Павел Крапчитов - На 127-й странице

Когда тебя называют, пусть и косвенно, благородным, то на это трудно что-либо возразить.

– А что именно надо будет делать?

– Негласно сопровождать ее в путешествии и защищать, если потребуется. Ты идеальная кандидатура, – продолжал нахваливать меня Маккелан. – Ты – лорд. Путешествующий лорд не вызывает подозрений. У богатых свои причуды. Успел побывать в разных странах. Воевал, значит крови не боишься. Слышал, что ты здорово управляешься и с ножом, и с револьвером. И при всем при этом ты известен своей щепетильностью.

– Почему сопровождать негласно? Трудно быть рядом с человеком все путешествие вокруг света и сделать так, чтобы никто на это не обратил внимания.

– Придется постараться. – Маккелан повеселел. Потенциальный работник задает вопросы – значит заинтересован в вакансии. – Дело в том, что «Нью Йорк пост» тоже отправляет своего редактора и тоже женщину вокруг света. Только она поедет в сторону Европы, а наш редактор, кстати ее зовут Тереза Одли, поедет в сторону Азии. И нью-йоркскую корреспондентку никто, во всяком случае гласно, не будет сопровождать.

– Это что правила какие-то?

– Не то чтобы правила, но мы решили действовать схожим образом. Совершенно точно, что букмекеры начнут делать ставки, поэтому надо, чтобы лоты были похожи, – сказал он и хохотнул.

– Понятно, – сказал я, хотя мне было понятно, что на американский континент нахлынула какая-то эпидемия, вирус которой заставляет отправлять женщин-редакторов не зная куда.

– Ты согласен?

– Эта работа оплачивается? – Вопрос был, скорее всего, риторический, хотя кто его знает, что Маккелан подразумевал под «благородством». Может быть, бесплатно и безвозмездно?

– Конечно. Твоя оплата – четыреста долларов: двести – сейчас и столько же после возвращения. Кроме того, оплачиваются все транспортные расходы. Только за них потом надо будет потом отчитаться. Понимаешь, тебе плачу я, а транспортные расходы будет оплачивать «Метрополитен». Там такой бухгалтер! Я сам его иногда боюсь, – снова хохотнул Маккелан. – Отчет – ничего сложного. Просто напишешь, на что израсходовал, а я подпишу.

– Согласен, – сказал я и сам испугался своих слов. «Что ты делаешь? – вскричало мое подсознание. – Откажись. Скажи, что ты пошутил. Лучше растирать порошки». Но я не обратил внимания на эти крики.

– Я согласен, – еще раз повторил я. – Когда отправляться.

– Завтра, в 3 часа дня.

А вот это неожиданно. Хотя с другой стороны, перед смертью не надышишься. Выползать наружу из того маленького мирка, который образовался вокруг меня все равно, рано или поздно, надо было.

– Давайте обсудим подробности.

Около часа мы обсуждали подробности. Макаллан передал мне пару фото Терезы Одли, билет 1-го класса на паровой парусник «Пасифик», отправляющийся из Сан-Франциско в Японию. Мой аванс от себя и деньги на транспортные расходы в виде дорожных чеков от «Метрополитен», на которых я тут же расписался. Примерный маршрут путешествия, а также способы связи с редакцией.

Затем я ушел. До отплытия осталось чуть больше суток, а мне еще надо было собраться и попрощаться с людьми, к которым я уже привык в этой новой жизни. Импринтинг. Говорят, что детеныши животных считают своей матерью то, что они увидят в первый день зрячей жизни. Раз и навсегда. Наверное, что-то похожее произошло и у меня.

Макеллан остался, сославшись, что у него еще назначена встреча. Но он просто немного посидел, допил виски, бросил пару долларов на стол, поднялся и ушел. Если бы кто-то мог прочитать мысли Макеллана, уходящего из бара, то он бы услышал: «А ведь ты соврал мне, благородный ублюдок. Ничего ты не забыл!»

Когда за Маккеланом закрылась дверь в кафе, из-за соседнего столика поднялся молодой человек, чья одежда выдавала в нем англичанина. Он осторожно вышел за дверь и бросился бежать, словно ему было надо срочно донести какую-то важную вещь до командующего армией. Молодой человек добежал до небольшой гостиницы. Стремглав взлетел по лестнице на второй этаж, заскочил в одну из комнат и плюхнулся в одно из кресел. Он тяжело дышал и не мог говорить.

– Что случилось, Арчи? – спросил лежащий на кровати с книжкой в руках джентльмен средних лет. – За тобой гнались?

Молодой человек помотал головой и, наконец, смог выговорить:

– Винсент, он уезжает в кругосветное путешествие!

(за день до отъезда Деклера)

В полутемном, маленьком баре, что притаился в закоулках улиц, непосредственно прилегающих к порту, за столом, спрятанном от посторонних взглядов перегородками, сидели два немолодых мужчины. Один – поважнее, другой – попроще. На столе стояла початая бутылка виски. Тот, что попроще чаще наполнял себе бокал, тот, что поважнее – лишь крутил свой бокал в руках.

– Не мешает в работе? – спросил тот, что поважнее и кивнул на бутылку.

– А почему это должно помешать?

– Можешь промахнуться.

– Это говорит о наличии у тебя недостатка классического образования. О, как сказал! «Наличие недостатка»!

– А это причем?

– Тогда бы ты знал теорему Пифагора. Представь себе у меня дрогнула рука, хотя я себе этого не могу представить. Пусть дрогнула на дюйм. Если прилегающий катет, т.е. расстояние до цели, большой, то противолежащий катет тоже окажется большим и промах неизбежен. А если расстояние до цели не велико, то этот дюйм почти не повлияет на траекторию.

– Ты всегда любил поумничать, Белый койот.

– Тебе виднее, Красный койот.

– Не жалеешь, что ушел из команды? Был бы сейчас уважаемый член общества.

– Ох, как вы мне надоели с этим обществом! Это общество порождено вашим дерьмовым государством, а не я не приемлю любое государство: ни монархическое, ни дерьмократическое.

– Что же ты тогда защищал это «дерьмократическое» государство во время Гражданской войны?

– Вот тут ты не прав. Я никого не защищал. Я просто … просто участвовал в войне, старался ее умножить.

– Не понял.

– Любая война, как ты ее не назови, не защищает, а разрушает государство. Война – она, как болезнь. Как тиф. Ты же видел тифозников, Красный.

– Видел.

– Тифозник приходит к здоровым людям и … бац …они тоже больны. Я думаю, что есть бацилла войны, просто ее еще не открыли. Эта бацилла поражает людей, прямо как тиф. Это навсегда. Даже вернувшись к мирной жизни, они продолжают воевать. И заражают других. Будь проклята эта «золотая лихорадка». Мелким душонкам захотелось золота. Если бы война продлилась чуть подольше, я уверен, что ваше государство бы рухнуло. Возможно, на его останках возникло бы что-нибудь более стоящее.

– Тебе бы в университете лекции читать. У вас в Сибири все такие умные?

– Уже нет. Я же уехал, – мужчина засмеялся. – Но давай лучше про дело.