Дмитрий Ю - Кировская весна 1931-1935

Кандидатуру Кирова, разумеется, тут же активно поддержал Серго Орджоникидзе, и быстро сориентировавшийся всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин. Остальные члены политбюро в прениях не выступили. Голосование прошло в стандартном советском стиле – безальтернативно и единогласно. С 17 ноября 1931 года Сергей Миронович Киров вступил в должность Генерального секретаря ЦК ВКП(б).

Сергей Миронович Киров в момент избрания на пост Генерального секретаря ЦК ВКП(б) бесспорно не был руководителем, достаточно подготовленным к управлению народным хозяйством СССР. Надо сказать, что в 1931 году на большинстве заседаний Политбюро ленинградец Киров отсутствовал, и много компетентнее Кирова был председатель Совета Народных Комиссаров СССР Вячеслав Михайлович Молотов. Следовало бы также выделить и Лазаря Моисеевича Кагановича, «заместителя Сталина по партийным делам»: именно Каганович председательствовал на заседаниях Политбюро в ходе недавнего длительного отпуска Сталина и Молотова с 6 августа по 11 октября 1931 года.

Однако, товарищи понимали, что лидер страны должен быть в первую очередь вождем, и лишь во вторую очередь специалистом. При всей компетентности Молотова, при всей энергии Кагановича, оба они лидерами в полном смысле этого слова, в отличие от Кирова, не являлись. Так что выбор, сделанный Политбюро в ноябре 1931 года в связи с трагической гибелью вождя мирового пролетариата товарища Сталина, был достаточно очевидным.

Также, договорились кооптировать в состав Политбюро Андрея Александровича Жданов, если он будет избран Первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) взамен Кирова и Анастаса Ивановича Микояна, как предложил Киров, для нечетного числа голосов.

Первая кадровая перестановка была произведена на следующий день, 18 ноября 1931 года: простить руководителям ОГПУ Менжинскому с Ягодой гибель Сталина было конечно совершенно невозможно, и новым руководителем ОГПУ назначили недавно возглавившего Иностранный отдел ОГПУ Артура Христиановича Артузова.

Артузов получил указание провести чистку рядов ОГПУ, и представить свои соображения по поводу его работы.

– Обратите внимание, Артур Христианович, – сказал Киров, – что товарища Сталина убил не внутренний враг, с которым так легко бороться, и которого можно вместо ареста легко пропесочить на партактиве, а настоящий, взаправдашний, внешний враг – вооруженный и очень опасный.

– Понятно, Сергей Миронович – ответил Артузов.

– Деятельность ОГПУ включает в себя множество направлений, от подъема затонувших судов и обеспечения Красной Армии военной информацией до борьбы с церковниками и управления рабоче-крестьянской милицией. Такая разноплановость вызывает у меня, Артур Христианович, сомнение. Думаю, что эффективная работа ОГПУ в его нынешнем виде невозможна. Надо выделить главные направления, по-большевистски на них навалиться и достичь реальных успехов.

Киров лично определил весь ход и порядок траурной процедуры, то есть похоронами друга и соратника он занимался самым непосредственным образом. И хоронили Сталина со всеми воинскими почестями – как воина, погибшего в бою, везя к месту захоронения у Кремлевской стены на лафете артиллерийского орудия. Это была любимая Сталиным 107-мм пушка. Захоронили Сталина у Кремлёвской стены. Поминки были устроены в день похорон на даче в Зубалове.

На поминках было видно, что Кирову тяжело от того, какое новое горе на него навалилось. На поминальном обеде он сказал речь. Говорил коротко, глухим голосом, не расправляя плечи, как бы сжавшись, ссутулившись, несколько раз заводил патефон с любимыми мелодиями Сталина. У всех присутствующих было очень подавленное настроение. И вдруг как будто Киров воспрянул, поставив «Варяг» со словами: «Наверх, вы, товарищи, все по местам». Потом Киров сказал, что наш дорогой товарищ Сталин был оптимистом, жизнерадостным человеком, если мы будем плакать, если мы будем распускать сопли, то этим мы оскорбим память нашего дорогого друга. Горю – конец. Начинаем снова работать. В тяжёлом труде будем с радостью продолжать наше общее дело. Это будет лучшей памятью дорогому товарищу Сталину. Дорогой товарищ Сталин без страха, без колебаний шёл на борьбу, он знал, что исход в борьбе может быть и таким лично для него, но он был уверен в нашей победе и без колебаний готов был отдать за это свою жизнь. Вытряхнем наше горе, подтвердим его уверенность в нашей победе.

Прервав молчаливую паузу, Киров снова повторил «Наверх, вы, товарищи, все по местам».

Затем Киров стал вспоминать эпизоды, связанные со Сталиным. Среди них были и забавные. Напряжение обстановки несколько смягчилось, мрачность настроения тихонько рассеивалась. Киров вспомнил и как они подшучивали друг над другом. Присутствующие уже еле сдерживали улыбки. Таким образом гнетущая атмосфера рассеялась. Киров это делал необыкновенно корректно. Здесь не было никакого кощунства над поминаемым. И в то же время все ощутили, что жизнь не остановилась, она идёт дальше. А ведь ему было труднее и тяжелее других, потому что он потерял ближайшего друга и бесценного учителя.

/Примечание Автора – данная глава написана с использованием литературного источника, описывающего, как Сталин руководил поминками Кирова в 1934 году {6}

Однако на поминках Кирова Сталин особое внимание уделил совершенно иной песне: он многократно прослушивал «На сопках Манчжурии», переставляя снова и снова пластинку на словах «Но знайте, за вас мы ещё отомстим и справим кровавую тризну». /

Мария Львовна перевезла вещи в Москву через неделю после назначения Сергея Мироновича. Первое время надо было определиться с местом жительства – обсуждался вариант квартиры в Кремле, или проживания на какой-либо подмосковной даче, или во введенном в 1931 году в строй Доме Правительства (жилом доме на набережной Москвы-реки по адресу Серафимовича, дом 2).

Наконец, хотя вещей было не так уж много, все-таки надо было упаковать и книги, и сувениры, и охотничьи принадлежности, и коллекции полезных ископаемых и минералов Ленинградской области – в итоге набралось на два полуторатонных грузовика, которые решили для быстроты везти на открытой платформе по железной дороге.

23 ноября 1931 года Дом Правительства принял новых жильцов.

Таким образом, в число высших руководителей СССР входили:

Сергей Миронович Киров – Генеральный секретарь Центрального Комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) ЦК ВКП(б).

Вячеслав Михайлович Молотов: Председатель Совета Народных Комиссаров (Совнаркома) СССР (советское правительство) и Председатель Совета Труда и Обороны.