Астралия Дик - Правда

Змея, понимая бесполезность этой арифметики, сказала:

– Твое сознание активно, а память нет. Значит, ты не в коме и не в летаргическом сне, но где же ты? Независимо от ответа, тебе необходим сон. Быть может, все видения, что тебя посещают, это разного рода галлюцинации на почве длительной бессонницы.

– Что ты хочешь от меня? – спросил журналист, лишь сейчас заподозрив что-то неладное.

Змея в ответ сжала его тело сильнее, снова впилась своим взглядом в его глаза и монотонным гипнотизирующим голосом сказала:

– Я хочу, чтобы твоя потребность в духовности стала такой же сильной, как потребность во сне. Хочу, чтобы ради духовности ты был готов на то же, на что пошел бы ради воды. Хочу, чтобы духовность тебе стала дорога как воздух. Хочу, чтобы при ответе на вопрос об основных потребностях человека первым в голову тебе приходило слово «духовность».

– Почему же мне так важна духовность, если первоочередно ты говоришь о необходимости сна? – не прекращая поток мыслей, спросил журналист.

– Потому что ты уже умер, – продолжала свой сеанс змея.

Никак не встревоженный таким ответом, журналист продолжил задавать вопросы:

– Зачем же мне она в таком случае, ведь уже ничего нельзя изменить?

– Потому что духовность является единственным, что сможет вернуть тебя к жизни.

– Но я же уже решил следовать пути духовного развития… – журналист никак не унимался и продолжал сопротивляться всем змеиным словам.

Тогда, ощутив невозможность больше использовать хитрости и уловки, она просто перебила его и твердым решительным тоном заявила:

– В твоем представлении этот путь возможен только после того, как будет обретено телесное и душевное благополучие. Но его можно и нужно начинать сразу же, по мере первой необходимости. Как только ты вступишь на него, люди, уже обладающие духовностью, станут для тебя единственным примером для подражания. И тебе станет ясно, что для них не имеет значения твоя учтивость и признание, им важно только то, насколько ты един с собой.

– Сколько добрых дел я должен сделать, чтобы ты поверила мне? – и на это журналист нашел что спросить, словно знает суть вопроса.

– От этого количества ничего не будет зависеть, так же как и от совершенных тобой жертв, – словно не заметив ошибки, спокойно стала разъяснять змея. – Тебе уготовано нечто иное. Ты пришел ко мне не просто так, а для того, чтобы обрести защиту. В тот момент ты вступил в игру.

– Что это за игра? – вопрос был полон интереса и ничего более.

– Если ты задаешь этот вопрос, значит, ты не знаешь, как меня зовут, – начала представление змея, придав своему образу многозначительность. – Мое имя – Мехен. И я – древнеегипетская богиня-защитница.

– Насколько я знаю, Мехен защищает бога солнца Ра от обитателя первозданных вод змея Апопа, – холодно встретил ее старания журналист.

– То же самое делаю я и в той игре, – продолжала возвеличивать себя Мехен. – Во-первых, ее название созвучно моему имени, во-вторых, игроки ставят на кон свои души, в-третьих, действие ее происходит на пути в Дуат. И когда одна из душ стремится попасть туда, именно я сопровождаю и оберегаю ее. Всем им приходится проходить путь между звезд, тот самый, которым каждую ночь передвигается Ра. Ведь с тех пор, как египтяне решили, что загробный мир находится под землей, души их не перестали устремляться к небу.

– Я ведь не имею никакого отношения к египтянам, почему же ты появилась в моих видениях? – перестав понимать, что происходит, журналист задал вопрос с недоверием.

– Ты еще не чувствуешь, как взаимосвязаны все боги между собой, и конечно не понимаешь, что загробный мир един для всех, – хладнокровно ответила Мехен. – В конце игры ты увидишь свет, и победишь только в том случае, если не испугаешься его. В этом тебе и поможет развитая духовность.

– То есть я сейчас нахожусь на пути к свету, и вокруг меня вовсе не океан, а небо? – стал прояснять свой взор и разум журналист.

– Ты прав, – сказала Мехен, поняв, что ей наконец-то удалось зацепиться за его душу. – Но почему ничего из того, что ты узнал от меня, тебя не удивило?

– Потому что я уже принял с полной готовностью свой путь. Не знаю я только, с чего начать, – с утихающей уверенностью в голосе произнес журналист.

Услышав это, Мехен ослабила свою хватку и отпустила его. Она поднялась над ним во весь свой гигантский рост и сказала тихим усыпляющим голосом:

– Начни, прежде всего, с понимания того, что твоя душа всегда находится под защитой. Под моей защитой. И потому не обязательно прятать ее так далеко от мира и тем более от меня. Всю твою жизнь я оберегаю тебя и направляю на истинный путь, потому ты можешь смело доверять мне. Но твоя уверенность в знаниях не дает душе открыться и испытать всю полноту ее отчаяния, а ведь только это и даст тебе начать свой путь. Пойми, что щит материального ума тебе больше не нужен, и просто позволь себе принять свою душу без границ со всем, что она чувствует. Соедини себя с ней, стань ей, и ничто уже не сможет нарушить ваше единение.

Журналист, наконец, поддался змеиной магии и рухнул в бездонную тьму. Очнулся он как всегда в доме Морены.

Последние слова Мехен запомнились ему и сохранились, как его собственные мысли. Некоторое время спустя он смог перестроить свою жизнь согласно им, в результате чего его отношения с Мореной наладились до состояния глубокой привязанности. Они стали более свободно общаться и рассуждать на разные темы.

– Ты ни разу не рассказал мне, почему решил стать журналистом, – спросила Морена, когда они, как обычно, сидели за столом. Она знала, что спроси она об этом раньше, он бы не стал ничего говорить, но сегодня был совсем другой день, и потому ответ не стал себя долго ждать.

– Мое решение было вызвано, прежде всего, тем, что я желал установить непробиваемую стену между собой и другими людьми, – тихо и бесстрастно начал свой рассказ журналист. – С детства я любил изучать историю древней Руси и литературу. Самым доступным способом совместить свои интересы в работе можно было, став учителем. Но такой судьбы я себе не прочил, поскольку эта профессия у нашего поколения не считалась престижной.

Мне не хотелось, чтобы надо мной как в школе потешались из-за правильной речи и мягкого характера, а также из-за того, что я не сумел ничего добиться в жизни. Потому я посчитал журналистику удачной областью для того, чтобы совместить возможность стать успешным среди людей и любимое дело. Для журналиста ведь главное – уметь добывать информацию, и чем изворотливее он, тем лучше его карьера. То, какой он человек и чем отличается от других, всегда оказывается на последних местах.

Отучившись, я устроился на работу в крупный исторический журнал. Завязывая все больше новых знакомств на интервью и различных фуршетах, я был доволен тем, кого люди видят во мне. Я работал усердно, старался браться за разные темы, изучал информацию из различных, ранее не доступных мне архивов. Но со временем стал понимать, что большинство людей находит мое занятие пустым и даже грязным. Они считают журналистов чем-то вроде падальщиков, бросающихся на любую попавшую к ним добычу.