Астралия Дик - Правда

Подумав, что Морена его отпустила, журналист стал искать выход и дорогу домой. Как вдруг он услышал уже знакомый ему вой. Пытаясь сбежать от него, журналист путался в ветках и в уже посещенных местах. Вой становился все ближе, а журналист понял, что шансов выбраться у него нет. Потому он просто остановился и стал ожидать того, что с ним случится.

Он закрыл глаза и проговаривал про себя: «Морена, помоги», в надежде на то, что она его услышит. Открыв их в ожидании того, что он оказался в другом месте, он снова обнаружил себя в лесу. Воя слышно уже не было, но откуда-то снизу доносилось шипение.

Журналист посмотрел себе под ноги и увидел змею. Уже собравшись отпинать ее от себя, он услышал просьбу:

– Нет, прошу тебя, не делай этого. Я тебе еще пригожусь.

Журналист остановился, не только из вежливости, но и от удивления говорящей рептилии.

– Знаю я, – сказала змея, – что ты ищешь девушку, которая будет помогать тебе.

Журналист после осведомленности Морены во всех его мыслях и чувствах уже не удивлялся подобному. Он только спросил:

– Кто же она?

– Это я, – соблазнительным тоном ответила змея, – Василиса.

Такого журналист не ожидал. Он ничего не отвечал, но его взгляд требовал подтверждения сказанному.

– Один раз я покажу тебе свое лицо, но больше видеть его не дам, – сказала змея и обернулась прекрасной русоволосой девушкой с голубыми глазами, тонкими чертами лица и алыми губами.

Журналист смотрел на нее и не мог отвести взгляда, настолько ее образ был дивен. Опустив глаза чуть ниже ее плеч, он отрезвел. Вид этого зрелища казался ужасным: два чешуйчатых хвоста вместо ног тянулись по земле, оставляя после себя едкую, истребляющую все живое слизь.

Узрев на лице своего избранника отвращение, девушка вновь обернулась змеей и сказала:

– Позволишь себе или кому-нибудь вызвать мой истинный облик, я навсегда исчезну из мира людей, что нанесет вам непоправимый вред.

Будешь искать меня – не найдешь, забудешь обо мне – я вернусь, но встреча эта не будет для тебя доброй.

Если же укротишь свою гордыню и любопытство других, то я навсегда буду с вами, и будете вы безмерно счастливы.

– Как же я смогу вызвать твой облик, ведь у меня нет возможности управлять им, – ненароком произнес журналист.

– Теперь есть, – сказала Василиса и сбросила старую кожу около его ног. – Если ты сожжешь эту кожу, то я навсегда приму свое истинное обличие, и случится то, о чем я предупреждала.

Журналист немного оторопел от предоставления ему такой власти.

– Возьми меня на руки, кожу спрячь в карман, и пойдем дальше вместе, – Василиса вернула его в реальность. – Со мной ты ни в чем не будешь нуждаться: ни материально, ни духовно. Я всегда смогу предоставить тебе пищу, кров, поддержку.

Журналист поднял с земли свою новую подругу, она удобно расположилась в его ладонях, и так, вместе, они дошли до реки.

– Это водоворот, – Василиса указала хвостом на воронку в реке. – Возьми этот ломоть хлеба и кинь его внутрь центрального круга. Так ты вызовешь Водяного, он поможет тебе.

Журналист взял в одну руку ни откуда взявшийся хлеб, смял мякиш и бросил в самый центр воронки. Круги на воде стали становиться шире по диаметру. Река стала пузыриться, и из самых ее глубин на поверхность поднялся Водяной. Сверху он представал в виде усатого и толстого мужчины, снизу же являлся рыбой.

– Зачем вызывал меня, человек? – произнес Водяной, причмокивая после каждого слога.

– Я хотел найти дорогу домой, и знаю, что ты мне в этом можешь помочь.

Водяной стал думать, производя мычащие звуки как знак усиленной мыследеятельности. И вдруг решительно заявил:

– Сожги сброшенную кожу своей питомицы змеи, тогда огонь даст мне возможность призвать сильный ветер, который тотчас же перенесет тебя, куда пожелаешь.

Услышав это, журналист вспомнил о наказе Василисы, и отказался от предложенного варианта. Он ощутил, что не страх возможных последствий в этот момент двигал им, а преданность волшебному другу. Ему было приятно осознавать это.

– Спасибо тебе, – сказала Василиса. – Зря я сомневалась в тебе. Уже долгое время Водяной враждует с моим отцом, морским царем, за право управлять водной стихией, и мою кожу он использовал бы только как трофей, но не помог бы тебе.

Не замечая того, что говорит Василиса, Водяной придумал новый план возвращения:

– Теперь я попытаюсь призвать сильное течение, чтобы оно отправило тебя обратно домой.

Он поднял руки над головой, стал что-то шептать, но понял, что взятая ноша ему не по силам.

– Луна еще молодая, не могу я тебе помочь, – рассудил Водяной. – Только моя жена сможет, поскольку ее сила ни от чего не зависит. Иди к ней прямо по тропе, что лежит между елей, выйдешь к омуту.

Поблагодарив хотя бы за совет, журналист отправился на новые поиски. Василиса успокоила его, сказав, что от Водяного только и требовалось, что подсказать направление.

Они уже шли по заросшим тропам, пробираясь сквозь еловые ветви. Журналист крепко сжимал ладони, чтобы не уронить Василису, и вдруг он услышал крик. Кто-то звал на помощь. Приближаясь к источнику, он узнал в этом крике голос своего друга. Журналист воодушевился и побежал еще быстрее, помогая себе криком:

– Святослав, где ты?!

– Я здесь, – отдавалось где-то вдалеке.

Он заметил, что лесная чаща поредела, и впереди у него оказалась только трава. Продвигаясь по ней, журналист ощутил, что застрял. Он двинулся резче и понял, что его тянет вниз. «Болото», – подумал он.

Пожелав освободить Василису, он открыл ладони, но там было пусто. Он звал ее, но так и не дозвался. Тогда стараясь остаться недвижимым, журналист снова ожидал чуда и прихода очередного спасителя. Но вместо этого из толщи вод, на расстоянии пары шагов от него показалась человеческая голова со слипшимися волосами цвета тины и невзрачного цвета лицом. Испытав ужас от увиденного, журналист дернулся и погряз в болоте по подбородок.

Существо без особых усилий вылезло из воды и, ухмыляясь, произнесло уже с твердой земли:

– Желание спасти другого обернулось для тебя бедой. Все потому, что ты пришел в наш лес без должного уважения. Где твой поклон ему за то, что приютил тебя? Где твое подношение?

Журналист разглядел в говорящем сгорбленную старушку, и после этого смекнул, с кем имеет дело.

– Ты – та, кого называют Кикиморой? – обратился он к ней. – Ты – одна из духов воды, взращенная стихией из души ребенка. Кем же ты была раньше? Ведь мертвых детей не подвергают ни сожжению, ни утоплению, их отдают земле, поскольку им нечем осквернить ее.

Тронутая таким вниманием, Кикимора поддержала разговор с журналистом:

– Но кто проведет правильный обряд похорон, если ребенок был брошен, как я когда-то? Меня еще при жизни оставили в этом лесу на растерзание духу. Я не была для него избранной жертвой, потому моя смерть не принесла никому блага. Она не стала и избавлением от тягот жизни моих не состоявшихся родителей. Смерть лишь подарила мне новое воплощение в этой сущности, чтобы я могла терзать души тех, кто с нечистым сердцем приходит в лес. Но ты я вижу не из таких.