархангельска и Понырей – это северный фас Курского выступа, и двинуться на Курск для соединения с войсками фельдмаршала Манштейна.

Он, в свою очередь, ввиду понесенных его армиями потерь, должен наносить вспомогательный удар в районе города Пролетарского и идти на соединение с Моделем. После того как находящиеся на Курском выступе войска наших двух фронтов будут окружены, немцы намерены нанести удар в образовавшуюся брешь в тыл войскам Брянского фронта.

Направление их предполагаемого наступления – Елец, Скопино, Рязань. Что касается Москвы, то она как главная цель этого немецкого наступления даже не обозначена. Главная цель летнего наступления немцев – создание условий для стратегических изменений на Восточном фронте и нанесения максимального урона противнику.

Слова наркома вызвали легкую улыбку у Верховного. Неторопливо затянувшись трубкой, он произнес:

– Мельчают господа гитлеровцы, мельчают. Нет в их планах прежнего размаха, когда они смело наступали от моря до моря. Теперь выверяют, делают ставку на новое оружие, явно не веря в силу своих хваленых дивизий. Сильно мы изменили им и их состав, и их количество. Да и в оперативном искусстве у немцев явный застой. В такой важный, без всякого преувеличения, судьбоносный момент для всей войны они не находят ничего лучше, чем прибегнуть к повторению прошлогоднего шаблона а-ля Барвенковский выступ! – покачал головой Сталин. – Не уважают нас, Лаврентий, господа немецкие генералы, не хотят выдумать в отношении нас что-нибудь новенькое. Типа по Сеньке и шапка шита.

– Так, может быть, это и к лучшему? Не видят они произошедшие в нашей армии изменения, а мы их накажем.

– Точнее сказать, попытаемся наказать, – поправил наркома Сталин. – Ни на один миг не стоит забывать, что Гитлер отнюдь не такой глупец, каким рисует его наша пропаганда. Он хитрый и опасный противник, и раз делает ставку на новые виды оружия, значит, оно того стоит. Надо приложить все силы к тому, чтобы узнать все сильные и слабые стороны новых танков противника. Прошлое лето наглядно показало, что они умеют создавать хорошее оружие. Модернизированный ими танк Т-IV и новые самоходки на равных воюют с нашими Т-34 и «Климами», и значит, новые немецкие танки должны полностью превосходить их как в бронировании, так и в вооружении.

– Не волнуйтесь, Иосиф Виссарионович, агент твердо заверил, что добудет нам технические данные «Тигров» и «Пантер». У него хорошие каналы по сбору информации по технической тематике.

– Помню, помню его сообщение относительно реактивного самолета Мессершмитта. Что нового по нему? Все в стадии испытания?

– Пока да, падает и ломается. Новый министр вооружения Шпеер просит Гитлера выделить Мессершмитту дополнительные ассигнования, но тот отказывает. Более того, издал специальный циркуляр, согласно которому будут финансироваться только те проекты вооружения, которые смогут воплотиться в жизнь в течение шести месяцев. Из-за этого среди немецких конструкторов переполох, так как ни один из имеющихся у них проектов не укладывается в это прокрустово ложе сроков.

– Не от хорошей жизни господин Гитлер издает подобные указы. Видно, что средств и сырья у него в обрез, – Сталин неторопливо сделал своим любимым синим карандашом пометку в лежавшем перед ним блокноте и вновь обратился к наркому: – Что по бомбе?

Под коротким и емким словом «бомба» шло обозначение атомного оружия. Над этим никому ранее неизвестным, но многообещающим оружием нацистские физики работали с середины 1930-х годов. Работали усердно, однако им постоянно что-то мешало, сначала плохое финансирование, а потом склоки между представителями того или иного направления.

– После того как англичане взорвали в Норвегии завод по производству тяжелой воды, этот проект практически встал. Того запаса воды, что имеется у немцев, не хватает для продолжения работ по созданию бомбы.

– А что наша лаборатория № 2? Все на стадии разработок? – поинтересовался у наркома Сталин, так как Лаврентий Берия курировал эту проблему.

– Можно сказать и так, товарищ Сталин, но есть определенные подвижки. Товарищ Курчатов уже завершил отбор ученых, которые примут участие в нашем проекте. Теперь все упирается в чисто технические вопросы, нужны центрифуги и уран. На поиски его залежей в горах уже отправлено несколько экспедиций, – нарком выжидающе посмотрел на Сталина, и тот точно понял его немой вопрос: «Стоит ли игра свеч?»

– Очень жаль, что в тридцать девятом мы не поверил Ланге с Масловым и пошли на поводу у тех, кто посчитал предложенный им проект создания атомной бомбы утопией. Поверили бы мы тогда харьковчанам, глядишь, к сегодняшнему времени у нас уже что-то конкретное было бы в кармане. И не было бы нужды оглядываться на Запад и чувствовать себя в роли догоняющего.

– Ученые не виноваты, товарищ Сталин, – вступился за академиков Лаврентий Павлович, – слишком фантастическим и, главное, дорогостоящим на тот момент было предложение Ланге и его команды по созданию атомной бомбы. Никто не захотел взять на себя такую ответственность.