Сергей Быков. - История

– Молчи, Горький Камень, молчи! Я дважды в своей долгой жизни пережила весь ужас, когда на стойбище нападали враги! И один из них было нападение вовсе не Старых людей, да! Думаешь, оно было лучше чем, тогда когда напали Старые люди, э?!! Я тебе скажу, совсем нет! И оба раза, слава Матери Земле и всем стихиям, тогда удалось отбиться. Но то чувство беспомощности и бессилия я помню до сих пор! Я, словно заполошенная тетёрка, металась среди того хаоса не зная куда бежать, за что хвататься…. Крики, стоны, кровь, беспомощные маленькие дети, и такие-же беспомощные женщины…. Это не лучшие воспоминания, Горький Камень, совсем не лучшие….

Або, замолчала, устремив невидящий взгляд в пустоту. Молчал я. Молчали все остальные. Наконец словно очнувшись ото сна, она продолжила совсем другим голосом, своим привычным, мягким.

– Сынок, ты сам сделал так, что женщины племени Русов владеют оружием. И это, я считаю, правильно. Это, конечно, не значит, что они побегут воевать. Но последний рубеж, между врагами и нашими детьми, не вы. Это будем мы! Даже у меня, старой – або достала из складок плаща трубку-плевалку – для врагов найдётся кое-что посерьёзней, чем мудрое и доброе слово Великой Видящей. Как же было нашим девочкам не помочь вам?!

Чёрт, подумалось мне, а может видящая права. Уж я то, точно знаю, что ни в каких эпохах, ни в какие времена так и не станет безопасной ни для кого, а уж тем более для женщин! Да что, там «может быть права», права однозначно. Наши женщины, истинные хранительницы домашнего очага. Ласковые, добрые, милые, рукодельные, но могущие, а главное готовые убить любого, кто посягнёт на их детей, родных и близких, что ж… быть посему.

– Уважаемая або Светлый Ручей, я приклоняюсь перед вашей мудростью – я склонил голову –пусть так и будет отныне и во веки веков. И пусть женщины племени Русов никогда не будут беспомощными жертвами.

– Соле, моё солнышко, Вика… был не прав. Простите. – Я взял ладошки Соле в свои руки и поцеловал их. – Вика – я сгрёб и её ладошки и тоже поцеловал. – Вы лучшее что, у нас есть. Мы гордимся и любим вас.

И тут Крук вдруг подорвался и тоже поцеловал руки нашим девчонкам, а за ним Хват, а за ним Хатак, Сильвер, Батор, Ярик… всё, всё в едином порыве, целовали и благодарили. Даже Лада и або не избежали участи целования рук. Девчонки от невероятных эмоций дали рёву, как водится….

– Пир! – закричал я смеясь – Сегодня будет большой пир!!!

Он стоял перед нами. Можно сказать – мальчишка. Очень может быть, что, ровесник Ярику. Но выше и судя по костяку, гораздо массивнее. Должен был бы быть. Но сейчас он был очень худ, а точнее, истощён. Жалкая, обтрёпанная шкура, пещерной гиены, перехваченная несколькими засаленными ремешками. Голые руки, голые ноги, обёрнутые ещё более непонятными кусками чего-то. Грива чёрных нечесаных спутанных волос, из-под, бандажа на голове.Отёкшая левая часть лица, та, куда угодил камень. Знатный бланш почти затянул глаз, повязка на ноге, ободранные, где-то, пальцы и ладони. Его лицо, как и у Сильвера, не назовёшь даже привычным, по нашим меркам, но в нём так же небыло ни чего отталкивающего, а тем более звериного. Человек. Как Сильвер! А Сильвер ого-го какой человек! Человечище!

Но больше всего мне нравились его глаза. Есть такое избитое выражение, что глаза – это зеркало души. Воистину это так. Много там было намешано, в его карих глазах, но самое главное, что я там разглядел, это не обречённая покорность обстоятельствам, а решимость, готовность достойно принять уготованное судьбой. Это дорогого стоит.

Скользя внимательным взглядом по нам всем, он всё время, непроизвольно, задерживался на Сильвере. Парень явно понимал, что этот огромный человек, на странной неживой ноге, одних с ним кровей. И это сильно сбивало его с толку.

Все молчали. Парень, потому, что врядли что-то вообще мог сказать в этом случаи. Племя, потому что ждали. Вождь будет сейчас говорить о важном.

– Я не буду спрашивать, как тебя зовут. Если и было у тебя имя, то, по вашим законам, теперь ты его потерял. Я не буду спрашивать, откуда вы пришли и почему. Я, приблизительно догадываюсь, что могло произойти. На ваше племя, скорее всего, напало более сильное племя. Вы сражались, но проиграли. Остатки бежали, долго скитались. – Я заметил, как парень слегка поёжился. Значит, в общих чертах угадал, что, впрочем, с помощью таких аналитиков как Хатак и Сильвер было не трудно. – Детали не важны. Важно другое. Вы пришли к нам. И не как друзья! А как враги! Я уже говорил одному из ваших стариков, что приди вы как друзья, мы бы вам помогли. Он не поверил. Ты тоже в это можешь не верить, хотя это именно так….

– Но всё случилось так, как случилось. Мы оказались сильнее. Я знаю, если бы победили вы, вы нас сожрали! Словно дикие звери! – Я слегка помолчал. Молчал и парень.

– Теперь, нужно решать, как с тобой быть. Ты выжил в бою, значит, так было угодно стихиям. Для чего?.... Может для того чтобы мы тебя тоже съели? Э?

Парень слегка напрягся. Вильнув взглядом на Сильвера он, вдруг неожиданно ответил глуховатым голосом.

– Маленькие Люди не едят ни Маленьких Людей, ни Истинных.

– Истинных? – Я покивал головой. – Ну да, ну да. Знаю, как вы себя называете. Истинные! Как же! – Я смачно сплюнул, а Хатак криво улыбнулся.

– Но ты прав. Мой истинный друг, мы не едим людей. Ни каких! Ни истинных, ни ложных. Но вот у нас в племени есть некоторые, кто может вырвать сердце поверженного врага и сожрать его…. Я и сам – я угрожающе подался вперёд – тоже так делал!

Парень слегка сбледнул. Проняло. Говорить, что ел я сердце медведя, конечно, не стал. Но и сильно пугать у меня задачи не стояло.

– Я говорю, и хочу, что бы ты услышал меня. У меня нет злости лично к тебе, я чувствую, ты немного не такой как тот старик, с которым я говорил ранее. Я даже уверен, и другие люди племени это чувствуют – Я поглядел на або Светлый Ручей, и она сдержанно кивнула головой – поэтому у тебя есть два пути…. Когда твои раны заживут, мы дадим тебе оружие, одежду, еду, и ты волен будешь идти куда угодно…. И другой путь. Ты можешь остаться с нами. Ещё раз повторю. К тебе у нас нет ненависти. злобы и презрения. Пока лечишься, походи, посмотри, как мы живём, подумай. Надеюсь, ты не станешь делать глупостей?

Парень сдержанно кивнул.

– Вот и хорошо. Теперь тебя покормят. Чуть-чуть. Я знаю, что ты очень голоден, но сейчас много есть тебе нельзя. Но не волнуйся, мы тебя будем хорошо и кормить, и лечить. И конечно, за стол мы тебя не посадим – я постучал по крышке стола ладонью – мы тут как бы праздновать нашу победу собрались, и убийство твоего племени, как сам понимаешь. Так что, не будем создавать неудобство ни тебе, ни себе.

Парень пристально посмотрел мне в глаза.