Дмитрий Ю - Кировская весна 1931-1935

Речь т. ШМИДТА

Он оглядывает площадь с огромным макетом «Челюскина», зажатого льдами на «Лобном месте». У Шмидта в петлице чайная роза. Он говорит о величественной встрече родиной своих сынов, о непоколебимом доверии партии, о партийно-советских методах победы, о счастье и гордости, о славе и долге.

Но раньше, чем Шмидт начинает говорить, в центре площади возникает в гулких аплодисментах «ура». Оно вскипает и разливается по переулкам, Никольской, Ильинке, Зарядью

Он говорит:

– Что нас спасло? Спасли нас любовь, доверие к нашей стране, к ее руководству, чувство долга перед нашей родиной, глубокое знание тех методов, которые дают нам победы на всех участках. Мы не думаем возгордиться, но мы горды тем, что смогли в ледяном лагере отразить величие нашей страны. Мы рады и счастливы, что все вы, рабочие Москвы и всего Союза, красноармейцы, колхозники, работники культуры, отнеслись к нам с такой любовью. В нашей стране рождаются творческие силы, которые приведут к новым, еще большим успехам. Клянемся работать еще лучше, выполнять все, что нам прикажет страна, партия и правительство.

Загорелый, обветренный, коренастый выступает КАМАНИН.

Площадь приветствует героя.

Речь т. КАМАНИНА

Он говорит о спокойной уверенности преданной социализму авиации, и над его головой, над площадью, над Москвой спокойно и плавно пролетает серебряный дирижабль.

Он говорит о советских пилотах, о нашей мощи.

– Работая в трудных условиях Севера, мы все время помнили, что летим за своими братьями по классу, что идем выполнять задание партии. Наши советские самолеты и моторы блестяще выдержали экзамен. Победа в Арктике должна напомнить врагам, что если они протянут лапу к нашим границам, то в стране найдутся силы для отпора, что эта попытка закончится для врагов их гибелью.

К микрофону подходит ВОРОНИН.

Речь т. ВОРОНИНА

– Товарищи, – говорит он, – красивее и теплее встречи мы еще не видали. Только когда мы пришли во Владивосток, мы поняли, что наша страна пережила больше, чем мы на льду. Когда-то корабли уходили на север, предоставленные сами себе. Теперь – совсем другое дело. С самого начала до самого конца экспедиции мы знали, что за нами следит вся страна, и были уверены в успехе.

Речь т. МОЛОКОВА

Просто и коротко говорит МОЛОКОВ. Он говорит о самом главном, над чем думал в полетах – об «М-17» – о советском моторе, о самолетах Р-5, столь блистательно выполнивших задание.

Он говорит, и салютуя герою, снова проходит над площадью дирижабль «В-1».

– Мы спасли челюскинцев на своих советских самолетах с советскими моторами, Провозгласим же громкое «УРА» нашей советской авиационной промышленности. Мы же, летчики, выполнили только свой революционный долг перед пролетариатом Советского Союза.

Письмо господина В. БУЛЛИТА товарищу М. М. ЛИТВИНОВУ.

Приветствие государственного секретаря США

Народный комиссар по иностранным делам товарищ М.М. Литвинов получил 19 сего месяца от посла США в Москве господина В. Буллита следующее письмо:

«Господин Народный Комиссар,

Я испытываю чрезвычайное удовольствие, сообщая Вам, что я получил от Государственного секретаря Соединенных Штатов Америки господина Корделла Хэлла инструкцию передать через Ваше любезное посредничество Вашему правительству и участникам экспедиции «Челюскина» от его имени и от имени правительства Соединенных Штатов Америки самые сердечные поздравления по поводу прибытия в Москву участников экспедиции. Их несокрушимое мужество вызвало восхищение всего мира. Американский народ присоединяется к чувствам народов Советского Союза, отдавая должное этим доблестным мужчинам, женщинам и летчикам, отвага и умение которых сделали возможным их счастливое возвращение.

По этому счастливому случаю разрешите мне, господин Народный Комиссар, присоединить к чувствам, высказанным г. Государственным Секретарем, мои самые сердечные личные поздравления

Примите и пр.

ВИЛЬЯМ БУЛЛИТ

А. Гарри. ЗНАТНЫЕ ЛЮДИ АРКТИКИ.

От специального корреспондента «Извести»

Красная Москва, пролетарская столица, стояла по улицам густой человеческой стеной, и воздух дрожал от рева миллионов голосов.

И, когда на притихшей Красной площади, вырванные волею миллионов из ледяного плена, смельчаки выстроилась у мавзолея, напряжение всех этих дней достигло кульминационного пункта.

Я вспомнил факелы Спасска, ночной митинг на перроне, стотысячную демонстрацию в Свердловске, все триумфальное шествие челюскинцев от Владивостока до красной столицы. Все это промелькнуло, как в калейдоскопе. И вот мы у цели.

На Красной площади, молчаливой свидетельнице стольких исторических событий, снова развеваются знамена пролетариев единственной в мире пролетарской столицы. На мавзолее стоят руководители партии и страны и лучшие люди Арктики. Ревут танки, плывут по небу самолеты, и десятки, сотни тысяч молодых, жизнерадостных и бодрых приветствуют своих героев.

Я не знаю точно, что переживали челюскинцы, стоя у мавзолея. Я думаю, что, прежде всего, они были поражены. Моряки и плотники, научные работники и пилоты, они честно выполнили свой долг завоевателей стихии до конца и, вероятно, никогда не представляли себе, что в их поведении может быть геройского. Теперь они стояли на самой высокой в мире трибуне и мимо них дефилировал церемониальным маршем класс, пославший их в бой со льдами и сейчас выражавший им свое восхищение за то, что врученное им, этим классом, знамя они сумели с честью пронести сквозь льды, сквозь пургу, сквозь смерть.

Старый плотник, в сорокаградусном морозе сколачивавший барак в лагере Шмидта, плакал, и крупные слезы текли по его пергаментном лицу

– Вот тут бы сейчас умереть на месте, – сказал он, – Вот ей богу, уж лучше ничего в жизни не будет!

И молодой загорелый матрос, тоже взволнованный бесконечно, ответил ему:

– Нет, врешь, дядя, ошибаешься: только сейчас-то и жить!

/С использованием {10}/

Стенограмма заседания Совета Народных Комиссаров АТССР

«О выполнении стройплана Казмашстроя в 1-м полугодии 1934 года» 7 августа 1934 года.

Докладчик: Мухин – (начальник Казмашстроя).

Сооружения основного промышленного здания отстало по своим темпам. 2-е полугодие должно быть, в силу этого, напряжено до крайности, тем более, что целый ряд объектов имеет недостаточно средств для их полного окончания. Для того, чтобы закончить главный корпус, чтобы он был отеплен, закрыт и остеклен, т. е. для того, чтобы привести его в полурабочее состоянии, потребуется сумма больше запланированной. В первом полугодии программа выполнена по основным сооружениям на одну треть. Таким образом, две трети падает на второе полугодие плюс еще дополнительно суммы, которые необходимы для приведение главного корпуса в полурабочее состояние. Естественно, создается напряженное состояние на стройке. Я говорю это не для того, чтобы критиковать старое руководство, чтобы вешать на него собак, а для того, чтобы самим понять свое положение, так как из этого вытекает целый ряд специальных мероприятий.