Валерия Лагутина - Игры Богов. Книга первая. Захватчик: Тропою войны

От одного из кораблей тихо отплывает шлюпка с рабами и надзирателем.

Тени от почти потухших углей красным блеском полыхают на спящем лице Мудрояра.

Опираясь о толстую палку, он громко сопит. Так, что его слышат прячущиеся за деревьями люди. Быстрыми перебежками они ближе и ближе чёрными демонами приближаются к спящим славличам. Их тёмная кожа почти сливается с окружающей темнотой и только предательски белые глаза выдают их присутствие.

По- кошачьи быстро и ловко чернокожий раб появляется рядом со спящей Йоркой и оглядывается в сторону деревьев.

Стоящий там Надзиратель делает еле заметный знак и раб сильной ладонью зажимает девушке рот и тащит в кусты.

Проснувшаяся Йорка замирает от ужаса от смотрящих на неё белков глаз с красными прожилками. И даже если бы сейчас её отпустили, ужас настолько сковал её члены и челюсти, что она бы всё равно не смогла побежать или, тем более, закричать.

В кустах девушку запутывают верёвкой, вставляют в рот кляп и несут к стоящей у берега лодке.

И тут она понимает весь смысл ситуации и начинает отчаянно сопротивляться.

Неожиданно несущие её руки, словно устав от борьбы, бросают её на песок. Краем глаза Йорка видит, как появившийся ниоткуда исполин с хвостом на голове расшвыривает её обидчиков. Девушка быстро освобождается от верёвок и бросается бежать, на ходу вытаскивая кляп и оглядываясь на дерущихся.

Мощная фигура её спасителя точными ударами разбрасывает похитителей в разные стороны.

Один раб повержен, второй бежит прочь.

Свист летящего кинжала….

И через мгновенье он падает, заливая песок кровью из пробитого горла.

Исполин поворачивается в сторону убегающей Йорки:

–Эй! Постой! Не бойся меня!– разрезает мёртвую тишину мощный голос.

Но девушка, быстро обернувшись на его клич, уже скрывается в темноте спящего леса.

Ратибор бежит следом:

–Эй! Где ты? Ночью в лесу опасно одному!

Йорка замирает в кустах, прислушиваясь к шороху его ног.

Ратибор тихо идёт по лесу, проходит мимо кустов, где спряталась девушка, осматривается. Но в темноте ничего не видно и идти дальше в лес нет никакого смысла.

Йорка видит стоящую рядом с ней исполинскую фигуру незнакомца и со всей силы зажимает себе рот.

– Ну, как знаешь! Просить не буду! – оглянувшись вокруг ещё раз, Ратибор поворачивает обратно к реке, где уже мелькают факелы и раздаются крики разбуженных шумом людей.

Глава 8

Разбуженные грозными окриками, из своих юрт, громко зевая и переговариваясь, выходили тургары и шли к юрте каюма:

–Что за шум? Случилось чего? Эх, такой сон был! Жаль, не дали досмотреть. Только уснул, а тут опять, – недовольно бурчали прервавшие сон люди и удивлённо замолкали, увидев у главной юрты вооружённых воинов, охраняющих в неё вход.

–Касым, ты что ли?– узнав в одном из воинов своего сына, спросила женщина и вышла вперёд, но Касым тут же направил копьё в сторону матери и та, недоумённо остановившись, спросила:

– Ты чего это? Мать не признал?

Ничего не ответив, Касым принял первоначальную стойку и женщина, с опаской оглядываясь в его сторону, вернулась в толпу.

Хайна, выглядывающая из-за плеча отца, вытянула шею и увидела, вышедшего из юрты Теймура.

«Ой, не к добру это»,– горько подумала она и покачала головой.

Вернувшись из степи, заплаканная девушка не смогла утаить от отца правду и всё ему рассказала. И он был так зол на молодого тургара, так гневно ругался и кричал в его адрес, что на мгновенье Хайна даже пожалела, что не смогла придержать язык. Зная суровый нрав отца, девушка забоялась, как бы он не вызвал Теймура на бойбаши. Но, увидев его собирающегося к каюму, успокоилась: «Старый каюм мудр. Он примет правильное решение», – подумала девушка.

Однако сейчас её сердечко тревожно ныло, предчувствуя что-то нехорошее.

– Наш каюм умер, – расправив грудь, просто сказал Теймур и оглядел всех высокомерным взглядом.

Огорчённо переглядываясь, толпа тихо зашепталась:

– Умер. Скоро – то как. Болел сильно. Теперь – то что?

От толпы отсоединился один из Старейшин и, сделав шаг вперёд, заискивающе улыбаясь, обратился Теймуру, одновременно поворачиваясь и к своему народу:

–Надо бы выборы…

Но был прерван грозным окриком юноши:

–Их не будет!

Старейшина, слегка пригнувшись, отошёл назад.

«Надо бы приблизить его. Верный пёс будет», – быстро признав раболепную душонку мужчины, подумал, взглянув на него Теймур.

–Как не будет? Как это? – зашумела толпа. – Как же без каюма? И что теперь делать?

–Ты не можешь нам указывать!– раздался низкий голос и отец Хайны, младший Старейшина, расталкивая толпу, вышел вперёд, – ты не наш каюм, – смело посмотрев в глаза юноше, начал он.

«А этот может быть опасным», – решил Теймур и указал на него взглядом одному из воинов, который тут же вышел вперёд и направился к мужчине.

– И все прекрасно знают, что твой отец был… – продолжал в это время говорить Старейшина, однако точный удар закруглённого меча прервал его речь.

–Ахх, – выдохнула толпа, видя, как окровавленная голова, расставшись с телом и брызжа во все стороны кровью, покатилась по серой пыли, остановившись у ног Теймура, и стала смотреть на него широко раскрытыми, остекленевшими глазами.

–Отец!– в ужасе закричала Хайна и бросилась к обезглавленному мужчине.

Юноша поставил одну ногу на голову пытавшегося возразить ему человека и, обведя взглядом замолкнувшую толпу, остановил его на рыдающей над телом отца девушке.

–Ко мне её, – кивнул он на плачущую красавицу, – отпразднуем моё назначение, – и, видя, как двое воинов тащат сопротивляющуюся девушку, обратился к тургарам:

–Ну? Кто-то ещё будет против моего единогласного избрания?

Все молча переглянулись и отрицательно закачали головами.

–Что ж, – удовлетворённо подытожил новый каюм, – тогда вот мой первый указ. Все молодые люди старше четырнадцати лет с завтрашнего дня поступают ко мне на службу и начинают усиленно тренироваться и изучать военное дело. Остальные занимаются, как и прежде, своими делами. Пока я не решу что- то ещё, – и, отшвырнув ногой голову, обратился к Курдулаю, – повесьте его на самом видном месте. Да, и ещё, – повернулся мужчина к своим теперь уже подданным, – если кто решит удрать, того ждёт участь пострашнее этого, – кивнул он в сторону окровавленного трупа.

И все поняли: в эту ночь в степь пришла госпожа Смерть.

Только-только забрезжил розовый рассвет и солнечные лучи умылись в утренней росе, славличи группами разбрелись по лесу.

– Йорка! Дочка! Ау! – раскатистым эхом улетали слова в лесную чащу.

Вот здесь, точно, ступала её нога, трава сильно примята, а здесь светлый волос повис на зелёных еловых колючках. Там, на влажной земле, чётко отпечатался след маленькой женской ноги и берёзовая ветка повисла на тонкой ворсинке.