Астралия Дик - Правда

– Это означает, что теперь ты понял, как правильно жить? – спросила Морена, ощущая легкую досаду от того, что ее работа теперь завершена, и душевный подъем от того, что она окончена так удачно.

– Если бы меня спросили об этом до встречи с тобой, – отвечал ей журналист, – я стал бы задумываться о манерах, которых следует держаться, о правильных словах, которыми нужно наполнять свою речь. В общем, обо всем, что касается того, как нужно выглядеть со стороны других людей. Теперь я четко понимаю, что все это внешняя сторона. Ответ же на твой вопрос – нужно жить ощущениями, прокладывая свой жизненный путь изнутри. Просто следовать за пришедшим мимолетным видением, раскрывая образ, рисующий его. Не думать о том, как жить, а просто жить. Ведь только так и возможно восстановить оборванную когда-то связь с природой, только так можно вновь обрести образное восприятие мира.

– Так и есть, – согласилась Морена. – И я не раз тебе об этом говорила.

– Я так легко пришел к этому состоянию душой, – продолжая пребывать в умиротворении, говорил журналист, – но прежде мне нужно было освободиться от границ материального ума, влиянию которого я всегда был подвержен. Потому сначала я понял, что никакие сознательные надстройки извне, как религии и законы, не властны над человеком, потому как являются лишь набором историй и правил, собранных воедино из разных источников, и служат для человека ограничениями с целью обуздания его широкой личности. Потом понял, что все люди равны и ценны, и все вместе они творят историю, в которой потом же и взаимодействуют. Понял также, что только внутренняя правда имеет истинную силу, следовать которой можно, лишь обращаясь к себе, тогда я смог возродить силы своей души.

Я вышел из прежнего состояния неуверенности, как невозможности достичь какой-то идеальности со стороны оценивания умом, и пришел к состоянию полного слияния с абсолютностью бытия, что является уверенностью. Ведь она, как и духовность, является абсолютным и целостным понятием, она возникает сразу. Лишь подтачивая ее сознательными уловками, можно прийти к состоянию неуверенности, как и бездуховности. Я достиг состояния абсолютной свободы, и по своему внутреннему состоянию сравнился с язычниками прошлого.

Ведь приверженцам языческого мировоззрения, которое я посчитал изначальным, помимо всех прочих свобод, которые я уже когда-то перечислял, абсолютно безразлично, кто и какие атрибуты веры использует: христианские или индуистские, а может какие-либо еще. Ведь все они в своем корне являются языческими. Самое главное, чтобы человек знал их истинное предназначение и происхождение, тогда он не собьется с пути и не ступит на тропу сомнения, пытаясь различать в разных верованиях то, что по своей сути является одним и тем же.

Но вот я задумался, – в этот момент журналист испытал легкое напряжение, – как же пускать в действие только то, что рождает сердце, ведь могут же у него возникнуть и многие разрушающие чувства, побуждающие к неверным поступкам. Как быть с ними?

– Ощущения – это не чувства, – с удовольствием отвечала ему Морена. – Это первичная, легкая форма восприятия. Чувства же имеют укрепленное обоснование разумом, потому они сильнее и глубже. Разум, находящийся в противоречии с душой, рождает неверные чувства. Ощущения же всегда идут из души, потому чисты и не несут вреда.

Чем меньше у человека привязывающих его чувств, тем легче становится его путь. Ведь душа всегда должна оставаться чиста. Ты же знаешь.

Потому я хочу спросить у тебя, – сказала она это въедливым неприятным голосом, – ненавидишь ли ты нас, представителей первой цивилизации, за то, что мы намеренно лишили людей вашего поколения всех знаний, посчитав их недостойными понимания более важных вещей?

Журналист удивился такой постановке вопроса, а также ощутимым изменениям в настроении Морены, и сразу же с уверенностью ответил:

– Нет, ведь, сколько бы знаний мы не имели, движущей силой нашей жизни все равно являются ощущения.

– Многие из людей считают разум движущей силой, оттого и возник когда-то самый первый мировой конфликт, что стало причиной войны, – Морена попыталась снова ввести его в состояние заблуждения. – Не ощущаешь ли ты сомнений по результатам пройденного пути? Ведь это я склонила тебя на сторону сил души, говоря о том, что она сильнее, и ты доверился мне. Потому, не ощущаешь ли ты также, что люди бессильны по отношению к богам? Быть может, мы враждуем с вами, а вы этого даже не замечаете. Возможно, дав вам указание следовать одному единственному правильному пути, мы намеренно хотели получить гармоничных, ни к чему не стремящихся людей, чтобы притупить вашу волю и желание постигать что-либо еще.

Несмотря на сказанные слова, журналист оказался непреклонен в уверенности проделанного им пути:

– Нет, я не ощущаю ни сомнений, ни бессилия, потому что благодаря тому указанному пути я смог достичь единения с вами. Я смог открыть в себе всевидящее око абсолютного прозрения, тем самым достигнув просветления. Я понял, что тем же путем проходил когда-то великий Тот-Гермес, и, когда я пытался сравниться с ним, никто из богов не помешал мне.

По какой же причине я могу ненавидеть богов, если именно вами был вложен в человека ключ к познанию мира. О нем говорится: «Когда духовный огонь разгорится так, что полностью обовьет столб, держащий тело человека, тогда на самом верху его раскроется то, что примет великое знание».

То единственное оставленное вами для нас знание, заключенное в познании себя, хранит в себе доступ к величайшим тайнам вселенной. Потому намеренно, по собственному желанию вы предоставили нам все знания, что имели сами.

Задав необходимые вопросы, Морена поняла, что по своему состоянию журналист находится на пороге оставления материальной жизни, и должна была задать ему последние уточняющие вопросы:

– Готов ли ты к состоянию абсолютной отрешенности от мира? Ведь прежде ты искал абсолютного единения с ним, и достиг этого через ощущения. Каждое из них напоминает тебе, что и когда нужно делать, чтобы не нарушать закон вселенной. Оторвавшись от мира, ты станешь выше его и не сможешь уже ничего почувствовать.

– Теперь я стану частью нового мира, чей закон мне нужно будет соблюдать, – говорил журналист, приобретая прозрачность тела. – Я не буду жалеть о том, что было.

– Тогда мне стоит спросить тебя, готов ли ты разделить огонь своей жизни между всеми людьми, которые еще не достигли состояния, подобного твоему?

– Готов. Ведь я должен вернуть то, что мне было одолжено.

Выждав паузу, журналист дал пояснение сказанному ранее:

– Подобно отшельникам прошлого, долгое время пребывающим в созерцании вселенной, я принял своим разумом ее откровение. Мне показался свет, тот самый, который является душе, исходящей из умершего человека, и влечет за собой. Приняв его без страха, можно ощутить благость и райское наслаждение в силу своей непривязанности к телесной оболочке. Отринув его, можно стать заложником ужаса, и испытать адские мучения от осознания ухода из своего физического воплощения и исчерпания возможности использовать материальные блага. Таким образом, я оказался прав в том, что рай достижим при жизни и является материализацией душевного состояния.