Яр Серебров - Фронтир Индикона. Часть I

По дороге я старался заглянуть в каждый закуток, что было нетрудно из-за небольшой высоты стен. Повсюду женщины плели циновки и корзины из высушенных листьев, а кое-где выделывали кожи. Встретили резчиков масок и сосудов, а напротив были гончары, к ним и зашли. Те трудились всей семьёй от мала до велика: кувшины, плошки, игрушки, шарики для бус и большие котлы – всё это делалось методом спиральной навивки. Ну а что вы хотите, ленточная керамика! До гончарного круга, как до Луны пешком!

Глину они добывали где-то у реки. Чуть жирная, коричневого цвета с оттенком зелёного. Качество на высоте! Окрашивали нехитрые сосуды цветными охрами, каолином и сюрприз – киноварью! Но больше меня поразил мелкий, белоснежный, песок. Кевенги добывают его где-то на берегу и хоть сейчас готовы показать место. А качество даже лучше, чем в том же Гусь-Хрустальном, принимая во внимание, что у нас есть магнезит, перспективы открываются самые радужные. Гончары люди открытые и радушные, не то, что кузнец! Никаких секретов от нас не скрывали, и мы в благодарность подарили им несколько фигур разноцветных пигментов, чему они обрадовались, как дети.

Нганго завел нас к своей семье. За забором много молодых подростков сноровисто обивая края чёткими ударами, отсекали камни, получая наконечники стрел и лезвия ножей. Глава рода выскочил, словно чёрт из табакерки, и долго благодарил нас за спасение сына, и уверил, что при необходимости поможет нам во всём.

– А нужно ли? – с сомнением прошептал Павел, вертя в руках камень лавандового цвета с зелёными полосами. – Посмотрите внимательней, камень зернистый, его кристаллическая структура заметна невооруженным глазом.

– Очень похож на нефрит, – Иван взял камень из рук Павла.

– Только похож, это жадеит – силикат натрия и алюминия, он относится к группе щелочных пироксенов и намного тверже и прочней нефрита. Плавится с трудом, кислоты на него не действуют, обладает высокой прочностью на излом и не поддается истиранию, так что из него получатся отличные наковальня, призмы весов, пестики и лабораторная посуда, точильные бруски для супер-финишной доводки.

За разговором зашли за стену, где несколько седых стариков вырезали из мягкого белого камня удивительные по красоте статуэтки черепах и женщин.

– Вот смотрите, Павел, – я взял один из обломков. – Это мыльный камень он гладкий и слегка жирный на ощупь. Резать его одно удовольствие, словно работать по липе. В Кении, в моё время, из него массу сувениров изготавливали. У нас же он больше известен как печной или горшечный камень, так как равномерно отдаёт тепло и впитывает влагу. Он довольно прочный, состоит из талька, магнезита, хлорида и магнетита. Соотношение минералов в породе определяет название камня. Если хлорида больше, то он более пористый и называется талькохлорит, а в нашем случае за счёт соединения чешуек талька…

– Талькомагнезит, – влез Иван.

– Кирпичи из него выдерживают нагрев до тысячи шестисот градусов, а по теплоемкости в три раза превосходят печной кирпич. Видите груды обломков, по-видимому, скопленные за многие годы! Как бы нам их забрать?!

Дом Квеле располагался почти у рынка, на дальнем конце городка. Его трудно пропустить – забор из колючих лиан, на столбах разрисованные черепа обезьян и маски. Дом в виде сферы мало уступал дворцу вождя, и похоже, наш покровитель имеет тут не меньшее влияние. В полумраке горел очаг, длинные ряды масок на стенах, пучки трав, корешки и сушёные ящерицы, головы обезьян и гиен, словно люстры свешивались вниз. Колдун приветствовал нас по своему обыкновению – обмахивал пучками трав и окуривал дымом.

– Ярунг подарил камень духов. Квеле доволен. Квеле очень доволен! Квеле умеет держать слово. К вечеру, к лодке духов придут главы родов и приведут ньянго. Будем говорить. Нганго отведёт на рынок, вас ждут. И пусть Кьяли пошлёт вам удачу в торговле!

Перед рынком дорогу преградило стадо местных коров с громадными рогами – ватусси, прямые потомки, исчезнувших в наше время, длиннорогих буйволов. Их громадные рога нужны чтобы регулировать в жару температуру тела, своеобразный биологический теплообменник. Кровь циркулирует по телу и через многочисленные капилляры, пронизывающие рога, словно губка, охлаждается. Меня поразило, что громадными быками управляли дети по пять, шесть лет, сидя на шеях.

Ну вот и дошли. Большой торг раскинулся прямо в лесу, на поляне, и был разделён на три части: продукты питания, товары ремесленников и приезжих купцов и скот. Глаза разбегались – лотки с пряными травами, в кувшинах с высоким горлышком было масло и мелкие зёрна клевера или люпина. Связки зеленёных побегов, корзины корешков папируса и вкусных плодов размером с теннисный мячик. С поперечин свисал обвязанный мёд в сотах, по соседству висела сушёная рыба, туши обезьян, антилоп и даже окорок жирафа. Дальше шли загоны с ватусси и с небольшими карликовыми козами, там же стояли клети с курицами. Людей полно, не протолкнуться.

Нганго провёл нас к старику, что сидел среди стопок выделанных шкур и что-то жевал.

– Квеле сказал, помочь духам леса. Джитуку лучше многих знает цену! Джитуку все знают! – старик хитро с прищуром посмотрел на нас. – Духи готовы отдать мне десятую часть цены за каждый товар?

Я лишь кивнул в ответ и не пожалел о сделке. Аборигены безбожно завышали цены. Не в первый раз сталкиваюсь. У них это в крови, завидя незнакомцев раз в десять поднять цену, конечно, может дело в излишне щедрых дарах, весть о которых разнеслась в округе. Как бы то ни было, мы больше ничего не спрашивали, завидя нужный товар Джитуку называл цену, и она всегда была намного ниже той, что прежде объявляли нам.

В ремесленном ряду выбор был велик – пирамиды, составленные из бивней слонов и рогов ватусси, ряды плетёных корзин, верёвок и грубых тканей из рафии, каменные ножи и топоры, и точильные камни. Напротив – идолы и статуэтки из мыльного камня и дерева и пузатые кувшины, с изящно загнутым горлышком. Отдельно располагались ряды заезжих торговцев, там разместились лавки с бусами и с колдовскими атрибутами. Последние особенно впечатляли: на высоту человеческого роста громоздились ряды пугающего вида ритуальных масок, высушенные головы гиен, крокодилов и обезьян, сложенные аккуратными горками. Резные жезлы непонятного назначения, небольшие статуэтки. Чуть выше висели связки трав, корешков самых разных форм, в небольших горшках из тыквы виднелись снадобья из порошков. Тут же, в качестве ингредиентов, продавалась сода и киноварь. У соседнего торговца на шкуре гиены сверкала россыпь полупрозрачных кристаллов зелёного, синего, фиолетового и черно-фиолетового цветов со стеклянным блеском. Уникальная чистота! С разрешения хозяина взял один и незаметно провёл по черепку. Ага, черта белая, почти бесцветная, точно, флюорит, только у него бывает столько расцветок!