Дмитрий Ю - Кировская весна 1931-1935

Не дождавшись горна, ребята поодиночке стали вылезать из палаток, жмурясь от яркого солнца.

– Товарищ горнист, – после долгого молчания сказал Леша, – у нас появились трудности: хлеб нам не привезли вчера, нет его пока и сегодня. Но я нашел выход – вместо хлеба мы сейчас получим сахар. В нем ведь больше калорий, правда?

Правда-неправда, но, если нет хлеба, мы готовы были сосать сахар, именно сосать, потому что сахар был комковым и крепким, как камень, зубами его не угрызешь.

Заморив червячка, несколько человек уже взялись за работу: рыли для кухни ров, заделывали в землю котлы. Остальных Леша позвал на полянку, густо заросшую травой, расставил на ней колышки, протянул между ними шпагат – образовалась пятиконечная звезда – и сказал:

– Вот по этому шпагату ройте яму, шириной такой, – показал он, – чтобы можно в ней сидеть, одним словом, делайте в земле скамеечку, землю относите дальше. В столовой должна быть чистота!

Вдруг кто-то закричал:

– Ура!

Оказывается, это привезли продукты. Скоро над кухней поднялся дымок. Он как-то по-особому щекотал наши ноздри. Жизнь лагеря постепенно налаживалась…

– Жирок накопили, немного отдохнули, на песке полежали, кожу на солнце пожарили, – начал издалека Леша Бочин, – пора, как говорится, и за ум браться.

– А что нужно делать? – спросили мы, догадавшись, что нам предстоит какое-то нелегкое дело.

– Вон видите село, – показал Леша. – Оно называется Медвежьи Озера, там непременно есть школа, изба-читальня, а ребят в каждом дворе что грибов в лесу. Двинем туда всем отрядом, соберем сельскую ребятню, а может, и отряд пионерский организуем. Неплохая идея? Как на это смотрите?

В деревню мы пошли в воскресенье. На околице нас встретила ватага ребят в больших отцовских картузах, в длинных рубашках, подпоясанных веревками. Глаза у ребят были круглые и удивленные.

– Изба-читальня у вас на селе есть? – спросил Леша самого высокого паренька.

– Есть. Но на замке она.

– Как на замке?

– Леньке-избачу не до нее. Нынче рыба клюет здорово, а вы изба-читальня!

– А тебя как звать? – спросил Леша паренька.

– Сережа Глухов.

– Сережа, может, найдем рыбака? Ты, наверное, знаешь, где у него любимые места. По глазам вижу, знаешь?

– Знать я знаю. Но Леньку пирогами не сманишь. Он как пень глухой делается, когда рыба клюет. А вы кто – артисты?

– Пионеры…

– Aа… Значит, вон вы какие! Что ж, сбегаю к реке, скажу, ревизоры приехали – Ленька страсть как их боится.

Сережа, как заяц, метнулся по направлению к реке, а за ним побежали ребята.

Мы нашли избу-читальню. Она помещалась в низком, приземистом доме с закрытыми ставнями, дверь перепоясывала железная скоба, а на ней висел старый, покрытый ржавчиной замок. На доске для объявлений болтались обрывки афиши. Пол крыльца усеян шелухой от семечек. Все это производило удручающее впечатление.

Вскоре пришел избач Алексей. Ему было лет шестнадцать, не больше. Медлительный, спокойный. Давно не стриженные волосы лезли ему в глаза, взмахом головы Ленька откидывал их назад, но они опять падали на глаза.

– Летом каждый в своем хозяйстве занят, – сказал он спокойно после того, как познакомился с нами, – а зимой тоже не всех заманишь в избу-читальню.

– Ты открывай, не стесняйся, – потрогал Леша увесистый замок.

При каждом повороте ключа замок звенел, как бы предупреждая, что он не простой, а с музыкой.

Когда дверь открыли, на нас пахнуло затхлостью и сыростью.

– Давайте ставни и окна откроем, – предложил Леша. – Дышать нечем.

Через несколько минут ветерок-сквознячок освежил помещение, и мы ввалились в него.

– Тут, ребята, работы непочатый край, – показал Леша на стены. – Засучайте рукава и начинайте.

Много мы потрудились, чтобы навести порядок в избе-читальне. Помогали нам и сельские ребята, особенно Сережа. Он принес из дома ведро, тряпки, старательно мыл вместе с нами окна, пол. Потом пошли мы искать секретаря местной комсомольской организации. Он работал продавцом в кооперативном магазине. На предложение организовать пионерский отряд ответил:

– Надо! Но где взять вожатого?

– Сережу выделите! – предложили мы.

– Сумеет он?

– Научим, – сказал Леша.

Так и решили. Наши девочки сшили красные галстуки. Сельские ребята стали учить законы и обычаи юных пионеров, торжественное обещание. Назначили сбор. Первым на нем выступил Леша Бочин. Он просто и коротко рассказал, кто такие пионеры.

– Мы не только пионеры, мы пионеры-ленинцы, – сказал он. – И вы сегодня, новое наше пополнение, примете это великое имя. Будьте готовы!

– Всегда готовы!

Это было впервые в селе Медвежьи Озера…

Из пионерского лагеря мы уехали в конце августа, тепло попрощавшись с сельскими пионерами.

– Дружба, начатая здесь, всегда будет жить в наших сердцах, – сказал Сережа Глухов, первый пионер села Медвежьи Озера.

{2}

Парохода ждали напряженно. Его приход задерживался. В ГУСМПе (Главном управлении Северного морского пути) сутолока. Люди ночами корпят над ведомостями, над ящиками с грузом. Нервно кричат в телефон, безнадежно отмахиваются от назойливых вопросов: «когда?» и носятся на склад, порт, на фабрики, и снова на склад, в порт.

Будущие зимовщики-«врангелевцы», сгрудившись у стола, проверяют взятое. Белье теплое, белье бязевое, носки шерстяные… Нижется, нижется, как бисер на ниточку, длинный ряд наименований. На полях ведомостей мелькают коловороты, подпилки, нарты, оленье жилье, соски для ребят.

Ничего нельзя забыть, ни одной мелочи нельзя упустить! Там, на далеком острове, не найдешь, не купишь.

Наконец пришел пароход. Он стал к мосту Лейтенанта Шмидта, в водах красавицы Невы. Рожденный в капиталистическом Копенгагене, он пришел в удивительнейший из городов мира, город Ленина – колыбель Октября.

Но Нева вскоре покинута. «Лена», так назывался новый пароход, ушла в Порт. Ее пришвартовали в Ковше. Началась спешная погрузка.

Над трюмами витал вездесущий молодой, загорелый Борис Могилевич – завхоз экспедиции. Он быстро почуял хватку грузчиков. Они любят крепких и крепкую работу. Боря не заставил себя ждать. Он ретиво их торопил, и их традиционная «майна!» «вира!» перекрывалась его стальным, зычным контральто. Несмотря на молодость завхоза, никто но ослушивался его приказаний, грузчики быстро вертелись вместе с ним в колесе погрузки.

Готовясь к отходу, «Лена» стала «Челюскиным». Произошло это быстро. «Лена» скрылась за черной краской, и на борту красиво вырисовывался «Челюскин». Да, об этом давно говорилось. Имя одного из старейших отважных полярников – Семена Челюскина, который в стародавние времена на деревянной шхуне обогнул крайний выгиб материка Таймыр, должно быть присвоено арктическому кораблю.