Юрий Панов - Меч Кощея Бессмертного

– Да! И он сейчас находится в пекарне… – невольно проглотив слюну, произнёс Иван, и, посмотрев на начальницу, тихо спросил. – А, может, я, этот, как его, опрос сделаю?

– Ты чё не видишь, что он проголодался! – вмешался внутренний голос Светланы. – Потому и опрос просится делать!

– Я сама хотела бы поговорить со свидетелем, а ты сбегай-ка в пекарню… – она усмехнулась, видя, как вспыхнули глаза Ивана при упоминании о пекарне. – Спроси, может, нам продадут булочку своего свеженького хлеба?

– Понял! – нескрываемая радость отразилась на лице Ивана. – Ну, так я пошёл?

И, не дожидаясь ещё чего-то, тут же повернулся и пошагал к пекарне.

Не успела Светлана открыть дверь пекарни, как на неё пахнули сладкие запахи свежевыпеченного хлеба, которым когда-то в детстве подкармливали её соседи дядя Ваня с бабой Машей, когда она приходила к ним.

– Светка, это ты што-ли? – до боли знакомый говор дяди Вани ударил по сердцу Светланы так, что из глаз невольно выбежали одна за другой две слёзки.

– Я, дядь Вань… Я… – с трудом произнесла Светлана также, как когда-то в детстве, когда приходила к ним, и улыбнулась, ладонью смахнув набежавшие слёзки, в том числе и накатившие на глаза.

– Вот ты, какая стала… – дядя Ваня улыбался, а по щекам его текли слёзы радости.

Как когда-то, будучи совсем маленькой, Светлана шагнула к измазанному мукой старому пекарю и положила свою голову ему на плечо. Бурей нахлынули тут же чувства, связанные с воспоминаниями…

Они так и стояли, вызывая удивление у Ивана, расположившегося недалеко с раскрытым ртом, в котором ещё совсем недавно был откусанный им кусок хлеба от большого каравая.

– Это ты што ли следователь? – дядя Ваня отстранился и посмотрел критическим взглядом снова на свою Светку и улыбнулся. – Ты, разбойница… Ты! Молодец, што пришла… Давай, проходи!

И отошёл, пропуская её вовнутрь, качая от восхищения головой. – Вот ты, какая стала… Красавица!

– Ну, дядь Вань, ты скажешь! – смущённо произнесла Светлана, возвращаясь в настоящее время. И спохватившись, тут же добавила. – А как там баба Маша?

– А вот не скажу, пока не пообещаешь, что придёшь нас проведать! – дядя Ваня наклонил голову то на одну сторону, улыбаясь, то на другую, и покачал довольно головой. – Красавица… Вот какая стала наша маленькая крестница!

Не зная, что сказать своему любимому крёстному, Светлана смотрела на него мокрыми от слёз глазами, текущими тихонько по щекам, и улыбалась.

– Скажи крёстному, что он нисколько не изменился… – начал подсказывать внутренний голос. Но Светлана махнула головой, показывая ему, чтобы отвязался.

– А ты, дядь Вань, нисколько не изменился… – она внимательно осматривала его поседевшую овальную голову. – Вот только сильно поседел…

– Дак я ужо ведь давно на пенсии… – усмехнулся крёстный. – Да вот не отпускают… Говорят, некому так хлеб печь! Ведь рецепт-то ишшо тот, Нарышкинский…

Он придвинул к ней стул, рукой показывая, чтобы села. – Садися!

И сам пододвинул к себе стул, садясь на него. – Как там мама, папа…

– С ними всё нормально… – улыбнувшись, ответила Светлана. – Здоровы… На заводе работают… Постарели вот тоже…

– А ты? Замуж-то ещё не выскочила? – усмехнувшись, улыбнулся дядя Ваня.

– Нет… Да и когда мне? – теперь уже по лицу Светланы проползла ехидная улыбка. – Вот, следователем работаю… А мужики нынче пошли вон какие… Их рыночная экономика поманила… Копни хорошенько: то бандит, то пьяница! Хорошие-то мужики в Афгане… На войне гибнут…

– Это ты про Мишку говоришь? – вмешался внутренний голос. – Так он без вести был… Забыла?

Светлана осторожно помотала головой, но крёстный всё же увидел.

– Вот и Мишка-то наш, соседский… – дядя Ваня внимательно посмотрел на крестницу, помнит ли она своего дружка, с которым в детстве часто гонялась по Падам. – Думали, без вести пропал… Где-то в Афгане… А вот ведь нашёлся: недавно пришёл из армии! Кузнечит топерича у отца…

Он положил свою тёплую руку Светлане на плечо, от которой ей как-то сразу же стало легко на сердце. Вздохнув, она вернулась в настоящее.

– Дядь Вань… Ты уж меня извини… – Светлана положила свою руку ему на сердце, придвинувшись к лицу. – Опрос мне надо с тебя провести… Ведь ты оказался свидетелем по нынешнему убийству!

– Ну, дак чо… Ты жо топерича следовательша! – он улыбнулся, как будто каждый день у него следователь проводил опрос. – Раз надоть… Давай, проводи! Чо знаю – скажу!

Вытерев мокрые от слёз глаза, она кивнула головой и достала свои бумаги. Записав, то, что нужно было по протоколу, спросила. – Скажите, Иван Иванович, вы знаете того, кого видели убегающим?

– Темно ешшо было… – вздохнув, начал отвечать дядя Ваня. – Глаза-то ужо не те стали… Не разглядел… Вроде, высокого роста он был… И, кажись, даже слегка прихрамывал… Пошёл он по берегу на мостик деревянный… Может, на другу сторону Хопра собралси?

…Уазик следователя Белавиной неторопливо бежал по разбитой асфальтовой дороге обратно в прокуратуру.

В голове Светланы всё смешалось: и преступление, и крёстный, и детство, и Мишка, и Серёга…

Старший опер насупившись, сидел и смотрел на то, как пробегают деревья в окне. Младший опер, опустив голову, сидел и дремал после вкусного хлеба. Криминалист, обняв обеими руками мешок с добытыми доказательствами для судебно-медицинской экспертизы, улыбался, довольно похлопывая по мешку и предчувствуя большой объём работы…

6.

Светлана шла на остановку автобуса. Настроение её сильно испортилось после того, как умываясь утром, она обнаружила у себя татуировку странного тигра на том самом плече, где вчера было жжение. Но, так как плечо перестало чесаться, она быстро забыла про это.

Невольно вспомнился её крёстный, который умудрился в последний момент отрезать краюху от своего каравая и затолкнуть её в карман крестницы. Именно им она и позавтракала сегодня с чаем, так как большую часть своей итак небольшой зарплаты она отправляла отцу с матерью. Улыбнувшись своим воспоминаниям о партизанских действиях крёстного, она с удивлением рассматривала целое столпотворение людей на остановке.

– Это чё такое? – коварным вопросом напомнил о себе внутренний голос. – А где автобусы?

– Где… Где… – проворчала Светлана, пытаясь хоть как-то ответить на вопросы внутреннего голоса. – Нигде!

– Люди! – услышала она голос какой-то женщины, подошедшей к толпе. – Не ждите автобусов! Их сегодня не будет…

– А где они? А почему не будет? – послышались эти и другие вопросы, на которые никто не собирался отвечать.

– Ну, что? Пошли пешком? – внутренний голос попытался хоть как-то помочь своей хозяйке. – Если пойдём по сокращённому пути, то к началу, может, и успеем!